Карла Неггерс - Предчувствия знойного лета
Картер безразлично посмотрел на нее.
— Это действительно получилось лучше, чем вы ожидали?
— Да, конечно, — призналась Макси, стараясь быть честной.
— Спасибо, Макси, — произнес он официальным тоном и, не обращая на нее никакого внимания, опять обернулся к женщинам.
Макси поправила волосы и нарочито громко кашлянула, потом нервно улыбнулась.
— Нельзя ли попросить вас на минутку? Он с досадой вздохнул и обернулся к женщинам.
— Извините меня. — Медленно поднявшись, Картер спросил: — В чем дело?
Сердце Макси бешено забилось, и ей вдруг захотелось бежать отсюда сломя голову, но она сдержалась и двинулась прогулочным шагом в сторону от толпы.
— Не возражаете, если мы поговорим? Ужасно жарко.
— Хорошо, только поскорее излагайте, что вам нужно. Я жду встречи с дорогим для меня человеком.
— Я вас надолго не отвлеку, — пообещала она, когда они отошли на достаточное расстояние от участников вечеринки. Но Макси никак не могла собраться с мыслями и сказать Картеру, зачем она его позвала.
— Не правда ли, Лаура сыграла свою роль хорошо?
— Я и сам это прекрасно знаю, — холодно ответил Картер.
— Да, я понимаю, но… — замялась Макси.
Картер остановился и стал чертить мыском по асфальту.
— Макси, скорее переходите к сути дела, если вы хотели сказать мне что-то важное.
…Но внезапно их разговору помешал свет фар машины, показавшейся на шоссе. Они отошли в сторону и, молча, наблюдали, как на дорогу выплыл серебристо-серый мерседес. Хмурое выражение на лице Картера осенила радость, он оставил Макси стоять в одиночестве в темноте и побежал к машине. Макси увидела, как из машины вышел пожилой мужчина, такого же роста, как Картер, с такими же густыми, взъерошенными волосами, только совсем седыми. Они крепко обнялись, и скоро вокруг них собралась целая толпа. Макси не надо было объяснять, кто это был.
Это был Картер Ричардсон-старший — знаменитый голливудский продюсер, отец человека, которому она собиралась признаться в любви. Храбрость и решительность окончательно оставили ее. Макси прошла по лужайке, перебралась через изгородь и направилась к сеновалу. Она надеялась, что никто не найдет ее здесь.
Макси забралась на сеновал, где до сих пор лежал матрац, на котором она от души валялась еще в детстве. От него пахло плесенью и старым сеном, но он был чистым, по крайней мере, так ей казалось. Макси устроилась на нем и, еле сдерживая слезы, стала смотреть в потолок, где летучие мыши носились между балками крыши. Немного успокоившись, она убедила себя, что поговорит с Картером завтра утром, а в полдень уедет в Бостон или Нью-Йорк, или в Толедо, или вообще на край света. В конце концов, она заснула, потеряв последнюю надежду на то, что Картер Ричардсон любит ее.
18
Когда на следующее утро Макси проснулась, тушь и вся косметика, которой она в первый раз в жизни решила воспользоваться, размазалась, платье было помято и обсыпано сеном. Она спустилась с сеновала, отряхнулась, поправила его складки и решила незаметно пробраться в гостиницу. Макси планировала незаметно проскользнуть в свою комнату, принять душ, переодеться, привести себя в порядок и, если удастся, к семи вечера исчезнуть навсегда. До завтрака было еще далеко. Но когда она вошла на кухню, Джим, Грейс и Картер Ричардсон-старший уже сидели за большим столом и пили кофе. Макси нервно вздохнула, ей катастрофически не везло.
— А, Макси, доброе утро, — добродушно сказал дед, не обращая внимания на ее вздохи. — Похоже, что у тебя была трудная ночь. Садись с нами и выпей чашечку кофе. — Бабушка уже налила и поставила ей чашку на стол. — Ты не знакома с отцом мистера Картера?
Макси покачала головой, не говоря ни слова. Можно оставаться в плохом настроении, а можно улыбнуться и быть любезной. Во всяком случае, она не собиралась отказываться от своего плана. Картер-старший поднялся, улыбаясь такой же обезоруживающей улыбкой, как и сын, и сказал:
— Макси, мне очень приятно познакомиться с вашей семьей. За то короткое время, которое я провел здесь, я слышал о вас столько хорошего.
Он нежно пожал ее руку и указал на стул. Пораженная, Макси присела рядом.
— Рада с вами познакомиться, мистер Ричардсон, — легко ответила Макси, и ее плохое настроение сразу же улетучилось. — Я надеюсь, вы извините меня за внешний вид. Я… я спала на сеновале.
— Она с детства любит спать на сеновале, — подтвердил Джим; он совсем не собирался извиняться за внучку. — Мы всегда знали, где ее искать.
Макси покраснела и, стараясь скрыть смущение, стала пить кофе. Она не подозревала, что Картер Ричардсон-старший тоже любил проводить ночи на сеновале.
— Макси, мы хотели тебе кое-что сказать. Джим, может, ты скажешь? — настаивала бабушка.
Джим отхлебнул кофе и поставил чашку на стол. Макси видела, что он раздумывает, сказать ли напрямую или высказаться потактичней.
— Макси, мы продали гостиницу.
«Удар прямо в лоб», — подумала Макси. Она выронила чашку и разлила кофе.
— Что?
— Мы продали гостиницу, — снова спокойно повторил Джим. — Правда, еще придется оформить все бумаги, но мы с бабушкой подумали и приняли решение.
— Я не понимаю. Дэвид не…
— Речь идет не о Дэвиде, — продолжил дед.
Макси внимательно взглянула в его глаза. Господи, неужели, не предупредив ее, они выставили гостиницу на аукцион?
— Тогда кому же? — вопросительно вскрикнула Макси.
— Картеру, — сказал Джим таким тоном, будто не понимал, что это окончательно добьет ее. — Картер купил ее, чтобы использовать летом для своей труппы, а зимой — для себя. Это хорошая сделка.
Но Макси вылетела из кухни, не дослушав до конца. Она была такой разъяренной, что собиралась ворваться в комнату к Картеру, вытащить его из постели и бить его, и кричать на него до хрипоты. Надо сдерживать гнев, пыталась она убедить себя саму, пока шла босиком по мокрой траве через поле. Наконец Макси уткнулась в ствол большого дуба, сползла на землю, прислонилась к огромному стволу, спиной к этому «чертову дому» под названием «Хантер-Ин». Положив голову на колени, она смотрела на поля, словно изумрудные под августовским солнцем, когда услышала хруст веток.
Это пришел Картер.
Она со злости пнула ногой кочку.
— Вы повредите себе ногу, — произнес он.
Макси кинула на Картера, прислонившегося к дереву, свирепый взгляд.
— Ой, ой, ой. Если бы взгляды могли убивать, я свалился бы, не сходя с места, — засмеялся он.
— Я не так удачлива, — прошипела она.
