Джилл Гарриетт - Союз одиноких сердец
— Слушал, — кивнул Вэл. — Повторите еще раз, и помедленнее.
Натали вспыхнула, дернула плечом и произнесла почти по слогам:
— Вы должны забрать Дика из этой школы. Вы должны дать ему единственное, что ему нужно. Вы должны жить семьей.
— А что, такая плохая школа?
— Школа хорошая, но Дику там плохо. Я же рассказывала вам, что он заболел, когда вы написали, что не можете приехать на каникулы.
— Да-да, рассказывали, — закивал Вэл. — Но я пока не могу этого сделать.
Плечи Натали поникли, руки опустились. Она ничего не смогла ему доказать…
— И что же дальше?
— Дальше? — спросил Вэл и встал с неудобного стула, который как будто специально стоял тут для допросов.
Он сделал шаг к Натали, протянул к ней руку и легко выдернул ее из кресла. Потом аккуратно прижал к себе и провел пальцами по ее шее. Сначала сзади, где топорщились вихры, а потом сбоку, где была нежная незащищенная кожа.
Это было совершенно неправильно и совсем уж не к месту. Но Натали завороженно ждала, что он сделает дальше.
А дальше он положил ладонь ей на затылок и немного наклонил ее голову назад, так что они смогли посмотреть друг другу в глаза. Потом его серые усталые глаза закрылись, а губы стали с неотвратимостью приближаться к ее губам. Еще мгновение — и она не сможет сопротивляться… Но против доводов разума восставало тело, которое тянулось за его сильными руками и льнуло к его груди.
Она слышала, как кровь бежала по его венам, и как трещали от напряжения сухожилия, и как стонали кости, которые забыли, что можно принимать форму чужого тела.
Если бы она могла оказаться сейчас за тридевять земель и не хотеть так мучительно, чтобы его губы завершили свой путь, она смогла бы собрать себя по кусочкам и вернуться к обычной Натали.
Но сил не было. Никаких сил на это не было…
Его губы коснулись ее и открылись, и она выпила его дыхание и потеряла остатки разума. Потому что никто и никогда не целовал ее так, как будто целует в первый и последний раз в жизни.
Она совершенно не за этим шла в эту строгую комнату. Она собиралась воевать с ним. И вот сама побеждена. И нет никакой правды, кроме той, о чем говорят сейчас их руки, их кожа, их кровь, которая давно перемешалась и закипела…
— Мистер Слейтер, — прошептала она, находясь за миллионы световых лет от этой комнаты, — отпустите меня. И ответьте на мой вопрос. Что вы собираетесь делать дальше?
Вэл выпустил ее из своих рук. Теперь он уже точно все знал. И ответил:
— Дик вернется в школу, а вы будете слать мне ежемесячные отчеты.
Если бы он просто ударил ее по голове, было бы не так больно. Натали даже не понимала, кого она ненавидит больше — его или себя, которая как дура бросилась на шею ему, первому встречному. Да ладно бы первому встречному! Он был ее враг, ее заклятый враг!
— Ну что ж, — Натали собрала всю свою волю, чтобы сказать это презрительно и легко. — Значит, война. Поверьте, у меня хватит сил, чтобы сделать для Дика все возможное.
— Только на это я и надеюсь! — крикнул Вэл в удаляющуюся гордую спину.
7
Натали как ошпаренная вылетела из библиотеки. Мало того, что она не добилась от Слейтера того решения, которое считала единственно возможным, так она еще и попалась на удочку его мужской притягательности. За это она ненавидела себя больше всего. Надо же было так раскиснуть… Хотя она сознавала, что это было очень, очень приятно. Никто и никогда так не гладил ее, не прижимал к себе и не целовал. У нее до сих пор дрожали колени и горели щеки.
Искуситель!
Натали хотелось спрятаться в какой-нибудь дальний угол, зажмуриться и постараться выбросить всю эту сцену из головы. Но она не могла это сделать. Отец оставил ее главной по приему и развлечению гостей. К тому же она обещала Дику, что покатается с ним на лодке. А Дик обязательно позовет с собой отца. И как она будет метаться между ними? Дику ведь совершенно необязательно знать, что его отец с этой минуты стал ее настоящим врагом.
— Натали… — это Рене как всегда вовремя появилась из гостиной, — ты почему такая красная и растрепанная?
— Я?
— Ты, — усмехнулась Рене. — Мистер Слейтер вел себя чересчур агрессивно, а ты отбивалась?
— Не говори глупости, — разозлилась Натали, потому что Рене угадала и не угадала: он был чересчур нежен, а это было посерьезнее, чем агрессия… — Просто мы слегка поспорили о проблемах воспитания. Весьма неприятный тип.
— Да? А мне он показался довольно милым. Если ты не против, я бы занялась его воспитанием…
— Можно подумать, тебе очень нужно мое разрешение, — фыркнула Натали. — Насколько я понимаю, ты уже этим занимаешься с самого утра…
— Только не говори, что ты ревнуешь. — Рене как-то слишком внимательно разглядывала подругу. — Или я угадала?
— Ерунда какая! Пожалуйста, занимайся им сколько душе угодно, если тебе интересны эгоисты и сухари.
— Ладно, не злись, — пожала плечами Рене. — Я же не виновата, что вы о чем-то там не договорились… Мне он кажется очень симпатичным.
— Ну и пожалуйста, — дернула Натали плечом. — Развлекай своего «симпатичного», а мы с Диком пойдем в сад. У вас будет масса времени…
Натали резко развернулась и пошла искать Дика, а Рене направилась в библиотеку, чтобы продолжить атаку, которая пока не приносила никаких результатов. Слейтер был с ней любезен, но она чувствовала, что он не клюет на те привычные штучки, которые всегда так безотказно действовали на других мужчин. Что ж, чем неподатливее материал, тем охота интереснее.
— Мистер Слейтер! — позвала она, заглядывая в комнату. — Куда вы пропали?
Дик сидел в своей комнате и что-то увлеченно рисовал в тетради. Он пошел было искать отца и Натали, но услышал их голоса в библиотеке и по тону понял, что идет какой-то взрослый и серьезный разговор. Дик решил, что не стоит им мешать, потому что впереди еще целый день и они все успеют. Говорили, конечно, о нем, но подслушивать было некрасиво. Дик поднялся к себе, нашел тетрадь и попытался нарисовать человека — такого, как видел вчера в атласе. Он никогда этого раньше не пробовал и понял, что это не такое простое занятие…
— Эй! — услышал он голос Натали и быстренько захлопнул тетрадь: ему не хотелось, чтобы она увидела его неумелые каракули. — Ты почему спрятался?
— Я не спрятался. Просто вы с папой ушли, а разговаривать с Рене…
— Понятно. Мы едем кататься на лодке?
— Конечно, идем. — Дик спрыгнул со стула и начал одеваться.
— Только потеплее, — не удержалась от наставления Натали, — на воде холоднее. Я тоже пойду оденусь. Встречаемся внизу через пять минут.
