Джейн Моррис - Всё можно исправить
15
Даже не замечая, что погода испортилась и небольшой ветер готов превратиться в неистовую бурю, Джоан сидела на берегу и завороженно смотрела, как волны уничтожают замки из песка, построенные ее сыном. Вот так же время неумолимо слизывает с ее жизни все лучшее, что было в ней, оставляя только отчаяние. Но в отличие от песка она способна еще спутать карты надвигавшейся стихии и не будет безропотно подчиняться чьей-то воле. Ее взгляд скользнул по лодкам, покачивавшимся вдоль берега, крепчавший ветер словно звал их в открытое море. Джоан, помедлив только для того, чтобы отвязать одну из лодок, решительно прыгнула в нее и схватилась за весла. Сжав зубы и не обращая внимания, что приходится тратить неимоверные усилия, чтобы оторваться от берега, она гребла с неистовостью фанатки.
Вдруг чей-то голос позвал ее, и она неохотно оглянулась. Джордж уже стоял по колено в воде и продолжал двигаться по направлению к ней, с усилием преодолевая сопротивление воды. Срывающимся голосом он крикнул еще раз:
— Джоан, вернись!!!
Она была всего метрах в двадцати от берега, когда поняла, что все попытки победить океан оказались тщетными. Тогда она встала во весь рост и, повернувшись лицом к Джорджу, закричала во весь голос, перекрывая ветер и шум волн:
— Я прощаю тебя, береги сына! — С этими словами она бросилась в бушующий океан.
Джордж не задумываясь последовал за ней. Поднявшиеся со дна ил и водоросли мешали разглядеть что-либо, и, когда, казалось бы, он готов был в отчаянии броситься вслед за Джоан, он неожиданно задел ее ногой. Сделав последний рывок и вложив в него все свои силы, он вытащил Джоан на поверхность. Подоспевшие люди помогли им оказаться на берегу.
Когда Джоан пришла в себя, она встретилась взглядом с Джорджем. Он склонился над ней, следя за каждым вздохом. А потом бережно положил ее голову к себе на колени.
— Зачем ты это сделала? Зачем? — Он готов был повторять это как безумный снова и снова.
— Я не могу больше стоять между вами, — произнесла она одними губами и снова провалилась в спасительную темноту.
Джордж подхватил Джоан на руки и понес в дом, прижимая к себе. Только когда на остров приехал врач и, осмотрев Джоан, сказал, что ее жизнь вне опасности, он немного расслабился.
После случившегося они почти не разговаривали. Каждое утро Джордж заходил к Джоан в комнату, справлялся о здоровье, спрашивал, не надо ли чего, и, потихоньку прикрыв за собой дверь, удалялся. Ее односложные ответы, отсутствующий взгляд говорили сами за себя. Даже присутствие ребенка не оживляло Джоан. Казалось, океан навсегда забрал ту часть ее души, в которой неизменно жили счастье, радость и, главное, неуемная жажда жизни. Это была уже другая Джоан, по-прежнему горячо любимая, но другая, и именно он сделал ее такой.
Джордж ждал только одного — когда она окончательно поправится. Он перестал задавать себе бесконечное число раз вопросы о том, как он мог допустить, чтобы человек, которого он любил больше всего на свете, именно из-за него попытался расстаться с жизнью. Теперь он просто смиренно ждал выздоровления, так как точно знал, что будет делать дальше. Он слишком дорого заставил заплатить самого дорогого ему человека за свое самолюбие и не хотел, чтобы эта плата стала еще дороже.
И уже через неделю доктор радостно сообщил Джорджу:
— Вы знаете, физически ваша жена уже здорова, но морально… — При этих словах доктор скептически покачал головой и продолжил: — Везите свою жену на материк и ничего не бойтесь, ей сейчас просто необходимо общество и только положительные эмоции.
Джордж спокойно посмотрел эскулапу в глаза и твердо ответил:
— Я знаю, что ей поможет.
— Ну вот и славно. Всего доброго.
Доктору оставалось только откланяться, он справился с телесным недугом, но душа человека была неподвластна ему. Проводив его, Джордж отправился к себе в кабинет. Он налил себе немного коньяку и медленно выпил его. Казалось, сейчас он решал для себя что-то очень важное, об этом говорили сдержанность движений и задумчивый взгляд. Затем он, по-видимому все же приняв окончательное решение, взялся за телефонную трубку и, когда ему ответили, озвучил его:
— Ты можешь забрать ее.
— Что случилось? — На другом конце трубки явно забеспокоились. — Если с ней что-то случилось, я тебя из-под земли достану.
— Достанешь-достанешь, — усмехнулся Джордж. — Я повторяю — ты можешь забрать ее. — Посчитав, что этого достаточно, он положил трубку. Затем, захватив с собой довольно внушительных размеров конверт, Джордж направился к Джоан.
Она встретила его только поворотом головы, на миг отвернувшись от окна, около которого наверняка, как обычно в последнее время, провела не один час. Она была все так же красива, но сейчас ее красоту можно было сравнить с красотой статуи — от нее веяло холодом.
— Здравствуй. Мы можем поговорить? — Не дождавшись ответа, Джордж продолжил: — Обещаю, что не займу у тебя много времени.
Джоан нехотя поднялась, прошла к дивану и жестом пригласила Джорджа сесть в кресло напротив.
— Я тебя слушаю.
Казалось, ему легче было бы выдержать ее ненависть по отношению к себе, чем полное безразличие и пустые глаза.
— Вот здесь я подготовил документы о своем согласии на развод. — Он протянул ей конверт. — Ты можешь в любой момент пустить их в ход. Все надлежащим образом заверено у нотариуса. Там же документы и ключи от дома, я купил его на твое имя. — Он поднялся, так как был не в силах больше находиться рядом с ней.
— Завтра придет корабль, и вы с Майклом сможете спокойно уехать. — При последних словах Джорджу на миг показалось, что в ее глазах промелькнул живой интерес. Уже стоя в дверях, он добавил: — Через несколько дней я улетаю в Европу. На всякий случай адрес оставил там, в конверте. Хотя, вероятно, мы больше никогда не увидимся. Ну что ж, прощай.
Все его тело свело от напряжения, костяшки пальцев, сжимавших ручку двери, побелели. Казалось, даже на лице мышцы застыли в безнадежном ожидании. Конечно, он не надеялся на благодарность… Но в общем-то он и сам не знал, на что надеялся. В тот момент его глаза могли растопить любой лед, но только не замерзшее сердце Джоан. Так и не дождавшись от нее прощальных слов, он вышел из комнаты.
На следующий день Джордж провожал их издалека, стоя в самом конце пирса и уже ни на что не надеясь. Дэвид же в свою очередь ждал Джоан возле трапа корабля — она вместе с сыном шла навстречу ему. На минуту взгляды Джорджа и Дэвида пересеклись, но отец первым отвел взгляд, сейчас и речи не могло быть о каком-либо противостоянии. И все же у Джорджа защемило под ложечкой. Он понимал, что теряет ее навсегда.
