Дина Аллен - Сердце не верит в разлуку
Да переставала ли она вообще когда-нибудь любить его? Дженна знала ответ. Не случайно же она сравнивала с Саймоном каждого мужчину, с которым встречалась. Она заворочалась, вдыхая свежий аромат травы.
Подростком она лелеяла смутные надежды, в которых Саймон виделся в розовом свете. В ее фантазиях он объяснялся ей в любви, целовал с рыцарским почтением, и все. Теперь же ее фантазии обрели более земную форму. Ей страстно хотелось ощутить прикосновение его рук, почувствовать своим телом жар разгоряченной мужской плоти… Дженна содрогнулась, пытаясь прогнать волнующие образы.
К середине дня даже в тенистом убежище стало так жарко, что веки Дженны отяжелели, и ее сморил сон.
Дженна проснулась внезапно, как от толчка, и застыла, увидев лицо Саймона прямо перед собой. Он склонился над ней, и его губы находились в паре дюймов от ее рта. Дженна ощутила слабое покалывание в губах, словно Саймон и впрямь ее поцеловал, и не удержавшись, обвела их кончиком языка.
В тот же миг глаза Саймона потемнели, и в них вспыхнул огонь желания. Дженна, не ожидавшая такой реакции, испугалась. Пытаясь скрыть волнение, она затараторила внезапно охрипшим голосом:
— Который час? Наверное, уже поздно? Я случайно заснула…
— А я тебя разбудил, — прошептал Саймон, не отрывая взгляда от ее губ.
Значит, ей не почудилось, он и в самом деле ее поцеловал. Ее живот свела судорога желания. Дженне вдруг захотелось погрузить пальцы в его темные волосы, коснуться загорелой кожи груди, проглядывающей в распахнутом вороте рубашки…
— Саймон.
Он услышал дрожь в ее голосе и невесело усмехнулся.
— В чем дело? Разочарована, что это не Джон? — Дженна широко раскрыла глаза. — Даже не пытаешься отрицать? Узнаю мою честную девочку, — с горечью продолжал Саймон. — Похоже, ты удивлена. Интересно, почему? Или мне не позволено даже выражать недовольство тем, что ты желаешь не меня, а его? В конце концов, Дженна, мы оба взрослые люди, которые привыкли жить полноценной жизнью.
Он хочет ее потому, что у него давно не было женщины? Дженна снова изумленно воззрилась на Саймона, не в силах поверить в собственную догадку.
— Джон только рассказывал мне о своих чувствах к Сюзи. Неужели ты думаешь, что между нами что-то было?
Саймон улыбнулся. Дженна снова отметила, что улыбка у него какая-то горькая.
— Чего только мужчине не придет в голову, когда женщина, которую он хочет, не разделяет его желания.
Невольно напрашивающаяся после его слов мысль была настолько крамольной, что Дженна некоторое время не решалась произнести ее вслух. Но она знала, что должна расставить все точки над «i».
— Ты… ты пытаешься сказать, что хочешь меня… физически? — Ей не удалось скрыть своего потрясения.
— Удивительно, не правда ли? — насмешливо согласился Саймон. — Вот так развенчиваются кумиры. Но ты больше не невинная девочка-подросток, и теперь мы можем сойтись с тобой на равных.
— Тебя послушать, так получается, будто раньше ты исключительно ради моего блага…
— Не воспользовался твоими чувствами ко мне? — подсказал Саймон. — Неужели в это так трудно поверить?
Он взял ее лицо в ладони, и от его прикосновения по коже Дженны словно побежали искры.
— Разве я мог соблазнить лучшую подругу своей младшей сестры, в сущности, совсем еще девочку? Да, тогда все могло быть только так. Помнишь тот день, когда ты застала меня с Хильдой? — У Дженны вдруг пересохло в горле, и она смогла только молча кивнуть. — Так вот, тогда я смотрел на тебя и думал, каково было бы трогать твое тело, целовать твои губы… — Он умолк, издав невнятное восклицание, выражавшее не то отчаянье, не то насмешку над собой. — Я до сих пор мечтаю это узнать, я хотел этого многие годы. Можешь себе представить, каково мне было выслушивать от Сюзи про твоих многочисленных любовников?
— Значит, я — одна из немногих, кому удалось ускользнуть от тебя, и ты все еще воспринимаешь это как вызов? — еле слышно спросила Дженна. Ее сердце обливалось кровью. Ужасно сознавать, что мужчина, которого ты любишь, хочет тебя, но не любит. Боли страшнее этой Дженна еще не знала. — Вероятно, я должна чувствовать себя польщенной, — безжизненно проговорила она. — Но я не вижу ничего лестного в том, чтобы быть желанной, но не любимой…
— Уж не хочешь ли ты сказать, что любила всех своих партнеров?
Теперь в голосе Саймона звучало нескрываемое презрение. Дженна вдруг поняла, что у нее больше не осталось сил притворяться. Потрясение от открытия, что Саймон много лет испытывал к ней физическое влечение, оказалось таким сильным, что она больше не могла защищаться.
— Каких остальных? — Дженне было больно, но она нашла в себе силы смотреть ему в глаза. — Никаких «остальных» не было. И прежде чем ты что-нибудь скажешь, спешу заверить, что и тебя тоже не будет. Можешь злиться на меня, ругать мое воспитание, мне все равно. Пусть я старомодна, но для меня секс неотделим от любви.
Саймон вздрогнул, в его глазах появилось выражение, которое она истолковала как жалость. Дженна поняла, что случилось именно то, чего она больше всего боялась: она выдала себя, превратилась для него в женщину, никогда не знавшую страсти, не изведавшую физического наслаждения.
— Не смей меня жалеть! — хрипло прошептала она. — Если у меня нет твоего опыта, то это не значит…
Ей не удалось закончить фразу. Губы Саймона набросились на ее рот почти с яростью. Его зубы впились в ее нижнюю губу, причиняя боль, язык ворвался в глубины рта. Сама того не желая, Дженна жадно отвечала на его поцелуи, и в глубине ее существа поднималось нечто мощное и первобытное. Это просто физическое желание и ничего больше, твердила она себе, но уже не могла запретить своему телу испытывать наслаждение, о существовании которого даже не подозревала. Волна желания захлестнула ее с головой, и Дженна поняла, что тонет. Саймон оторвался от ее губ и попытался что-то сказать, но Дженна не слышала. Она была поглощена единственным стремлением — утолить зов плоти. В этот миг она, не задумываясь, отдала бы и жизнь, лишь бы еще раз почувствовать вкус его губ. Дженна молча обняла Саймона за шею.
— Ну что, похоже это на жалость? — спросил Саймон, делая паузу, чтобы обвести кончиком языка контуры ее вспухших губ. — А это?
Его слова вернули Дженну к реальности, и она попыталась отвернуться, отрицая и его желание, и свое собственное. Но Саймон снова прильнул к ней поцелуем, терзая ее губы до тех пор, пока она не потеряла способность сопротивляться.
Он прижал ее к земле всем телом, но Дженна была только рада принять на себя его тяжесть. Она теперь все принимала с радостью и даже какой-то жадностью, желая сберечь как самое дорогое сокровище каждый миг их единения.
