Жанна Аллан - Независимая леди
— Эду Паркеру это не понравится.
— Меня меньше всего интересует, что понравится и что не понравится Эду Паркеру.
— Берди вернется к родителям?
— Нет. У нее нашелся друг, который забрал ее и ребенка из больницы и отвез в безопасное место. Я предлагала свою помощь, но она боится, что Эд может меня выследить. Она хотела позвонить кому-нибудь, о ком ее муж не вспомнит. — Джей-Джей рисовала круги на воде. — Не могу представить ситуацию, чтобы я не могла позвонить своей семье и попросить помощи.
— Я тоже. У нас с отцом не всегда одинаковые взгляды, но я знаю, что он желает мне самого лучшего. Даже если мы не согласны в том, как выглядит это лучшее. Он всегда поддержит меня.
— Он еще в армии?
— Ремингтоны не уходят из армии, пока не умрут или их не вынудит возраст, — сухо заметил Люк. — Служит мой отец, служил его отец и так было еще до Гражданской войны. Мне предстояло быть шестым генералом Ремингтоном.
— Догадываюсь, что именно это объясняет твой командный тон, генерал Ремингтон, сэр! — Вода стекала с ее руки, поднятой для военного приветствия.
— У меня нет командного тона. Просто у тебя аллергия к любому предложению, высказанному мужчиной.
— У меня четыре брата. Если бы я не пиналась, не царапалась и не боролась за каждое дыхание каждую секунду каждого дня, они бы превратили меня в своего раба. Золушка могла бы с жалостью смотреть на бедную Джей-Джей. Мама очень рано сказала мне, что сказочные феи-крестные вышли из моды, и пообещала: как бы я ни решила устроить свою жизнь, она будет приветствовать это, но я должна всегда сама заботиться о себе, что бы ни произошло.
Люк плескал в лицо Джей-Джей воду и чуть приблизился к ней. Потом смахнул со щек капли и заправил мокрые волосы за ухо.
— Мама считает, что ты можешь позаботиться о себе?
— Теперь се беспокоит, что она была чересчур убедительна. По ее мнению, я чрезмерно независима.
— Она права.
— Ты так говоришь, потому что ты мужчина. Мужчины не любят независимых женщин. — Самое нелепое, что ее слова прозвучали точно страстный призыв.
— Держу пари, что ты хороший юрист, — хихикнул Люк. Следующая фраза исключила возможность принять его предыдущие слова за комплимент: — Мозг всегда работает, рот всегда открыт. Ну как, вода размягчила тебе мышцы?
— Конечно, — натянутым тоном солгала она.
— А по-моему, нет. Дай я поработаю над ногами. — И раньше, чем Джей-Джей угадала его намерение, он подтянул ее ноги себе на колено и стал растирать их. — Расслабься. Ты напряжена, как доска.
Расслабься! Этот мужчина сводит ее с ума. Как она может расслабиться, если каждое его прикосновение вызывает пожар. Горячее возбуждение, охватившее Джей-Джей, не имело никакого отношения к температуре источника.
— Люк, по-моему, это не очень удачная идея.
— Нет? Тогда прикажи мне остановиться, леди-адвокат. — Вдруг способ, каким он растирал ее тело, совсем потерял сходство с массажем натруженных мышц.
— Не могу, — прошептала она.
— И прекрасно! — прорычал он с большим удовлетворением и, всунув руки под футболку, поднял Джей-Джей и положил себе на колени. — Не уверен, что смог бы остановиться.
Много позже Джей-Джей лениво шевелила ногами в воде.
— Я должна была догадаться, что ты заранее решил любым способом заставить меня купаться нагишом. — Шелковистая вода ласкала апатичное тело.
— Мне хотелось отвлечь твои мысли от ноющих мышц, — тоном святой добродетели промычал Люк, поглаживая ее бедра.
— Ммм, по-моему, ты добился успеха. По крайней мере на время. — Она положила ладонь ему на грудь и принялась накручивать прядку волос на указательный палец. — Я здесь уже неделю. Почему ты так долго ждал и не показывал мне горячий источник?
— А как по-твоему?
— По-моему, ты не говорил мне раньше, потому что знал, чем это кончится. Но почему сегодня?
— И ты спрашиваешь? После того, как днем напала на меня на пастбище?
— Я не знаю, что со мной происходит, когда ты рядом. Поступки вроде купания нагишом полностью чужды моей натуре. — Джей-Джей ускользнула от него и принялась собирать свое белье, плавающее в пруду. Затем вернулась к скалам, где стоял Люк. Она протянула ему плавки и принялась выжимать футболку и трусики.
На самом деле не отсутствие одежды смущало ее. Но Джей-Джей не могла заставить себя обсуждать физическое влечение, которое еще раз привело их к падению. Она залезла на скалу.
— Пока доедем до дома, намучаемся в этой мокрой одежде.
— А тебе не обязательно надевать ее под теплый костюм. Положи все в мешок. — Он протянул ей полотенце. Она вытерлась досуха и оделась. Раньше чем она взялась за вязаную шапку, Люк притянул ее к себе и тщательно вытер полотенцем мокрые волосы. — Мне надо было предупредить тебя, чтобы не мочила волосы. — И пошел через клубы пара к кустам, где привязал лошадь.
Джей-Джей села за спиной Люка и обхватила его за талию. Так сиявшей звездами ночью они вернулись на ранчо. Один раз Люк остановил Солдата и показал ей двух оленей — те насторожили большие подвижные уши и стояли, замерев, разглядывая лошадь и людей. Когда Солдат по команде Люка тронулся, олени вдруг резко повернулись и поскакали прочь. Видимо, у них было больше здравого смысла, чем у Джей-Джей. Они бежали от опасности. А не шагали рядом с ней.
Джей-Джей спускалась по ступенькам из здания суда. Низко висели облака, предвещая снегопад. Заполнение бумаг, связанных с делом Берди, потребовало больше времени, чем она предполагала. Люк ждал ее в баре. И, несомненно, съел последний кусок бананового пирога. Похоже, что Сьюзен всегда оставляла ему кусок своего шедевра. Чужим доставалось то, чего не хотели постоянные посетители.
А Джей-Джей, конечно же, принадлежала к категории чужих. Она едва могла дождаться, когда сможет удрать в Денвер. Там она своя. Там она нужна. А здесь она лишняя.
Поведение Люка после любовных радостей в термальном пруду две ночи назад явно показывало, что он жалеет о случившемся. Он не получал большего, чем случайный поцелуй. Не настаивал, чтобы она каждую минуту проводила с ним. Не требовал помочь накормить скот. Не приглашал на прогулки верхом. Люк показывался только во время еды, а после обеда закрывался у себя в кабинете. Джей-Джей подозревала, что он изобретал разные предлоги, чтобы держаться подальше от нее.
Он забаррикадировался за безразличной вежливостью. И Джей-Джей не могла ее пробить. Прошлые две ночи ей хотелось пойти к нему в спальню и напомнить его же доводы. Разве не он говорил, что частое общение убьет их физическое влечение друг к другу? А если он прогонит ее? Или, еще хуже, оставит из жалости?
