Саския Бергрен - Сладость греха
— Равно как и я.
Пальцы Бена, ласково поглаживающие ее скулы, застыли на месте.
— Посмотри на меня! — Широкие ладони властно сжали ее виски, и Флорин покорно открыла глаза. — Я люблю тебя, Флорин Дигби. И я не хочу, чтобы ты допустила ошибку. Я ведь вижу по сотне мельчайших деталей и примет, что этот человек тебе не подходит, он тебя не стоит. Ведь так?
Она облизнула пересохшие губы. В уголках глаз блеснули слезы. Как смеет Бен утверждать, будто Марк ее недостоин, если сама она только что предала жениха? Сильная рука взъерошила ей волосы над ухом и снова легла на подушку.
— Расскажи, как он делает тебя счастливой? — Флорин отчаянно попыталась припомнить хоть один-единственный эпизод, но на ум не приходило ровным счетом ничего. — Как насчет постели? — настаивал Бен. — Он дарит тебе то, что… произошло между нами сегодня?
Флорин опустила ресницы. Бен властно ухватил ее за подбородок, заставляя поднять голову. Нежные щеки заалели румянцем.
— Да или нет?
— Нет, — шепнула она.
— А кто-либо другой когда-либо?
Лицо стало пунцовым.
— Нет.
— Первый раз… — потрясенно выдохнул Бен. — Тогда почему ты позволила мне?
Флорин попыталась было отвернуться, но он ей не позволил.
— Почему?
— Потому что… потому что ты был настойчив, и… мне понравилось…
— Значит, прежние твои ухажеры не проявляли настойчивости?
— Их было не так много, Бенедикт.
— Сколько?
— Четверо. Ты — пятый. Мой школьный обожатель, еще двое в колледже и Марк. А теперь — ты.
— А теперь — я… — Бен заглянул в ее глаза, в бездонные аквамариновые глубины, отсвечивающие лазурной голубизной. Флорин снова по-детски заморгала — необычайно кстати! — В один и тот же день ты отсылаешь приглашения и позволяешь мне то, в чем отказывала даже жениху. Почему?
— Потому что с тобой мне легко и просто. И я… не могла иначе. Мне казалось… — Она попыталась закрыться рукой, но Бен вовремя перехватил хрупкое запястье.
— Не стыдись меня, Флорин, слышишь? Нет к тому причин. Так что тебе казалось?
— Я об этом много раз читала и в кино видела. Но всегда это казалось мне каким-то извращением. А с тобой… — Она смущенно затеребила край покрывала и наконец-то отважилась посмотреть ему в лицо. Какие чудные у него глаза — глядеть и не наглядеться! — С тобой это — священнодействие, — тихо докончила Флорин.
Бен глубоко, облегченно вздохнул, поцеловал ее в нос, между глаз и снова откинулся на подушки.
— И после этого ты все-таки намерена выйти замуж за Марка?
Не на шутку рассердившись, Флорин резко вскочила с кровати и побежала в ванную.
— Ты не понимаешь, что это значит! — крикнула она из-за двери. — Ведь это не твоя мать наняла официантов, кондитеров и декораторов, внесла внушительные задатки за каждую из предполагаемых услуг!
Бен лег на спину, заложил руки за голову и фыркнул в потолок.
— Так всему виной презренный металл?
Зашумела вода, затем хлопнула дверь. Флорин вихрем ворвалась обратно в спальню и встала у изножья кровати, так и не потрудившись прикрыть наготу.
— Бенедикт, ты совсем не знаешь мою маму! Я незаконнорожденная, она вырастила меня одна, сама заработала каждый цент! И никто не протянул ей руку помощи ни во время беременности, ни после! И никакой отец не расписался на моем свидетельстве о рождении! И на протяжении двадцати пяти лет она экономила, выгадывала, откладывала! Обеспеченность и гарантия в завтрашнем дне — вот ее цель. И то и другое заключалось для нее в деньгах, потому что мужчины рядом не было. Вот она и считала каждый доллар. Но как только я приняла предложение Марка, мать впервые развязала кошель. Она хочет, чтобы свадьба была «не хуже, чем у людей», для нее это своего рода гарантия успешного брака. Представь, как она расстроится, если теперь, когда приглашения разосланы, а в газеты даны объявления, я сообщу, что передумала!
В серых глазах уже не мерцали озорные искорки. Бен неотрывно смотрел на Флорин, словно пытался прочесть ее мысли. Внезапно он сел, протянул руку.
— Иди-ка сюда. Может, мы продолжим разговор, уютно свернувшись под одеялом? А то кричим друг на друга, точно чужие.
Облегченно вздохнув, Флорин забралась в постель. Бен заботливо укрыл ее, подоткнув одеяло со всех сторон, обнял, прижал к себе, заставил склонить голову к себе на грудь. А она обвила его рукою за шею.
— Ты не хочешь дать жениху от ворот поворот, потому что я до сих пор не сделал тебе предложения? — спросил он.
— Нет, Бенедикт. Просто мысль о том, что придется отменить все заказы, все приглашения и обязательства, пугает меня до смерти. Я выставлю себя полной идиоткой, но это пустяки. Однако мама и Марк такой участи не заслужили.
— Какие еще обязательства?
Флорин вздохнула, отодвинулась к краю постели. Но Бен решительно притянул ее назад.
— А ну, говори! — потребовал он.
И Флорин покорно перечислила все, что смогла вспомнить: приглашения, марки, обслуга, салфеточки с инициалами, шампанское, лимузины, «брачная свеча», фотограф, ювелир, аренда смокингов и бальных платьев, подвенечный наряд, подушечка для колец, банкетный зал, подарки для «свиты», органист, вокалистка и даже особые бокалы на высоких ножках для тостов в честь новобрачных…
— Бог ты мой, — благоговейно выдохнул Бен.
Флорин рассмеялась, с души словно камень свалился.
— Видишь?
— И что, все проходят через этот свадебный кошмар?
— Не-а! Только непроходимые идиоты.
— Значит, тебе это все не так уж и нужно?
— Я всегда мечтала о скромной свадьбе в какой-нибудь захолустной церквушке, утопающей в зарослях сирени и жасмина. А пригласила бы я только ближайших родственников и самых лучших друзей. Мы бы по-быстрому отужинали дома у мамы и вдвоем сбежали бы в ближайший заповедник и жили бы там, в палатке целую неделю, в двухместном спальнике, и чтобы вокруг не было ни души — только медведи, еноты и дикобразы.
Бен снова обнял Флорин, погладил ее по спине.
— Ммм, — прошептал он ей на ухо, — звучит здорово. Давай так и поступим.
— Бенедикт, не глупи!
— Я совершенно серьезен. Чем лучше мы узнаем друг друга, тем больше общего обнаруживаем. — И он широко зевнул.
Флорин закрыла глаза и свернулась клубочком рядом с ним.
— Бенедикт, я не могу выйти за тебя замуж, — уже засыпая, прошептала она. — Кроме того, ты сказал, что еще ничего не решил.
— Да ну? — сонно откликнулся он.
— Угу.
Грудь Бена мерно вздымалась и опадала под ее ладонью. Ночники по-прежнему горели. Но никому до них и дела не было. Утомленные тела расслабились, веки налились тяжестью. В спальне раздалось тихое похрапывание. Флорин приоткрыла глаза. Улыбнулась, положила ладонь под щеку.
