Кэтрин Манн - Город влюбленных
— Адам? Это ты угрожал Селии? Какого черта происходит?
Логан с трудом поднялся:
— Я просто хотел, чтобы вы снова сошлись.
Чушь. Малколм посмотрел на Селию, она была в таком же замешательстве. Он собирался обнять ее за плечи, прижать покрепче, но она неподвижно стояла на другом конце комнаты.
— А ну объясни. И поживее. — В висках бешено стучал пульс, все внутри переворачивалось от гнева.
Логан подался вперед, в его глазах заблестел отчаянный беспощадный огонек, который помог раскрутить карьеру Малколма до заоблачных высот.
— Твой имидж плохого парня начал негативно сказываться на доходах. И ты должен признать, мы получили хорошую рекламу от этой истории встречи бывших влюбленных одноклассников. Инсценировать угрозы было несложно, как и сделать так, чтобы об этом узнал Сальваторе. — Он пожал плечами. — По сути, даже забавно — снова приколоться над старым полковником.
Малколму было не до смеха. Этот негодяй запугивал Селию без всякой разумной причины. После спора с Селией Малколм был вне себя от разочарования и второй раз свою злость сдержать уже не смог. Он размахнулся и врезал Логану прямо в челюсть.
Этот удар вновь свалил Адама с ног. По сути, просто формальность, так как Селия уже сама с ним разобралась. Она стояла, сильная и величественная, полностью контролируя ситуацию.
И в этот миг его осенило. Селия способна позаботиться о себе сама. Как говорила Терри Анн, Селия живет той жизнью, которая ей нравится. Он единственный все бегает наперегонки с прошлым, пытаясь изменить его или спрятаться от самых тяжелых испытаний. Он ведь не вернулся в Азалею, к Селии, чтобы снова не оказаться перед выбором, чтобы снова не рисковать своим сердцем.
У нее были все причины сердиться на него. Малколм не сумел понять, какой сильной и удивительной женщиной она стала. Женщиной, которую он по-прежнему любит.
Если он не сможет разобраться в том, чего хочет, у него не будет шанса снова завоевать сердце Селии. Потерять ее он теперь не имел права. Он любит эту женщину всеми фибрами души. Каждая взятая им нота, каждый вдох — ради нее. Всегда ради Селии.
Вечером Селия все еще размышляла над поразительным поступком импресарио Малколма. Она была потрясена тем, что это он стоит за угрозами. Адам Логан сделал это все в рекламных целях, лишь для того, чтобы привлечь внимание публики к Малколму. Ею просто безжалостно манипулировали.
Но гнев и обида были ничем по сравнению с разочарованием от предательства друга, которое испытал Малколм. После этого случая у них никак не находилось времени поговорить. Малколм был так занят исправлением сложившейся ситуации, что Селия просто оказалась исключена из этого процесса. Он решил связаться с Сальваторе и поручил ему разобраться с юридическими последствиями дела. Предательство импресарио должно было плохо сказаться на имидже Малколма.
Селия не могла просто взять и уехать. Из уважения к их прошлому и настоящему она осталась на сегодняшний концерт. Если Адам Логан прав и Селия помогала Малколму получить хорошую рекламу, она поможет ему преодолеть этот непростой момент. А что случится после того, как он последний раз споет на бис?
Селия уже знала. Ей только хотелось получить какой-нибудь знак свыше, что делать дальше? Выйти замуж за Малколма и поменять свою жизнь? Или вернуться к прежней?
Селия наблюдала за Малколмом, завороженная его околдовывающей харизмой. Зрители внимали каждой ноте, каждому слову песен. Выступление проходило как никогда гладко, хотя сегодня он не мог играть на фортепиано или гитаре. Ударив импресарио, он сломал себе два пальца. Врач наложил ему лонгет, и Малколм сразу же отправился на репетицию.
Сегодняшнее выступление было поистине феноменальным. Селия не могла сразу понять, в чем разница. Взгляд ее скользил по переполненной аудитории. Зал напоминал ту площадку в Амстердаме. Акустика в этом старом здании была превосходна, но не самая лучшая. Световое оформление оставалось прежним. И тем не менее… что-то сегодня было по-другому. Гораздо лучше, хотя невозможно было понять почему.
Может, потому, что это еще и благотворительный концерт? Селия разгладила свое длинное красное сатиновое платье, чувствуя себя Золушкой на балу за несколько секунд до полуночи. В смокинге Малколм выглядел просто сногсшибательно. Концерт подходил к концу, и она поняла, что он не собирается исполнять «Игру наверняка». Хотя как она может винить его в этом, после того как устроила ту сцену? Она упрекала Малколма в обмане своих поклонников, в том, что поет песни, словам которых сам не верит.
И вдруг, после того как он закончил последнюю балладу, спев ее сидя и обращаясь непосредственно к залу, она смогла осознать, в чем же отличие сегодняшнего концерта. Отличие было в самом Малколме.
Он не играл.
Сегодня, когда Малколм пел об обретенной и потерянной любви, о радостях и страданиях, связанных с этим, Селия была готова поклясться, что он верит самому себе. Вот в чем дело. Он действительно испытывал эти эмоции, верил в вечную любовь. Его искренность читалась в глазах. Предложение было не инстинктивным желанием или потребностью защитить ее. Непостижимым образом Малколм снова обрел веру в вечную любовь. Он снова поверил в нее. Это и был тот знак судьбы, которого она ждала. До этого Селии казалось, что его предложение было просто данью старым добрым временам, желанием Малколма искупить свою вину.
А она просто плюнула ему в душу, отказавшись.
У Селии сдавило в груди, когда она поняла, что же натворила, какую напрасную боль причинила им обоим. Они оба многое пережили. Из-за своих ошибок они многим пожертвовали и многое потеряли. Они искупили вину.
Они заслуживают счастья.
Подхватив полы своего длинного платья, она выбежала в коридор, стала искать проход за сцену, сожалея, что из страха отказалась взять туда пропуск. Из-за какой-то упрямой потребности отгородиться от Малколма стеной.
Селия подбежала к стоящим у двери охранникам, и, слава богу, один из них помнил ее и, подмигнув, пропустил за сцену. Даже показал дорогу. Стуча каблуками по бетонному полу, она неслась мимо ящиков и пюпитров, бесконечной кучи оборудования, загораживающей ей проход. Наконец она пробралась к самому выходу на сцену, остановившись рядом с режиссером, который поднес палец к губам, призывая не шуметь. Хотя гром аплодисментов, раздавшийся, когда Малколм закончил выступление и начал раскланиваться, заглушил бы любые звуки.
От этого отчаянного спринта у нее сбилось дыхание. Сердце бешено стучало в предвкушении и надежде. Малколм уже уходил со сцены и направлялся в сторону Селии. Он еще не видел ее, поскольку продолжал приветствовать повскакавших с мест и аплодирующих ему зрителей.
