Джулия Милтон - Колдовская любовь
— А что, неплохая идея, — пошутила она. — В следующий раз обязательно отправлюсь прямиком туда. Однако, боюсь, на новые приключения меня потянет еще ой как нескоро.
Себастьян моментально помрачнел.
— Никогда не перестану винить себя в случившемся. Если бы я не наговорил накануне столько гадостей, ты бы не обиделась и не ушла из дому. И была бы сейчас в полном порядке, а не лежала бы полумертвая. Боже, как я мог опуститься до такого? Подумать страшно, что произошло бы, не подоспей я вовремя! Эти подонки едва тебя не убили!
Даниэла слабо отмахнулась рукой.
— Не преувеличивай. То были всего лишь дети.
— Дети? — Себастьян выругался. — Твои дети были вооружены отнюдь не детскими ножами. И двое из них неоднократно побывали в колонии для несовершеннолетних. За ними числятся грабежи, разбои, изнасилования!
Вспомнив о пережитом кошмаре, Даниэла побледнела.
— Что с ними случилось? Их задержала полиция?
Себастьян кивнул.
— Да, хотя старший из подонков едва не удрал. Спасибо, водитель такси пришел на помощь.
— Они арестованы?
— Ага. Двоим вновь грозит побывать в колонии для несовершеннолетних. Младшего же, сделав соответствующее предупреждение, отпустили домой. Родители были в шоке, узнав, в какую компанию попал их паинька-сынок.
Услышав, что Бобби не пострадал, Даниэла искренне обрадовалась.
— Замечательно! Я почти сразу же поняла, что этот мальчик совсем не похож на других. Он оказался таким славным, пытался даже защитить меня… Слава Господу, Бобби теперь не придется подчиняться тем ужасным ребятам!
— Ты даже знаешь его имя? Вот уж не ожидал подобного сочувствия к парню, ограбившему, избившему и едва не изнасиловавшему тебя!
Даниэла обезоруживающе улыбнулась.
— Все мы когда-нибудь ошибаемся. Не правда ли?
Восхищенно цокнув языком, Себастьян в недоумении покачал головой.
— Вот так женщина! Другая сейчас бы билась в истерике, а этой все нипочем. Ты никогда не перестанешь удивлять меня, Даниэла. И восхищать…
Последние слова, сказанные нежным проникновенным голосом, заставили сердце молодой женщины сладко затрепетать. Чтобы не выдать вдруг охватившего ее волнения, Даниэла иронично произнесла:
— Это что, комплимент? Надеюсь, мне не придется расплачиваться за него обвинениями в бесстыдстве и распутстве?
Поморщившись, словно от боли, Себастьян глухо ответил:
— Не надо, Даниэла. Я и так никогда не прощу себе тех обидных слов, последствия которых оказались столь трагическими. Если бы я только знал!..
Поддавшись внезапному порыву жалости и сочувствия, Даниэла нежно прикоснулась к мужской руке.
— Не следует во всем винить только себя, Себастьян. Ты правильно сделал, что отчитал меня. Я в самом деле вела себя недопустимо легкомысленно, а потому нуждалась в хорошей взбучке.
Однако Себастьян вдруг с неожиданным пылом воскликнул:
— Но я не думал и сотой доли того, что наговорил! Я вел себя как настоящий эгоист. Пытаясь избавить себя от лишней боли, я причинил тебе боль неизмеримо большую!
Его странные слова привели Даниэлу в недоумение.
— Я не понимаю тебя, Себастьян. О чем ты говоришь?
— Да так, ни о чем. — Лицо мужчины вдруг приняло непроницаемое выражение. — Пожалуй, тебе пора отдохнуть. Я и так утомил тебя пустой болтовней, что недопустимо для врача. Пожалуй, так недолго и диплома лишиться! Насчет ран и ссадин не беспокойся, они обработаны как должно. На левой лодыжке растянуто сухожилие. Но ее перебинтовали, так что можешь не беспокоиться. Сначала тебя хотели положить в больницу, однако я настоял на отказе от госпитализации. Как говорится, дома и стены помогают… Но если вдруг почувствуешь себя хуже, мы немедленно вызовем «скорую». Ну а пока постарайся поспать. Я обязательно зайду попозже.
Он порывисто поднялся и направился к двери.
— Себастьян, — неуверенно позвала его Даниэла, вдруг ощутив себя жалкой и беспомощной. Каким-то шестым чувством она поняла, что он собирался сообщить ей нечто важное и если не скажет этого сейчас, то уже не скажет никогда. — Себ, милый, не оставляй меня одну, пожалуйста. Не уходи…
Замерев на полпути, Себастьян вдруг резко повернулся и бросился назад. Упав перед кроватью на колени и прижавшись губами к руке молодой женщины, он принялся покрывать каждый изящный пальчик бесчисленными поцелуями. Из его горла вдруг вырвалось сдавленное рыдание.
— Не знаю, простишь ли ты меня, Даниэла… Я бесконечно виноват перед тобой… Все это время я лгал тебе, пытаясь за завесой слов скрыть истинные чувства. Я видел, что ты неравнодушна ко мне, однако сам предпочитал казаться язвительным и бесстрастным.
— Себастьян… — только и смогла растерянно выговорить Даниэла.
Грудь молодой женщины высоко вздымалась от волнения. Не сознавая, что делает, она обеими руками вцепилась в руку Себастьяна.
— Родная моя, ненаглядная! — Приподнявшись, он принялся исступленно целовать лицо Даниэлы. — Я поклялся никогда не говорить тебе того, что сейчас скажу. Но сегодня ночью, за те часы, которые просидел рядом с тобой, лежащей без сознания, я понял, что дороже тебя у меня нет никого на свете! Пусть я подлец, пусть негодяй, пусть предаю собственного брата… Но я люблю тебя, Даниэла, люблю так, как никого и никогда не любил! Ты и есть та женщина, которую я ждал всю жизнь, но которая пришла слишком поздно! Любовь моя, простишь ли ты когда-нибудь меня за то, как я был жесток с тобой? Как долго я терзал нас обоих, не желая признавать очевидного…
Не отвечая, позабыв про боль и ссадины, Даниэла приподнялась с подушек и прильнула к губам мужчины страстным поцелуем. Затем, обхватив его лицо ладонями и с бесконечной нежностью глядя в затуманившиеся зеленые глаза, взволнованно воскликнула:
— Любимый мой, хороший мой, желанный! Я так долго ждала этих слов, что уже и не надеялась когда-либо их услышать!.. Конечно же я от всего сердца прощаю тебя! Мы оба совершили много ошибок. Но теперь… теперь нас ждет безбрежное счастье!
Однако, к ее величайшему удивлению, вместо того чтобы повторить нежные клятвы, Себастьян вдруг отстранился и печально произнес:
— Жизнь моя, как бы мне хотелось верить в то, что для нас возможно неземное блаженство. Отныне я не мыслю своего существования без тебя и твоих сияющих любовью глаз, лучезарной улыбки. Поверь, мое солнышко, больше всего на свете мне хотелось бы навсегда остаться с тобой, бесконечно ласкать твои руки, целовать губы. Но, увы, мы никогда не сможем быть вместе.
Даниэла непонимающе округлила глаза.
— Не говори так, любимый! Да, я знаю, наше безрассудно вспыхнувшее чувство принесло много горя. Возможно, Джастин никогда не сможет простить нас. Но мы же не виноваты, что полюбили друг друга!
