Энн Хампсон - Голубые холмы Синтры
Элинор ошеломленно покачала головой, словно пытаясь прогнать ночной кошмар. Мигел женат…
— Дона Дора… почему она уехала?
— Я же сказала — ее прогнали. О, сеньорита, я видела, как вы смотрите на дона Мигела. Я наблюдательная. Вы думаете, он… как это на вашем языке? Чудесный… да, вы так думаете. Я видела это в ваших глазах, когда прислуживала вам за обедом. Может быть, вы кое о чем замечтались, потому что решили, что он вдовец? Смешно, правда? Я сообщу об этом моей любимой госпоже, которую изгнали на маленький греческий остров. Ей покажется смешным, что английская девушка считает ее мужа чудесным…
— Перестань! Перестань… пока я не ударила тебя по бесстыжему лицу! Вот… — Элинор швырнула сумку. — Пошли это своей любимой госпоже!
— Спасибо, сеньорита. — Жулия проворно схватила добычу и заговорила удивительно спокойно: — Теперь вы согласитесь молчать?
Элинор не произнесла ни слова.
— Конечно, согласитесь. Иначе дон Мигел расстроится, если узнает, что одной из его служанок известно, что его жена жива. Ведь вы не хотите, чтобы он расстроился?
— Я буду молчать, — холодно ответила Элинор.
— Хорошо. Я покидаю вас, сеньорита.
Элинор проводила глазами Жулию. Мигел женат… Трудно поверить, и все же она не сомневалась, что Жулия сказала правду. Элинор хотелось узнать побольше, но ведь она не могла стоять здесь и расспрашивать служанку Мигела. Женат… Это слово все время стучало в голове, повергая девушку в отчаяние. Все, теперь у нее нет ни малейшего шанса.
Надо же! Мигел прогнал жену, отослал ее на маленький греческий остров. Неправдоподобно! Элинор подумала и решила, что должна быть другая причина для их расставания. Она не могла поверить, что Мигел хоть в чем-то виноват. Элинор вспомнила, что Санчес намекал на неверность. Он упомянул о «странных взаимоотношениях» между Дорой и этим Лоренсо, отцом ребенка Карлоты. Элинор уже нарисовала в своем воображении неприглядный образ жены графа. И это походило на правду. Вспомнить хотя бы, как она пренебрегла своим долгом и не защитила золовку. Теперь многие из загадок прояснились. Мигел вовсе не горевал. Он, конечно, испытывал горечь, потому и разгневался из-за портрета. А почему он поднялся на чердак? Тогда ей казалось, что ему захотелось увидеть портрет. Но теперь… Может быть, он услышал шаги… Да, возможно, ведь чердак находится прямо над его спальней.
Элинор, расстроенная и опустошенная от раздумий, пошла в свою спальню. У нее заплетались ноги. Сердце будто налилось свинцом, ей было ясно: Мигел любит ее, потому и настаивал, чтобы она осталась в Паласио. Но чем же, по его мнению, все это должно было закончиться? Развод был невозможен. В любом случае все считали Дору умершей, даже Карлота. Элинор нахмурилась и покачала головой. Открыв дверь, она вошла в комнату. Невероятно, что он сумел осуществить свой замысел… и еще невероятнее, как он до такого додумался. Очевидно, в этом участвовала его жена. Кажется, она не возражала против мнимой смерти. Это означало, что она никогда не вернется. На миг Элинор обрадовалась, но тут же напомнила себе, что развод-то невозможен. Она подумала о друге Доры. Очевидно, это мужчина, которого Элинор видела в парке. Именно ему Жулия передавала вещи Доры. Клипс уронили. Элинор вдруг пришло в голову, что, видимо, драгоценностей было много, если не заметили пропажи клипса.
Да, многого же она не знала. И никогда не узнает. Ей и не хотелось. Теперь она твердо решила покинуть Португалию, как только Карлота уедет. На следующее утро Элинор уедет тоже, как бы ни убеждал ее дон Мигел.
Спустившись через полчаса вниз, чтобы выпить чаю, она увидела, что Мигел уже вернулся.
— Карлоты и Санчеса все еще нет, — сказала она, увидев, что он внимательно смотрит на нее.
— Ты… ты очень бледна. Нездоровится?
— Я хорошо себя чувствую, — после неловкого молчания холодно ответила Элинор.
Мигел нахмурился:
— Что-то не так… я вижу. Твое лицо ничего не может скрыть.
Она испуганно взглянула на него и энергично покачала головой.
— Все в порядке. Не понимаю, почему тебе пришло в голову такое. — Она попыталась ответить весело, но он по-прежнему смотрел на нее изучающе. Элинор пришлось отвернуться, чтобы избежать его взгляда.
— В порядке?.. — После небольшой заминки он пожал плечами. — Тогда оставим это. Сядь, дорогая. Может, чашечка чаю заставит исчезнуть твою нездоровую бледность.
Элинор украдкой взглянула на него и очаровательно покраснела.
— У меня… у меня немного болит голова… — Начала она.
Он с повелительным видом погрозил ей пальцем, и она замолчала.
— Не нужно искать предлоги, Элинор. Я сказал, что мы оставим этот вопрос. Ты собираешься разливать чай?
— Да… — Девушка почувствовала себя неловко, когда граф перебил ее. Значит, Мигел понял, что она лжет. Он наблюдал, как Элинор наливает чай из серебряного чайника. Она, все еще чувствуя неловкость, избегала встречаться с ним взглядом.
— Я должен уехать на пару дней, — прошептал он немного погодя. Его лицо вдруг стало непроницаемым, похожим на маску. — В начале следующей недели.
Она удивилась.
— Но ведь скоро свадьба Карлоты? — порывисто вскрикнула Элинор и только потом поняла, что не следовало комментировать его решение.
Но Мигел не подал виду, что счел ее слова неуместными. Напротив, он улыбнулся.
— Это крайне важно. — Мигел рассеянно помешивал чай, не отрывая глаз от чашки. — Перед отъездом у нас с тобой будет долгий разговор, чтобы ты могла заняться делами, когда я уеду…
— О, но… Я не могу, Мигел… и, кроме того, ни рабочие, ни твой персонал не станут подчиняться моим приказам.
— Можешь… а они станут. Я все устрою перед отъездом. Не пугайся так, малыш. Я никогда бы не оставил дела на тебя, если бы не был уверен, что ты сможешь позаботиться о том, чтобы мои инструкции выполнялись.
— Спасибо, — робко прошептала девушка, благодарная за доверие. В то же время ее приводила в трепет мысль о такой серьезной ответственности. Так много надо было сделать одновременно. — Надеюсь, я тебя не разочарую.
Ласковая улыбка вернула очарование дону Мигелу.
— Ты не разочаруешь меня, Элинор. — Он сказал это так мягко… почти ласково.
Ее сердце, казалось, просто перевернулось, но не от волнения и не от удовольствия. Элинор переполняло отчаяние, и все же она каким-то образом ухитрилась внешне выглядеть совершенно спокойной. И ухитрилась ответить на его улыбку и еще раз поблагодарить за доверие. Но думала она только о том, что поклялась себе покинуть Паласио сразу после свадьбы Карлоты. Мигел, конечно, расстроится и попытается заставить ее подчиниться, но она должна сохранить твердость. В любви к женатому мужчине для нее не было будущего. Она никогда не согласится стать его любовницей. К тому же Элинор слишком хорошо знала, что и Мигелу не понравится такое низкое занятие. Она чувствовала, что сейчас у него нет никакого плана. Он только знал, что очень хочет, чтобы Элинор осталась рядом с ним.
