Маргарет Малькольм - Все или ничего
Да, если у нее это получится. — Мисс Элис просмотрела газету. — Не нравится мне, как Рут представила всю историю журналистам. Ну, будто Розамунда знала о богатстве Джона.
Ты не веришь в это? Почему? Лишь потому, что так сказала Рут?
Частично. Не важно, правда это или нет, но почему она придает этому факту такое большое значение? В каждой статье муссируется этот вопрос.
Гм, — задумался доктор Роб. — Одно можно сразу исключить. Рут не заподозришь в сентиментальности, она не романтик и не верит в чистую, возвышенную любовь.
Тогда причина кроется в другом, — продолжала размышлять мисс Элис. — Мне в голову приходит лишь одно. Рут не верит в искренность племянницы. Она полагает, что Розамунда делает все, чтобы убедить Джона в искренности своих намерений.
Ты хочешь сказать, что не веришь, что Розамунда вышла замуж по любви? — спросил доктор Роб. — По-твоему, она вышла за него только из-за денег?
Конечно, я не это имею в виду, — возмутилась мисс Элис. — Тебе должно быть стыдно за такие предположения. Розамунда бессребреница, я в этом твердо убеждена. Но я также абсолютно уверена в том, что Джон не говорил ей о своем богатстве.
Доктор Роб скривился:
Все это выглядит как-то недостойно: ложь, неискренность, тайные махинации.
Не ворчи, — усмехнулась мисс Элис. — Если парень выдавал себя за богача, будучи бедняком, ты бы тоже был недоволен. Кстати, мы с тобой пытаемся оценить ситуацию с позиции Розамунды. А что ты думаешь о Джоне? Есть ли у него друзья? Разве может он быть уверен в их искренности? Осознать, что без денег ты никому не интересен — это, должно быть, катастрофа для любого человека.
Точно, — кивнул доктор Роб. — Но все равно…
Подожди, Роб, дай мне закончить. Мы ведем здесь совсем простой образ жизни, хотя могли бы позволить себе больше. Разве справедливо было бы обвинять нас в лживости, если мы не трубим по всему свету о своих заработках? Конечно нет! Вот и Джона не надо осуждать. Он появился здесь по той же самой причине, что и мы. Нам и в голову не пришло выспрашивать его. Мы и не должны были…
Хорошо, нас его дела действительно не касаются. Но ничего не сказать нам с тобой — это одно, а скрыть все от девушки, на которой собираешься жениться, — это совсем другое. Она имела право знать правду! Чего он боялся?
Себя самого, я думаю, — вздохнула мисс Элис. — Ты, наверно, не представляешь, как он был счастлив сознавать, что Розамунда просто любит его. О, неужели ты не понимаешь? Возможно, это глупо, наивно, но вполне естественно. Скорее всего, — добавила она задумчиво, — поднимать финансовый вопрос было для него крайне мучительно. Розамунда изумительная девушка, чистая душой и телом, и у нее есть свои твердые убеждения и принципы. А самое главное, она готова их отстаивать. Если у Джона голова на плечах, а не тыква, то он это поймет. И как он мог заводить разговор о презренном металле с чудесной девушкой, которая живет и дышит только им одним?
Если бы все было так просто… — тихо проговорил доктор Роб и взял со стола раскрытое письмо.
«Дорогая мисс Элис!
Мы с Джоном решили без всякой шумихи немедленно обвенчаться. Сразу после бракосочетания Джон захотел показать мне Линдакрез. Из газет Вы, наверно, знаете, что там произошло. Мы вынуждены были остаться, так как необходимо решить массу проблем.
Как нарочно, в поместье прибыли репортеры собирать материалы о детях-сиротах. Они конечно же пронюхали о нашем бракосочетании и раздули целую историю.
Вы простите нас за то, что мы доставили Вам столько беспокойства и не сообщили Вам о своих планах? Только Вам и можно было довериться, но, по семейным обстоятельствам, это стало невозможным.
Я бесконечно благодарна Вам за Вашу доброту ко мне.
Любящая Вас
Розамунда Линдсей».
Знаешь, Роб, у меня такое ощущение, что в письме чего-то не хватает.
Разве? По-моему, все предельно ясно.
Я с тобой не согласна. Во-первых, она не пишет, собираются ли они приехать к нам сюда…
Правда. — Доктор просмотрел письмо.
Ну да! А еще вот что: они только поженились — в письме ни слова о том, как они счастливы.
Да, странно, — согласился с ней доктор Роб. — Тебе кажется, что у них что-то пошло не так, как надо?
Если меня не подводит интуиция, то да!
Ты на самом деле думаешь, что между ними кошка пробежала? У меня нет права спрашивать, но у меня есть право знать правду. Поэтому, — по его лицу пробежала тень, — единственное, что я могу сделать, — нанести визит Рут и получить от нее нужную мне информацию.
Ты готов к этому? Мне казалось, ты стремишься избежать открытой конфронтации. Что заставило тебя передумать?
Отчаяние, — с тоской ответил он. — Я до сих пор не знаю, под какой фамилией была Розамунда зарегистрирована при рождении: Декстер или Гастингс.
Когда ты к ней собираешься?
Завтра.
Желаю удачи, Роб, — сказала мисс Элис.
Думаешь, мне потребуется удача? — нахмурился он. — Я тоже так считаю.
Удивительно, но некоторые проблемы могут разрешиться самым неожиданным образом. В этом Розамунда убедилась через пару дней после приезда в Линдакрез. Однажды утром из Лондона прибыло несколько коробок с ее одеждой. Никакой записки Розамунда не обнаружила, но догадалась, что это сделано по распоряжению тетки.
Время шло, но, каждый раз открывая шкаф с изысканными нарядами, Розамунда испытывала целую гамму противоречивых чувств.
Как-то Джон пригласил на ужин сэра Джорджа Паркса. Им предстояло обсудить последние пункты договора об аренде Линдакреза для нужд детского приюта. Встреча неформальная, но Розамунде хотелось иметь представительный вид. Пришлось заглянуть в шкаф…
Джон никак не отреагировал на появление новой одежды. Он, скорее всего, считал, что вещи были присланы по просьбе Розамунды. Он наверняка пришел к выводу, что племянница и тетушка не только по-прежнему находятся в хороших отношениях, но с самого начала были в тайном сговоре. Розамунда задумалась, как ей развеять предубеждения Джона? Все, абсолютно все говорило не в ее пользу. У Розамунды было одно средство борьбы и защиты — предельная честность.
Молодожены вели странный образ жизни. Это было некое подобие вооруженного нейтралитета. И чем дольше длилось это молчаливое противостояние, тем труднее им было выступить навстречу друг другу с открытым забралом. Розамунда понимала, что необходимо растопить ледяную стену молчания, разделявшую их. Но как этого добиться, она не знала, хотя интуитивно чувствовала, что первый шаг должен сделать Джон…
Розамунда посмотрела на часы: до прихода гостя осталось всего несколько минут. Очень много времени пришлось уделить мисс Флетчер, которая тихим скорбным голосом рассказывала о своих проблемах. Розамунда, почти не вникая в смысл жалобных излияний, внимательно оглядела почтенную даму. Доктор Милвард прав: женщина выглядела плохо, бледная, худая. Может, виной тому хронический аппендицит? Но настораживали и другие признаки: у мисс Флетчер судорогой сводило рот, руки находились в беспрерывном движении, взгляд бессмысленно блуждал по сторонам. Она находилась в нервном напряжении. Возможно, она боялась операции, но могла быть и иная причина для беспокойства.
