Никола Марш - Недоверчивые сердца
— Объясни.
Она вытянула затекшие ноги.
— В тот день, выскочив из «Амброзии», я была охвачена эмоциями и не удосужилась все тебе объяснить. Только много позже я поняла, как это выглядело со стороны.
— Я знаю, ты все еще любишь Ричарда…
Тамара удивленно посмотрела на Этана. Как же он не понимает?
— Да нет же. Я не люблю его и, возможно, не любила никогда. — Она прикусила нижнюю губу. Конечно, это звучит странно, пожалуй, даже бесчувственно. — Я встретила его, когда только-только начала встречаться с парнями. И вдруг этот дерзкий знаменитый мужчина начал постоянно возле меня вертеться. Мне это очень льстило. Неудивительно, что после короткого периода ухаживаний мы поженились.
— Я всегда думал, что вы были счастливы.
— Были. Но очень недолго. Всего несколько месяцев. Мне нравилось положение замужней женщины, нравилось ощущение безопасности, которое принес мне брак. А потом началась ложь. И все остальное. — От воспоминаний о том, что ей приходилось выносить, у нее заныло сердце. — Ричард превратил мою жизнь в ад. Если я надевала черное, он говорил, что я выгляжу слишком тощей. Если белое — слишком жирной. Он уничижительно отзывался о моей работе и не раз называл написанное мною чепухой и вздором. Чтобы я все время была у него под контролем, он рылся в моей сумке и совал свой нос в дневник. Он терпеть не мог то, что я готовлю, и однажды запустил в стену котлетой по-киевски.
— Черт возьми, Там…
— Он часто называл меня ни на что не годной бездельницей и сволочью. Пользовался каждой возможностью, чтобы унизить меня перед своими друзьями. Ему не нравилось, как я украшаю наш дом. Он все время поносил моих друзей и оскорблял маму.
Этан выругался и покачал головой, но Тамара должна была выговориться, раз уж начала. Надо избавиться от этого раз и навсегда.
— Знаешь, он был типичным домашним тираном. Я ходила чуть ли не на цыпочках, старалась все делать правильно, говорить правильно. Я пыталась избежать малейшего повода для взрыва, который мог произойти в любой момент, если мужу что-то не нравилось.
Этан накрыл ладонью ее руку, лежавшую на траве.
— Я об этом представления не имел.
— Не ты один.
Она поморгала, чтобы не дать пролиться слезам, и проглотила комок в горле.
— Да и откуда тебе знать, если Ричард Доуни, самый лучший, самый знаменитый шеф-повар Австралии, на людях был воплощением жизнелюбия и добродушия?
Этан сжал ее руку.
— Почему же ты не ушла?
Тамара и сама миллион раз задавала себе этот вопрос. И каждый раз отвечала по-разному.
Как можно объяснить свою потребность в любви, в защищенности, в том ощущении счастья, которое всегда присутствовало в ее семье, пока не умер папа?
Это казалось сентиментальщиной и звучало глупо… Особенно когда она поняла наконец, что Ричард совсем не тот человек, который ей нужен.
— Я оставалась с ним потому, что очень хотела иметь семью, которой после смерти папы у меня никогда не было. Я в ней нуждалась, и в этом, очевидно, кроется основная причина, почему я вышла замуж за Ричарда. Мне казалось, что если я буду хорошей женой, то у нашего брака есть шанс.
Под предлогом, что ей нужно поправить прическу, молодая женщина выдернула руку из-под ладони Этана. Слишком остро, слишком болезненно сейчас ощущалось его прикосновение. А ей надо договорить…
— Я стала невидимкой. Я потеряла себя как личность, потеряла уважение к себе. Мне стало безразлично все. Я ходила по одному и тому же кругу, пытаясь убедить Ричарда, что я не так уж бесполезна. Ничего хорошего из этого не вышло. Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Никогда себе этого не прощу.
Этан тихо выругался и обнял Тамара. Потом он начал поглаживать ее по спине, и она потихоньку стала успокаиваться.
— Все. Все кончилось. Ты теперь совсем другой человек, — уговаривал он. Этан немного отодвинулся и погладил ее по лицу. — Там, все будет хорошо.
— Правда?
В ответ он наклонил голову и поцеловал ее. Поцелуй был неспешным и очень нежным. Он вселил в молодую женщину веру, оптимизм и надежду. Он многое обещал.
Надежда была убедительнее всего.
Но она должна досказать до конца.
Кончиками пальцев Тамара погладила Этана по щеке. От знакомого покалывания пробивающейся щетины у нее по спине побежали мурашки.
— Я знаю, ты обо мне заботишься. И ты совсем не похож на Ричарда. Но именно в Индии я наконец обрела себя и ощутила безопасность. И не хочу это потерять. Ради кого бы то ни было.
Этан насторожился:
— О чем ты?
— Я боюсь опять увязнуть в отношениях. — Она опустила руку и чуть-чуть отодвинулась. — Я очень хочу тебя видеть. Но ничего не могу обещать.
— Ты не права, — возразил Этан.
Тамара смущенно смотрела на него.
— Я не просто о тебе забочусь. Я люблю тебя.
Она вздохнула. В тишине это получилось очень громко. Резким движением Этан схватил ее за запястье, как будто боялся, что она убежит.
— И я своего добьюсь, — заявил он. — Просто ты боишься. Боишься, что из-за наших отношений можешь опять потерять себя. Но, черт возьми, Там, это же я! Я, а не Ричард. И конечно, ты знаешь, что я тебя никогда не обижу.
Глаза Тамара жгли горячие слезы. Слезы надежды и… страха. Потерю Этана она не переживет.
Страх не проходил. Он нашептывал коварные предупреждения о том, что ее душевные силы могут иссякнуть в один миг, если она опять примет неверное решение.
— Я знаю. — Слезы застилали глаза молодой женщины. — В качестве доказательства мне достаточно и того, что ты приехал. Но, думаю, страх так давно меня преследует, что совсем не просто от него избавиться.
Не отпуская ее, Этан тряхнул головой:
— А мне, думаешь, легко? Я никогда и никого не любил, даже мысли такой не допускал. И не такой уж я легковерный…
После того, что Этан ей сегодня рассказал — о том, как его бросила мать, как его перебрасывали из одной семьи в другую, — все вдруг встало на свои места.
Он тоже, как и Тамара, боялся. Боялся влюбиться, боялся слишком сильных эмоций, боялся утратить самообладание и контроль над ситуацией.
Но он боролся со своим страхом. И преодолевал его. Ради нее.
Не поднимаясь с колен, женщина подползла поближе к нему.
— Ты тоже боишься, — вполголоса произнесла она. — Что, разве не так? Ведь тогда, в «Амброзии», ты решил, что я все еще люблю Ричарда и хотела бы иметь от него ребенка. А ты меня тогда уже любил, да? И очень испугался, правда? — Этан медленно и неохотно кивнул, а Тамара обняла его. — Вот здорово! Мы с тобой прекрасная пара. Мы читаем в душе друг у друга. Только в собственную боимся заглядывать.
