Сьюзен Коннелл - Озарившая мглу
— Во-первых, — начала она, — я хотела бы сказать, что каждый из нас, работавших в этом комитете, открыл в себе какие-то новые черты, о существовании которых раньше и не подозревал.
— Разве это относится ко всем? — раздался голос из глубины зала.
Ее тотчас обдало жаром с головы до ног: голос принадлежал Рику. На секунду она потеряла дар речи. Между тем Рик встал и направился к сцене. Пока он поднимался по ступенькам, Брин со смешанным чувством отчаяния и надежды думала: будь что будет, лишь бы увидеть его еще раз! Рик остановился у края сцены и, повернувшись к залу, сказал:
— Может быть, Брин Мэйдисон прежде всего сообщит нам, что же нового она открыла в себе за это время?
Произошло то, чего она никак от него не ждала: он бросил ей публичный вызов. Причем с незамаскированным намеком на их личные взаимоотношения. Брин показалось даже, что Рик вот-вот подмигнет ей. Ситуация была настолько пикантной, что зал замер. Рик с коварной улыбкой смотрел ей в лицо и, видимо, упивался ее унижением.
Брин поняла, что если немедленно не возьмет себя в руки, то пропала. Она выпрямилась и смело бросила в зал:
— Мне удалось обнаружить, что от природы я не такая уж и застенчивая.
Рик рассмеялся, подошел к трибуне и, обняв Брин за плечи, тихонько сжал их. Зал взревел от восторга. Но Брин, не обращая внимания на реакцию публики, освободилась от его рук и сделала шаг к микрофону.
— Не смущайся, детка, — раздался из зала голос Пэппи. — Врежь ему как следует!
— Именно это я и собираюсь сделать, дедушка, — ответила Брин в микрофон. — Мистер Парриш, я ответила на ваш вопрос. А теперь — ваша очередь. И я спрашиваю: что нового открыли в себе вы за время нашей общей работы? Мы все ждем вашего ответа, уважаемый капитан!
Брин отошла от микрофона, жестом приглашая Рика занять ее место. Он не заставил себя ждать.
— У меня есть что ответить, Брин, — сказал он твердым голосом, обводя взглядом вновь притихший зал. — Помимо многих других открытий в собственной персоне, я нашел одну очень важную черту, которой могу теперь гордиться. Оказалось, что я могу признавать свои ошибки, отказываться от необдуманно принятых решений, не считая это унижением для себя. Я узнал также, что способен идти на компромиссы, которые далеко не всегда означают поражения. Конечно, если на компромиссы идет и другая сторона. И еще…
Рик замолчал, повернулся к стоявшей рядом с трибуной Брин и, понизив голос, сказал:
— Я должен попросить прощения у вас, Брин, за то, что все эти месяцы портил вам нервы и усложнял жизнь. С самого начала я, житель этого города, старался всеми способами отвертеться от участия в работе над этим проектом, тянул время и вообще относился к нему наплевательски. Вы же, наша гостья, отдали этому проекту так много сил и времени — все для того, чтобы жизнь наша стала лучше! Я очень прошу Брин Мэйдисон простить меня за такое мерзкое поведение. Тем более что я ни в коем случае не хочу портить отношения с Пэппи, особенно теперь, когда «Жилище краба» вновь открылось!
Последняя фраза вызвала взрыв смеха. Рик обернулся к сидевшей за столом Лайзе и сказал:
— Я хотел бы также попросить вас, Лайза, повременить с организацией нового благотворительного фонда с целью покупки оборудования для приобретенной нами кареты «скорой помощи». Деньги на это дам я.
От грома аплодисментов задрожали оконные стекла. Брин попыталась что-то сказать, но ее слов никто не расслышал. Не помог даже микрофон. Рик с улыбкой смотрел на нее, и его лицо показалось ей таким добрым, что она и сама слабо улыбнулась ему в ответ.
После проявления бурных чувств восторга люди утихомирились, и зал стал постепенно пустеть. Ушли со сцены и члены комитета, от души поблагодарив Рика. Брин и Рик остались одни. Они смотрели друг на друга, и никто не решался заговорить первым. Наконец Брин поправила упавший на лоб локон и сказала:
— Это очень мило с твоей стороны — дать деньги на покупку оборудования. Уверена, что здесь высоко оценят твою щедрость. А сейчас и мне надо идти. До свидания, Рик.
— Постой!
Рик схватил ее за плечи и, широко улыбаясь, сказал:
— Поскольку я сегодня такой добрый и щедрый, то хочу подарить кое-что и тебе.
— Что именно? — Брин посмотрела на него с подозрением: — Ты действительно хочешь сделать мне подарок?
— Не то чтобы подарок, но хочу предложить тебе нечто, против чего, надеюсь, ты не будешь возражать.
— И что же это за нечто?
— Совершить вдвоем морскую прогулку на моей шхуне.
Она посмотрела на него с удивлением:
— Но ты всегда говорил, что эта шхуна существует только для деловых рейсов. Разве не так?
— Я передумал. Я многое передумал, Брин, за последнюю ночь.
Девушка бросила на него быстрый взгляд и в раздумье сказала:
— Неужели? Гм… Все же я лучше откажусь. Мне предстоит сейчас долгая и трудная дорога домой. Прощай!
Она повернулась, чтобы спуститься со сцены, но Рик преградил ей дорогу:
— Нет, нет, ты никуда не уйдешь!
Рик вдруг наклонился и буквально впился губами и языком в ее губы. Брин вырвалась, не отвечая на его поцелуй, но он крепко схватил ее за плечи.
— Прекрати, что ты делаешь? — крикнула женщина.
— Я прошу тебя, настаиваю, приказываю тебе подчиниться. Идем со мной!
— Нет, Рик! Я не могу. Ведь если мы опять окажемся вместе…
— «Вместе»? Ну, договаривай. Или я скажу за тебя: «Если мы окажемся вместе, то все начнется сначала». Ведь так?
— Нет. Сначала ничего больше не начнется. Пусти меня, наконец!
— Не пущу. Нам надо о многом поговорить. И моя шхуна для этого — самое подходящее место.
— Ты не можешь заставить меня ехать, если я этого не хочу!
— Могу! Я просто силой втащу тебя на борт!
В этот момент Брин увидела в дверях Лайзу и Джигги, махавших им руками. За ними стоял Пэппи, опираясь на свой ходунок.
— Пусти! На нас смотрят! — сопротивлялась Брин.
— Ну и пусть смотрят.
— Ты хочешь скандала?
— Я — нет. Похоже, это ты его хочешь.
Брин почувствовала, что ее воля начинает ослабевать. В конце концов, подумала она, может быть, действительно не стоит устраивать сцены при всех.
— Если я и пойду, то только потому, что не хочу сплетен по всему городу. Идем! Убери руки!
— Мне стыдно. Даже очень стыдно. Извини за эту дурацкую сцену. Я, наверное, переоценил свои достоинства, думая, что одним обаянием склоню тебя к этой прогулке. Оказалось — нет! Вот и пришлось применить силу!
Они не сказали друг другу ни слова по дороге в бухту. Молчание между ними не прерывалось и в то время, пока шхуна Рика выходила в открытое море. Лишь когда береговые рифы остались далеко за кормой, Брин спросила:
