Сьюзен Стивенс - Что хочет женщина…
Теперь он улыбался:
— Ты хочешь, чтобы я потерял репутацию безжалостного бизнесмена?
— Я не знала, что тебя беспокоит мнение людей.
— Беспокоит, если их мнение влияет на бизнес.
На мгновение у нее в мозгу промелькнули воспоминания о сне, в котором она забеременела…
— Маджента? — Увидев грустное выражение ее лица, Куин притянул ее к себе, присел на стул и усадил Мадженту себе на колени. — Что случилось? — пробормотал он, притягивая ее к себе. — Забудь о своих вопросах. Не считаешь ли ты, что тебе пора мне открыться?
Маджента напряглась, понимая, что должна все ему рассказать.
— Неужели все так плохо? — спросил Куин.
Он спрашивает о ее сне? Совсем нет… Или…
И Маджента рассказала Куину весь свой сон, правда, не упомянула о том, что признавалась ему в любви. Особенное внимание она уделила описанию подробностей образа жизни в шестидесятых годах двадцатого века и не забыла сказать, как отвратительно вел себя Куин в самом начале.
— Но ты, по-видимому, меня победила в конце концов, — насмешливо сказал он.
— Я приручила тебя и обучила хорошим манерам.
— Вот и доказательство того, что это был сон.
— Ты невыносим.
— Ты повторяешься.
На этот раз улыбнулась Маджента. Куину всегда удавалось ее рассмешить. Кроме того, он обладал отличной интуицией и умел проявлять сострадание, не говоря уже о его страстности. Она по-прежнему с укором качала головой, глядя на Куина, словно он неисправим. А потом она рассказала ему обо всех невероятных событиях, произошедших во сне. Но самым сложным оказался рассказ о беременности.
— Тебе незачем заставлять себя снова переживать эти события, Маджента. Ты хочешь стать матерью, и в этом нет ничего необычного.
— Но это было так реально… — Она смахнула слезы. — А теперь у меня такое ощущение, что я потеряла ребенка.
— Забудь об этом, — сказал Куин, притягивая ее к себе, чтобы поцеловать в макушку. — Ты не потеряла ребенка, потому что не беременна… пока.
— Пока? Ты действительно невыносим.
В ответ Куин одарил ее чувственной улыбкой:
— Кто знает, что готовит нам будущее?
Она попыталась высвободиться. Боль утраты и тоска были еще слишком сильны, поэтому ей было не до шуток.
— Не отталкивай меня, — сказал Куин, снова усадив ее себе на колени. — Не отталкивай от себя людей и тогда то, чего ты желаешь, будет происходить не только в твоих снах. Не делай этого, Маджента, ты отказываешься от очень многого.
— Говоришь со знанием дела.
— Все мои надежды и мечты крутились исключительно вокруг моего бизнеса. Еще неизвестно, что я могу увидеть во сне. Остается надеяться, что мне не приснится балансовый отчет. — Он усмехнулся.
— Как ты объяснишь мой сон?
— Возможно, ты беспокоишься о том, что не встретила достойного отца своих детей. — Куин задумчиво прищурил красивые глаза. — Что бы там ни было, у тебя богатое воображение, Маджента Стил. Поэтому меня не удивляет, что ты видишь цветные сны. — Куин поджал губы. — Что скажешь?
Маджента обняла ее за талию и не ответила.
— Я собираюсь рассказать тебе, о чем думаю я, — произнес он, заставляя ее взглянуть на него. — Я думаю, мы должны лучше узнать друг друга вне спальни. Завтра вечером у нас будет настоящее свидание.
И на этот раз она не стала спорить, поэтому он прибавил:
— Я знаю один по-настоящему классный джаз-бар…
Благодаря Куину Маджента обнаружила, что реальность способна оказаться намного лучше сновидения, которое может быть управляемым. В последующие месяцы у нее не оставалось времени на мечты. Общение с Куином занимало все ее время. Зима неторопливо сменилась весной. Прошел еще один год. С первыми теплыми весенними днями на деревьях начали набухать почки, а в лондонских парках появились ковры из ярко-желтых нарциссов и фиолетовых, белых и желтых крокусов. Когда позволяла погода, Куин и Маджента выбирались на улицу во время обеденного перерыва. Закутавшись в шарфы и надев толстые куртки, они прогуливались рука об руку, переплетая пальцы, и разговаривали о делах или развлечениях. Они понимали друг друга с полуслова, заканчивали фразы друг друга, обсуждая новую идею для рекламной кампании или цвет стен в гостиной в их новой квартире. Маджента всегда предлагала лучшие идеи, когда дело касалось цветовой гаммы, хотя ей приходилось яростно спорить с Куином, чтобы добиться своего.
Но сегодня был особенный день. Сегодня они пришли к озеру, чтобы побросать в него камешки.
— Мне нужно кое-что тебе сказать, — произнесла она, останавливаясь перед знакомой скамейкой.
Куин скривился:
— Говори, только если это никак не связано с твоим сном.
— Нет, это вполне реально. — Подняв самый плоский камешек, какой смогла найти, Маджента бросила его под углом в сторону озера, будоража водную гладь.
— Один… два… три… четыре! — Куин стоял у нее за спиной, свободно обнимая за талию, и считал, сколько раз камешек подпрыгивал в воздух, двигаясь по поверхности воды.
Его дыхание согревало ее макушку.
— Означает ли это, что у нас родится четверо близнецов?
— Куин? — Маджента повернулась к нему лицом.
— Ты хочешь знать, как я догадался? Я вижу тебя каждый день, наблюдаю за тобой и не могу не замечать, как ты улыбаешься украдкой и старательно скрываешь восторженные взгляды. Кроме того, поскольку мы очень близки, — иронично прибавил он, — я заметил, что ты стала больше спать. Итак, Маджента Стил, полагаю, вам есть что мне сообщить.
— Грей Куин, ты все испортил! — Упершись руками ему в грудь, она пригрозила столкнуть его в воду.
Куин не двигался с места.
— Разве ты не этого хотела?
— Конечно, я хочу ребенка! — воскликнула Маджента, когда Куин поднял ее и прокружил в воздухе. — А ты?
— Я думал, что для полноценной жизни мне достаточно только твоей любви, но сейчас я понял свою неправоту.
— Значит, теперь я буду занимать в твоей жизни второе место? — поддразнила она Куина, прижимаясь головой к его груди.
— Да, у меня достаточно большое сердце, чтобы поместить в него любовь к тебе и дюжине детей. Ты должна знать, что ты моя единственная любимая женщина, я буду любить тебя всегда, Маджента. И теперь ты будешь матерью моего ребенка, — тихо сказал Куин, глядя ей прямо в глаза.
— Я люблю тебя, Грей Куин.
— Я тоже тебя люблю. И ты только что напомнила мне, почему я тебя люблю.
— Что ты сказал?
— То, что я говорю тебе уже несколько месяцев. Я тебя люблю.
Ухватившись за лацканы куртки Куина, она повелительно его тряхнула:
— Нет, я не это имела в виду, а самые главные слова, которые ты сказал обо мне, назвав меня матерью своего ребенка.
