Мэхелия Айзекс - Сила твоих чар
– В конце летних каникул… Ну что, возьмешь часть этой кучи макулатуры?
– Да, – кивнул Дик Уэллер. – Из тысячи рукописей попадается одна приличная. Черт бы побрал этих графоманов!
Алисия кивнула и начала разбирать рукописи, ожидая, что Дик вот-вот вернется в свой кабинет. Но он продолжал стоять рядом.
– Должно быть, ты скучаешь по нему, – сказал Дик, возвращаясь к теме и заставляя Алисию заскрежетать зубами. – Лично я не смог бы оставить своего сына незнакомым людям на три месяца.
– Вообще-то на десять недель, – быстро поправила Алисия. Однако она кривила душой. Если считать две недели, которые они провели в Монмуссо вместе, то ко времени возвращения Бертрана домой как раз и будет ровно три месяца. Если он вернется домой, скрепя сердце признала Алисия. Гарантии этого нет. До сих пор Бертран позвонил ей только один раз, да и то две недели назад. С тех пор она о сыне не слышала.
– Это одно и то же…
– Дик, они ему не чужие! Это его родня! – возразила она. – Куда положить эти рукописи? В шкаф с беллетристикой?
– Да, – рассеянно ответил Дик, которого местопребывание Бертрана интересовало куда больше, чем какие-то рукописи. – Хочешь сказать, что тебя это не волнует? А вдруг он не захочет возвращаться?
Алисия тяжело вздохнула.
– Послушай, Бертран сам захотел остаться, – промолвила она. – Его дед только что вернулся из больницы, и им нужно время, чтобы узнать друг друга. Труднее всего было договориться в школе, чтобы ему разрешили задержаться на несколько недель.
Лгунья! И как у нее не отсохнет язык? Договориться со школьными властями оказалось легче легкого. Труднее всего было вернуться в Лондон без сына.
– Ну что ж… – протянул Дик и скорчил гримасу. – Мальчику повезло. Я не возражал бы, если бы у меня во Франции нашелся богатый дедушка.
Алисия заставила себя улыбнуться, и Дик вернулся к работе. Но она сомневалась, что босс больше не заговорит об этом. Дик был чрезвычайно любопытен, и то, что во время отпуска они случайно встретили родню покойного мужа Алисии, подогревало его интерес. И подозрения тоже. Алисия сама знала, что ее рассказ прозвучал не слишком убедительно.
Однако она не собиралась рассказывать, что это произошло с легкой руки Бертрана. Пусть Дик думает, что встреча с его родственниками была для мальчика таким же сюрпризом, как для нее самой.
Тут пришел автор, и Алисия занялись им. Она была рада предлогу не думать о том, что сейчас делает мальчик и с кем он общается. А вдруг она совершила ужасную ошибку, позволив Бертрану остаться с отцом?
После ухода автора она в тысячный раз принялась ломать себе голову, можно ли было поступить по-другому. Если бы она силой увезла Бертрана с собой, мальчик обиделся бы. А потом либо Люсьен, либо Жозеф обратились бы в Европейский суд и получили решение, позволяющее Бертрану проводить время со своей французской родней. И что бы это ей дало?
Нет, она не могла не согласиться на просьбу Жозефа де Грасси. Пришлось поступиться гордостью: отказ только ухудшил бы их отношения. И все же решение далось ей тяжело. Даже сейчас Алисия не понимала, как месье Жозеф сумел убедить ее.
Когда три недели назад она пришла в покои бывшего свекра, то не знала, чего от него ждать. Скорее всего, гнева и враждебности. Даже если он обрадовался внуку, это вовсе не значило, что он будет рад видеть ее. Судя по тираде, которую Люсьен обрушил на несчастную Веронику, так оно и было. Однако сердечность месье Жозефа обезоружила ее. Старик охотно признал, что у нее были серьезные причины скрывать от них существование Бертрана.
Правда, это выяснилось много позже. Оказавшись во внушительной гостиной с желтыми стенами и тяжелой мебелью, она очутилась лицом к лицу со всеми членами семьи.
Конечно, Бертран тоже был здесь, но рассчитывать на моральную поддержку сына Алисии не приходилось. Он был здесь самой заинтересованной стороной, во всяком случае материально.
Жозеф де Грасси сидел в кресле на колесиках. Мирей стояла рядом с ним. Выражение ее лица было бесстрастным, но Алисия чувствовала, что эта властная женщина недовольна тем, как складывается первый день пребывания ее мужа в собственном доме.
Естественно, Люсьен тоже присутствовал. Он был мрачен и стоял, опершись о кованую чугунную решетку, прикрывавшую окно. Алисия прилагала все усилия, чтобы не смотреть в его сторону.
Месье Жозеф казался лишь бледной тенью того человека, которого она видела раньше. На похоронах Жюля он казался таким сильным и властным, что Алисия не могла понять, как Жюль осмелился ему противоречить. Сейчас он постарел, осунулся и казался совсем не таким грозным. Очевидно, это было последствием операции на сердце.
– Алисия, – сильно подчеркивая шипящие, промолвил он, – спасибо, что пришли.
Алисия хотела сказать, что у нее не было выбора, но вместо этого пожала плечами и вежливо сказала:
– Месье, надеюсь, что вы чувствуете себя лучше.
– Да, – подтвердил он, – но хорошая весть, которая могла бы способствовать моему скорейшему выздоровлению, шла до меня слишком долго. – Де Грасси-старший поднял изборожденную венами руку и подозвал к себе Бертрана. – Алисия, в этом мальчике вся моя надежда на будущее. И мое лучшее лекарство. – Он взял в ладони руку внука. – Да, малыш? Ты согласен со мной?
Бертран улыбнулся и осторожно посмотрел на мать. Алисия поняла, что он не уверен в ее реакции, и решила ободрить сына.
– Конечно, согласен! – выпалила она, удивив всех собравшихся.
Бертран тут же воспрянул духом и с жаром заверил деда, что в Монмуссо ему очень нравится.
Тут к беседе подключилась мадам де Грасси и сообщила мужу, что Бертран уже немного говорит по-французски. Это явилось для Алисии сюрпризом. Старик обрадовался, и, если бы не угрюмая поза Люсьена, молча стоявшего у окна, Алисия могла бы подумать, что компромисс вполне возможен.
И тут бывший свекор опять удивил ее. Очень любезно, но с оттенком стали в голосе он попросил жену, сына и внука оставить их с Алисией наедине. Он сказал, что хочет поговорить с невесткой с глазу на глаз и получить кое-какие объяснения.
Мирей попыталась возразить, напомнив мужу, что он еще недостаточно здоров, но Жозеф был неумолим.
– Думаю, мне следует остаться, – уронил Люсьен. Это была первая фраза, которую он произнес после прихода Алисии.
Хотя старик вспылил, но Алисия поняла, что долго сопротивляться сыну он не сможет.
– Я тоже предпочла бы, чтобы ты ушел, – вмешалась она, не желая, чтобы Люсьен защищал ее. – Мне не терпится узнать, что хочет сказать месье Жозеф.
Казалось, Люсьен готов поспорить. Он смерил Алисию грозным взглядом, но все же подчинился и вместе с матерью и сыном вышел из комнаты, напоследок крепко сжав обнаженное плечо Алисии.
