Марта Гудмен - Любовь по плану
Джонни пустил свою серую легким галопом, но под переднее копыто лошади неожиданно попал большой ком земли, и она резко дернулась. Джонни потерял равновесие и упал. В ту же секунду управляющий оказался рядом с ним. Следом подбежали встревоженные Мириам и Аннабелл. Томас помог мальчику встать.
— Джонни, дорогой, ты ушибся? — испуганно воскликнула Мириам, обнимая плачущего племянника. Его ручонки крепко обвили ее шею, и он спрятал лицо на ее груди, продолжая неудержимо рыдать.
Вдруг за их спинами раздался властный голос:
— Посадите его обратно на лошадь!
Инстинктивно Мириам еще крепче прижала к себе мальчика. Обернувшись, она увидела идущего к ним Джереми. Лицо его было холодно, губы крепко сжаты.
— Он ушибся, — попыталась объяснить Мириам.
Но Джереми уже отрывал от нее мальчика, который отчаянно цеплялся за свою Милли. Джонни плакал все громче, но Джереми не обращал внимания на его слезы. Он отнес его к спокойно стоящей лошади, посадил в седло, поднял повод и протянул его Джонни.
— Милли! — закричал мальчик, вцепившись в седло и не желая брать в руки повод.
Мириам попыталась прийти ему на помощь, но Джереми грубо оттолкнул ее.
— Вы жестокий зверь! Неужели вы не видите, что ему больно?
Джереми строго взглянул на плачущего Джонни и спросил:
— Ты ушибся?
В ответ мальчик испуганно кивнул.
— Где у тебя болит? — Не получив ответа, Джереми усмехнулся: — Да ты просто боишься!
Джонни уже едва слышно всхлипывал, глядя широко раскрытыми глазами на Джереми.
— Конечно, боится, ведь он упал с такой высоты! — попыталась защитить племянника Мириам.
— Если он не возьмет в руки повод, то упадет снова, — невозмутимо сказал Джереми.
Мириам еще не успела сообразить, что задумал ее муж, когда тот уже ударил лошадь рукой по крупу, и она пошла с места крупной рысью. Мириам почувствовала, как у нее защемило сердце. Перепуганный Джонни действительно чуть не упал, но умная кобыла тут же перешла на шаг, и мальчик сумел восстановить равновесие.
— Возьми в руки повод! — скомандовал Джереми.
Лошадь остановилась, не чувствуя натяжения повода. Руки мальчика как будто примерзли к седлу.
— Возьми в руки повод или я опять ударю лошадь! — крикнул Джереми.
— Джереми, ради Бога! — вмешался Томас.
Не обращая внимания на управляющего, Джереми с угрожающим видом приблизился к лошади. Джонни тут же подобрал повод. Глаза его по-прежнему были расширены от страха, руки тряслись. Но он больше не всхлипывал.
— Поезжай вокруг загона, — спокойно, но твердо сказал Джереми.
Джонни нерешительно посмотрел на Мириам, но послушался. Джереми заставил его несколько раз проехать вдоль изгороди сначала шагом, потом рысью.
— Теперь пусти Мэгги галопом! — приказал Джереми.
Мириам открыла было рот, чтобы воспротивиться, но остановилась, услышав, как Джонни крикнул:
— Ее зовут Молния!
Она не поверила своим глазам, когда увидела, что мальчик действительно пустил галопом свою Молнию.
Джонни остановил лошадь около Джереми и, улыбаясь до ушей, спросил:
— Я хорошо справился, правда?
— Да, — согласился Джереми, снимая мальчика с лошади и ставя его на землю.
Мириам хотела подойти к ним, но Джереми уже объяснял Джонни, как надо остудить лошадь. Затем он повернулся к Аннабелл, желая убедиться, что она тоже слушает.
Девочка опустила голову. Она была бледна, личико ее осунулось. Не глядя на Томаса и Мириам, Джереми подошел к дочери и взял ее на руки. Голубые глаза Аннабелл смотрели на отца с мольбой. Но он был непреклонен.
Джереми понес Аннабелл в конюшню, где стояла оседланная для Мириам лошадь. Он усадил дочь в седло, отвязал повод и сел позади Аннабелл. Обняв девочку, он направил лошадь в сторону луга, виднеющегося за деревьями.
Прошло два долгих часа. Наконец раскрасневшаяся Аннабелл вбежала в дом, ее глаза горели от возбуждения. С гордостью она стала рассказывать Мириам и Джонни, как ей удалось преодолеть свой страх и как уверенно она держалась в седле.
— Папа сказал, не надо стыдиться того, что я боялась ездить верхом. Он сказал еще, что бояться лошадей — все равно что бояться темноты. Нужно только поверить, что это не опасно.
Девочка старалась говорить медленно, но у нее это не получалось, и она трещала как сорока из старой английской сказки.
— Он долго ехал со мной, разговаривал, вспоминал, как я раньше любила ездить верхом, пока я совсем не успокоилась. Тогда он слез, и я поехала одна. Папа сказал, что я держусь в седле не хуже, чем раньше, а если попрактикуюсь немного, то буду ездить совсем хорошо. А потом просто отлично! И я наверняка возьму все призы по верховой езде на соревнованиях, которые обязательно устроит наша школа под конец учебного года, обязательно возьму! Вы рады за меня или нет?
Мириам с изумлением смотрела на девочку и улыбалась. Она никогда не видела Аннабелл такой оживленной и не помнила, чтобы та когда-нибудь говорила так уверенно.
Тем временем девочка продолжила:
— На обратном пути мы с папой много говорили. Он сказал, что я уже не маленькая и, может быть, мне пора расстаться с косой. Как вы считаете, Мириам, мне стоит постричь волосы?
— Я договорюсь о встрече с парикмахером. Послушаем, что он может предложить. Мне кажется, что тебе очень пойдет короткая стрижка, — сказала Мириам.
— Вы так думаете? Я сказала папе, что у меня худое и некрасивое лицо. Но папа говорит, что я, наверное, отношусь к тем девушкам, которые расцветают позже, и что я еще могу стать сногсшиба-а-ательной красавицей! Представляете? — Аннабелл задыхалась от восторга. — Может быть, мне переодеться к ужину? Папа говорит, что мне идет синее, под цвет моих глаз. Джонни, пойдем со мной, ты поможешь мне причесаться и выбрать платье.
Дети выбежали из комнаты, и Мириам с удивлением поняла, как много значит для женщины внимание мужчины. Она и раньше догадывалась, что Джереми при желании может быть очень обаятельным. После перемены, происшедшей с Аннабелл, трудно было сердиться на Джереми за то, что он так бессердечно обошелся с Джонни, тем более что результаты доказали его правоту.
10
Джереми пришел домой к ужину. Его суровое лицо походило на маску. Невозможно было поверить рассказу Аннабелл о том, как они вместе ездили верхом и так долго беседовали по душам. Джереми уселся во главе стола.
— Том сегодня опять не приходил обедать. Ты знаешь почему? — спросила Мириам.
— Он больше не будет обедать с нами, — последовал лаконичный ответ.
