Одри Хэсли - Близко к сердцу
— Конечно нет! Почему ты спрашиваешь об этом?
— Тебе, кажется, было немного не по себе, — сказал он, искоса взглянув на нее. — Хотя, если подумать, это началось до того, как мы встретили Шона. Почему ты так не хочешь говорить о своих планах на будущее?
— Я вовсе не избегаю разговоров об этом! — воскликнула она, и сердце у нее упало. — Просто мне особенно нечего сказать. Я только предупредила новых хозяев, чтобы они искали мне замену. И думаю, что к открытию магазина они ее найдут.
— И это тебя беспокоит? — спросил он, останавливая машину перед домом.
— Мне нужно где-то работать до начала занятий, а найти место не так-то легко, — печально призналась она. — Было бы гораздо проще, если бы я осталась еще на несколько месяцев в магазине… из-за мамы и Джона.
— Ты помогаешь им деньгами? — спросил он ошеломленно, когда они вошли в дом.
Эстелл, смеясь, покачала головой.
— О нет! Одна из трудностей моего общения с Джоном заключалась в том, что он достаточно обеспеченный человек. Не такой сказочно богатый, как Вентворты, но…
— Прости, что строю догадки, — прошептал он, протягивая руку и привлекая ее к себе, — но этот отвратительный капиталист нуждается в деньгах, чтобы выпутаться из затруднительного положения! Ты это хотела сказать? — улыбнулся он, отпуская ее и снимая пальто.
— Я… я опять потеряла нить размышлений, — проговорила Эстелл осевшим голосом. Мысль о том, что у них осталось очень мало времени, словно колокол гремела в ней. — Ах да, деньги Джона! Не то чтобы он сорит ими, но он очень щедр… и поначалу меня это возмущало! Мы привыкли жить на зарплату отца и никогда не сидели без денег, хотя на праздники, поездки или развлечения приходилось копить. Учась в университете, я мыла полы, но не позволяла Джону помогать мне, когда испытывала нужду, а это было почти всегда.
— Мне кажется, я могу тебя понять, — усмехнулся Стивен, внося покупки на кухню. — Но какое отношение это имеет к твоему уходу из магазина?
— Меня не покидает неприятное чувство, что, как только я останусь без работы, эта заботливая парочка постарается вытравить во мне память обо всем, что я совершила самостоятельно.
— А это плохо? — спросил он, разворачивая и разглядывая бифштексы.
Эстелл положила несколько картофелин в дуршлаг и собиралась их помыть, но, услышав слова, произнесенные с ноткой осуждения, подняла глаза на Стивена и вздрогнула. Несмотря на то, что она любит его до безумия, ошеломленно подумала она, ей часто не удается проследить ход его мыслей.
— Может быть, и нет, — пробормотала Эстелл, с неоправданным рвением чистя картошку. — Но я не ребенок и не хочу, чтобы со мной так обращались!
— Да, ты не ребенок, — согласился он, — но осмелюсь заметить, что твои мать и отчим наверняка догадываются об этом.
— И что из этого следует? — с жаром воскликнула Эстелл. Отрицательные эмоции, подспудно накапливавшиеся в ней, неожиданно вылились в агрессивность.
— Ты уже почистила картошку? — спросил Стивен, пропуская ее вопрос мимо ушей.
Эстелл пересыпала картошку в кастрюлю и, добавив воды, поставила на плиту.
— Я не хотела тебя перебивать, — вздохнула она, включая газ. — Хочешь, я приготовлю кофе, пока все варится?
— Нет, я предпочитаю вино, — ответил Стивен и многозначительно посмотрел на нее. Потянувшись за штопором, он спросил: — Тебе налить?
Она кивнула и поторопилась достать бокалы, думая, почему бы не сделать того, чего требует каждая клеточка ее исстрадавшегося тела, — не обнять его и не положить голову ему на грудь! Это было бы безумием: если бы она не любила его, то не колеблясь обняла бы, ведь Стивен, не обремененный подобными эмоциями, может делать это, когда ему заблагорассудится!
Стивен налил вино в бокалы.
— Нужно немного передохнуть, — тихо промолвил он, отпив глоток.
— Тебе чем-нибудь помочь? — спросила Эстелл.
— Нет, спасибо, овощи не займут много времени, — сказал он и, подойдя к ней, обнял, коснувшись подбородком ее макушки. — Что с тобой происходит? — тихо вздохнул Стивен. — Когда я готовлю для тебя, ты всегда суетишься и предлагаешь помощь… И потом — что с тобой случится, если твоя мать и Джон побалуют тебя какое-то время?
— Ничего. Я не знаю, что на меня нашло, — прошептала Эстелл, пряча лицо у него на груди. — Не обращай на меня внимания!
— Ты в каком-то полуобморочном состоянии, — сказал он, гладя ее волосы. — Может, нам следует подумать о том, как спать нынешней ночью, чтобы не выглядеть завтра как зомби?
На этот раз она не смогла сдержаться и энергично замотала головой.
— Возможно, ты и права, — усмехнулся он. — Через пару дней у нас будет достаточно времени, чтобы отоспаться! — Он поцеловал ее в лоб и отпустил. — Мне нужно посмотреть, как там овощи.
Эстелл села к столу и крепко ухватилась за бокал с вином. Она вдруг осознала, что чем ближе их расставание, тем труднее ей справляться с собой. Разумеется, она понимала, что почувствует опустошение, когда такой момент наступит, и потому трусливо избегала всякой мысли о нем… В результате ей как-то удалось убедить себя, что все это произойдет потом, а пока они вместе, ей ничего не угрожает.
— Как тебе нравится бифштекс?
— Я люблю такие — розовые, без крови, — ответила она, вставая, а затем, поколебавшись, спросила: — Я могу накрыть на стол?
— Ну что ж… Если это доставит тебе удовольствие, — уступил он. — Можешь также слить воду с картошки и бросить туда кусок масла, если хочешь.
Чем старательнее Эстелл изображала бодрость и веселье за ужином, тем более непроницаемыми становились глаза Стивена и тем отчетливее она осознавала безнадежность ситуации.
А позднее, когда он лениво обнимал ее, прежде чем заняться любовью, она поняла, что его желание ослабевает, как это всегда бывает при отсутствии любви, питающей желание. Эстелл вдруг почувствовала, что только гордость поможет ей продержаться до момента прощания и что этот момент наступит через считанные часы.
9
— Мэри, еда была великолепной! — объявил Стивен, улыбаясь через стол жизнерадостной темноволосой жене своего друга. — Если бы твой чертов муж не опередил меня, уж я бы проложил дорожку к твоему дому!
— Действительно, все было замечательно, Мэри, — согласилась Эстелл, которая после дня балансирования на краю пропасти постепенно оттаивала в радушной компании О'Брайенов.
— Вы слишком добры ко мне! Но позвольте подвергнуть сомнению ваши восторги, — засмеялась Мэри, — потому что из тысячи и одной вещи, которые мне рассказывал Шон о Стивене, я вспомнила только одну — то, что Стивен — великолепный кулинар… Надеюсь, что в следующий раз мы будем есть блюда, приготовленные им.
