Кей Торп - Рыжеволосая искусительница
— Я сказал, что заеду за тобой, — заявил он непререкаемым тоном. — Ты еще не завтракала?
— Еще не успела, — растерялась она.
— Хорошо. Очевидно, лучше, если ты сдашь анализ на голодный желудок.
Она положила трубку первой и стояла у телефона некоторое время, успокаиваясь. Ли вовсе не обязательно сопровождать ее, она была бы только рада сообщить ему, что тревога оказалась ложной.
Все еще уставшая, она заставила себя подготовиться к предстоящему серьезному испытанию: выбрала костюм из рыжевато-коричневой шерсти — длинный жакет и короткая юбка, — волосы заколола на затылке в виде ракушки, отчего скулы резко обозначились.
До получаса оставалось еще пять минут, когда прозвенел звонок. Одетый для работы в темно-серый костюм в тонкую полоску, Ли окинул ее придирчивым взглядом.
— Готова? — вот и все, что он сказал.
Повернувшись, чтобы взять сумочку с ближайшего стула, Керри почувствовала внезапную тошноту. Она решительно поборола ее, пытаясь убедить себя, что виноваты нервы, но прекрасно знала, что это не так. Тест был просто формальностью. Она явно беременна. И чем скорее она убедится в этом, тем лучше.
Они уже были в машине, когда она позволила себе подумать о том, что в данный момент растет в ней — пока едва ли больше точки, но в будущем станет настоящим маленьким человеком. Она почувствовала первое волнение материнской любви. Если уж она не может иметь Ли, по крайней мере у нее будет его ребенок.
Клиника была на Харли-стрит. Ли припарковал машину и проводил ее до приемной, где сел ожидать, пока она будет у врача.
Он не задал вопроса, когда двадцатью минутами позже она вышла из кабинета, просто повел ее вниз по лестнице. И только когда они снова были в машине, стал проявлять некоторые признаки нетерпения.
— Не держи меня в неизвестности, — резко бросил он. — Каков вердикт?
— Тест положительный, — спокойно сказала Керри. — По их мнению, у меня уже пять недель, хотя на самом деле только чуть больше двух. И я уже хочу этого ребенка.
Его свирепость уступила место чему-то трудноопределимому. Он долго, взволнованно изучал ее лицо. Когда он заговорил, в голосе его слышалась несвойственная ему нотка.
— Ты уверена?
— Да. — Она могла сказать это наверняка. — Это, конечно, не идеальная ситуация, но, учитывая, что ты готов внести свою лепту в его или ее благополучие, я уверена, мы прекрасно справимся. Другие воспитывают детей в одиночку, поэтому почему бы?..
— Если ты думаешь, что я собираюсь отойти в сторонку и позволить тебе делать это, то ты должна, черт побери, снова подумать! — яростно выговорил он сквозь зубы. — На этом свидетельстве о рождении будет мое имя!
— Вчера вечером ты не был даже уверен, что ты отец, — выговорила она.
— То было вчера вечером, а сейчас кое-что изменилось. Я всегда беру на себя ответственность. Первое, что мы должны сделать, — это получить лицензию. — Слова падали короткие, решительные. — Мы должны воспитать этого ребенка в надлежащей обстановке!
Столкнувшись с совершенно неожиданным развитием событий, Керри смотрела на него в растерянности. Он говорит о женитьбе, и совсем не временной. «Мы должны воспитать этого ребенка», — сказал он. Это значит годы, не недели или месяцы!
Годы супружества с человеком, который не любит ее, пришла отрезвляющая мысль. Сможет ли она вынести такое испытание, даже ради ребенка?
— Я не собираюсь выходить за тебя замуж, Ли, — сказала она с поразительной твердостью. — Если я и соберусь когда-нибудь выйти замуж, то это будет по любви, а не из соображений целесообразности.
— Тогда тебе нужно начинать учиться любить, — сурово ответил он.
Керри придержала язык, когда машина рванулась с места, осознав бесполезность дальнейшей словесной перепалки. Ей-то не надо учиться любить, подумала она, она готова к этому почти с самого начала. Для нее было непереносимо, что ему это не нужно.
Он привез Керри прямо к ее квартире, и, когда взял ее за руку и повел в дом, выражение его лица не располагало к спорам. И только когда они оказались в доме, за закрытыми дверями, он отпустил ее, глаза его наблюдали за ее попыткой проскользнуть мимо него.
— Ты выйдешь за меня замуж, Керри, грубо заявил он. — Если я не смогу убедить тебя одним путем, тогда мы попробуем другой.
Она отступила, когда он намеренно двинулся к ней, но не смогла уйти далеко. Он притянул ее к себе, рот его прижался к ней с такой силой, что она не смогла ускользнуть. После одной или двух напряженных секунд она уже не хотела убегать. Теперь она хотела того, что он давал ей.
Все еще целуя, он поднял Керри на руки и понес в ее комнату на постель. Когда он опустился на нее, Керри обвила руками его широкие плечи, чувствуя в нем сдерживаемую силу — убедительную тяжесть его мужского естества.
Кровь стучала в висках, все ее тело пылало от желания быть еще ближе, снова стать частью его.
Он раздел ее быстро, уверенно; прежде чем сбросить свою одежду, помедлил, покрыв быстрыми поцелуями ее трепещущий живот. Глаза его светились внутренним огнем, когда он вновь опустился на нее, руки собственника обняли ее.
Керри спрятала лицо на его широкой груди, кончик ее языка пробрался сквозь путаницу жестких черных волос, чтобы отведать соленый вкус его кожи. Бедра раздвинулись, принимая его, ее длинные ноги обвились вокруг него, когда он проник в пылающее лоно и заполнил пустоту, образовавшуюся в ее жизни в эти последние недели.
— Ты выйдешь за меня замуж, — мягко повторил Ли через какое-то время, когда мир вновь вернулся в устойчивое положение. — Мы будем семьей, Керри. Настоящей семьей. Такой, какую я на самом деле никогда не знал.
— Будет ли она жить, — хрипло спросила она, — без любви, скрепляющей ее?
Он посмотрел на нее — на путаницу каштановых волос, разметавшихся по подушке, на чистые линии лица и трогательные губы, — и челюсти его сжались.
― Мы сделаем так, чтобы она жила! Я слишком долго ждал кого-нибудь, к кому бы испытывал такие чувства, чтобы отказаться от этого сейчас.
— А что именно ты чувствуешь? — прошептала Керри, едва в состоянии поверить в то, что он, кажется, сказал.
— Тебе действительно нужна моя голова на блюде, да? — скривил он рот.
Зеленые глаза, вглядывающиеся долго и упорно в серые, приобретали новые оттенки, неуверенность сменялась облегчением.
— Нет, — сказала она. — Ты мне нужен именно так, как сейчас. — Голос ее дрожал. — Если бы ты знал, какой несчастной я была эти последние дни. Я бы все отдала, чтобы не было того, что случилось в канун Нового года. Я пользовалась Сарой, как предлогом, все это время. Я хотела тебя с самой первой минуты, как только увидела.
