Джина Айкин - Незримая нить
— Что случилось? — спросил Роджер, снимая пальто и занимая соседнее место за стойкой.
— Спасибо, что пришел, — прежде всего поблагодарил его Фрэнк.
Роджер тоже заказал себе пива.
— Не стоит благодарности. Это показалось мне важным.
— Да, нам действительно есть о чем поговорить… — начал Фрэнк, вертя в руках бутылку.
— Ого. Звучит довольно зловеще. — Роджер взял протянутую барменом бутылку. — Ты ведь не передумал, а?
Ничего не ответив, Фрэнк сосредоточенно смотрел перед собой, Роджер вздохнул.
— Имей в виду, Фрэнк, у тебя нет передо мной никаких обязательств. Мы ведь ничего еще не подписывали. Признаюсь откровенно, я рассчитывал на наше партнерство в открытии нового реабилитационного центра. Но если уж ты решил отказаться…
Фрэнк бросил на прервавшегося на середине фразы приятеля пристальный взгляд.
— И что, если я решил отказаться?
Роджер нахмурился.
— Тогда это твое право. — Он отпил пива. — Послушай, Фрэнк, я не собираюсь допытываться, что с тобой творится. Думаю, что до прошлой осени, когда состоялась та показательная игра, ты даже не подозревал о существовании нашего города. И вдруг ни с того ни с сего ты приходишь ко мне и говоришь, что собираешься остаться здесь на некоторое время. — Роджер ухмыльнулся. — Естественно, я воспользовался подвернувшейся возможностью подключить тебя к делу. Ты ведь окончил колледж одним из первых. Гораздо успешней меня. — Он покачал головой. — Не понимаю, почему ты не стал врачом.
Фрэнк ничего не ответил.
— Собираешься продолжить играть?
— Да, собираюсь. — Он вздохнул. — Однако по причине, о которой ты не имеешь никакого понятия.
— Выгодное предложение, не так ли?
— И это тоже. Но я имею в виду не деньги.
Роджер молча кивнул.
Собравшись было поблагодарить приятеля за все, что тот для него сделал, Фрэнк вдруг увидел мелькнувшее на одном из экранов лицо Элинор.
— Фрэнк, я…
— Тише!
Удивленно подняв брови, Роджер все же замолчал.
— …Интересное развитие получило сегодня дело Ханиман. После дневного перерыва вернувшаяся в зал суда Элинор Фергюссон, адвокат обвиняемой, отказалась представлять далее интересы Оливии Ханиман. Как вы помните, миссис Ханиман было предъявлено обвинение в убийстве мужа, и…
Дальнейшего Фрэнк уже не слышал, в полнейшем недоумении глядя на то, как выходящие из здания суда Элинор и Джулия улыбаются в камеру, отказываясь, однако, от каких-либо комментариев.
— Эй! — воскликнул Роджер, привлеченный внезапным интересом приятеля к происходящему на экране. — Не та ли это женщина, с которой я встретил тебя на игре?
Фрэнк медлил с ответом. Решение Элинор было неожиданным и непонятным. Интересно, как оно может отразиться на его собственной судьбе?
— Да, — сказал он наконец Роджеру и бросил на стойку пару купюр. — Да, это та самая женщина. И я должен идти.
Двумя часами позже Фрэнк уже готов был лезть на стену, но поблизости не наблюдалось ничего напоминающего эту самую стену. Остановив машину возле своего темного дома, он выключил двигатель. На землю уже спустились сумерки, сгустившийся туман придавал окружающему пейзажу несколько призрачный вид. Побывав у Элинор дома и на работе, Фрэнк даже посетил несколько мест наугад, но все совершенно напрасно. Никто — даже сослуживцы Элинор — не знал, где ее можно отыскать.
Черт побери!
Услышанные новости вызвали у него сильнейшее беспокойство. Элинор работала над делом Ханиман с такой самоотверженностью, с таким упорством, вложила в него столько сил, что внезапное самоотстранение с риском для карьеры встревожило его больше, чем он мог предположить.
Разве подобное поведение не влечет за собой лишение права на адвокатскую практику?
Эта мысль заставила Фрэнка невольно содрогнуться. Представить Элинор без адвокатской лицензии было совершенно невозможно.
Поскольку последней ее видела Джулия, он спросил, в каком состоянии Элинор покинула офис, но та, улыбнувшись, уверила его, что в гораздо лучшем, чем была все последнее время. Как это понимать, было не совсем ясно, ведь Элинор жила своей профессией, а этот процесс был для нее почему-то особенно важен.
Бормоча под нос проклятия, Фрэнк вылез из машины. Надо будет заехать к ней еще разок попозже, может даже подождать ее в машине. Должна же она рано или поздно вернуться… А ведь еще совсем недавно такая мысль ему даже не пришла бы в голову.
Подойдя к двери своего дома, Фрэнк открыл ее и замер как вкопанный. Изнутри раздавался шум, похожий на звук работающего телевизора. Неужели, уходя, он впопыхах забыл его выключить? Или…
Войдя, Фрэнк тихо закрыл за собой дверь. Свет в гостиной был включен, но из-за наглухо задернутых штор на улицу не пробивалось ни лучика, телевизор, судя по раздающемуся из него идиотскому смеху, тоже. Осторожно подкравшись, Фрэнк заглянул внутрь и испытал столь сильное облегчение, что почувствовал слабость в коленях.
В гостиной, с поджатыми под себя ногами, с чашкой кофе в одной руке и с сандвичем в другой, одетая в старый джемпер, с волосами, собранными в хвост, сидела Элинор. Его Элинор.
Делала ли она вид, что не замечает возвращения Фрэнка, или действительно была поглощена происходящим на экране, сказать было невозможно. Во всяком случае, с ней все было в порядке.
Кроме того, она была здесь, в его доме!
Кстати, о доме…
— Наверное, воры пользуются отмычками, исключительно чтобы не потерять квалификацию, поскольку ключ, как правило, лежит под ковриком у входной двери, — произнесла Элинор, по-прежнему не отрывая взгляда от телевизора.
Фрэнк не сдержал улыбки. Так, значит, она все-таки слышала, как он вошел.
— А если бы ключа там не оказалось?
— О, не волнуйся, я бы обязательно что-нибудь придумала.
Она наконец подняла глаза, фиолетовые глаза, полные таких эмоций, что Фрэнк еле устоял на месте. Однако, как ни хотелось ему подойти к дивану и заключить Элинор в объятия, необходимо было выяснить все до конца.
— И что ты здесь делаешь, Элинор?
— Неужели об этом необходимо спрашивать?
Фрэнк пригляделся к ней повнимательнее.
Не пьяна ли? Однако на столике перед ней стояла лишь тарелка с еще одним сандвичем. И никакого алкоголя.
— Мне казалось, это совершенно очевидно, — заявила Элинор.
— Когда дело касается тебя, ничего не бывает очевидным.
Она усмехнулась.
— Думаю, найдется немало людей, которые вряд ли с тобой согласятся.
Только тут Фрэнк заметил, что усталое выражение, замеченное им ранее в суде, исчезло, уступив место здоровому румянцу.
