Энн Макалистер - Пурпурное пламя
Он не знал, как долго они так лежали. Глаза Сьерры закрылись, и Доминик решил, что она заснула. Поэтому он поднялся и, хотя было уже ближе к вечеру, накрыл ее полотенцем, чтобы у нее не обгорела спина. Сьерра слегка улыбнулась, но глаз не открыла.
А Доминик просто сидел рядом и смотрел на нее. Изучал черты ее лица, стараясь запомнить каждый изгиб, каждую линию. И удивлялся, какой юной и невинной казалась сейчас Сьерра. С ее пурпурными волосами она вдруг напомнила ему какое-то грациозное, гладкое морское существо. Русалку. Сирену.
Она очаровала его с первого взгляда, с первой встречи. Околдовала. Проникла сквозь защитную стену, которую он так долго и тщательно возводил. И теперь он не мог представить себе жизнь без этой женщины.
Ему хотелось, чтобы Сьерра повторила, что любит его. Она не говорила этих слов с того вечера, когда они поссорились.
Может, ему стоит сказать их самому?..
Но Доминик не мог. Он целую вечность не произносил их. И каждый раз, когда они так и просились на язык, губы отказывались служить ему.
Солнце зашло за дом, и пляж погрузился в тень, а Сьерра так и не просыпалась. В тропиках ночь опускается быстро, и стоило солнцу сесть, как с моря потянул легкий бриз.
Доминик коснулся ее плеча.
— Сьерра?
Медленно, медленно приподнялись ее веки, и она улыбнулась.
— Привет.
В ее глазах было такое выражение, что у Доминика перехватило дыхание от предчувствия. От предвкушения. Он хотел Сьерру, и это чувство было гораздо глубже того, что он испытывал в начале их брака.
— Эстелла приготовила нам ужин. Ты хочешь есть?
Сьерра встала на четвереньки.
— Конечно. Просто умираю с голоду. — Она отряхнула свой купальник. — Прости. Ты, должно быть, чуть не умер со скуки. Не обязательно было сидеть рядом. Ты мог бы пойти поработать. Или…
Доминик медленно покачал головой.
— Нет. Ты помнишь — у нас медовый месяц. Есть только ты и я.
Сьерра грациозно поднялась на ноги и глубоко вздохнула, потом оглянулась и снова посмотрела на Доминика. Протянула к нему руки и, приподнявшись на цыпочки, коснулась губами его губ.
— Спасибо, — тихо проговорила она.
— Пожалуйста, — отозвался он.
Позже, выключая свет, Доминик понял, что ни разу не вспомнил о Карин. Ни разу не вспомнил о том, что произошло, когда он последний раз был на этом острове.
Она ждала весь день. Нет, на самом деле гораздо дольше. Она ждала с тех пор, как Доминик предложил поехать в свадебное путешествие, с тех пор, как решил сделать ее своей настоящей женой, а не только партнершей в постели.
Сьерра не знала, любит ли он ее. Но шанс, что это так, все-таки был. Они провели прекрасный день на пляже, поужинали на пирсе, а потом еще немного погуляли по берегу.
И теперь пришла пора вернуться в постель к Доминику. В первый раз заняться с ним любовью. Конечно, они уже занимались любовью. Но тогда в их ласках не было такой жажды, такого трепета, такого самозабвения.
И сейчас, готовясь к этой ночи, Сьерра почувствовала себя неловко. Это будет не спонтанная вспышка страсти. Не безумие, которое опаляло их своим дыханием.
Доминика не было в спальне: он пошел выключить свет в гостиной, пока Сьерра переодевалась в тонкую белую ночную рубашку, которую накануне ей вручила Мария. «Я знаю, что у вас не совсем обычный медовый месяц, — сказала сестра Сьерре, — но от этого он не становится менее важным — даже, может быть, наоборот. Так что тебе надо как-то обставить это событие». Сорочка действительно была особенной. Простой, но Сьерра ощущала себя в ней настоящей невестой.
Она улеглась на кровать и принялась ждать. Молиться. Надеяться, что Доминик ответит на ее чувства, захочет сохранить их союз так же сильно, как и она сама.
И вот Доминик возник в дверях, глядя на нее сквозь полуопущенные веки, и Сьерра ничего не могла прочесть по его лицу. На нем были только шорты, и Сьерра заметила, что руки и ноги у него немного покраснели от солнца. Обычно аккуратно уложенные волосы взъерошены. Он выглядел восхитительно — сильный, мускулистый, мужчина с головы до пят. Кровь Сьерры забурлила. Она любила его так глубоко, как никогда. И, улыбнувшись, Сьерра вдруг не почувствовала и тени неловкости или смущения.
— А где же галстук? — поддразнила она Доминика. Серьезное выражение на его лице растаяло как дым, и улыбка изогнула уголки его красивых губ.
— Черт побери, — ответил он. — Я ни одного не захватил с собой.
Сьерра протянула к нему руки.
— Не волнуйся. Мы что-нибудь придумаем.
И они придумали. Они целовали и ласкали друг друга. Сьерра куснула Доминика за плечо и ощутила слабый солоноватый привкус. И затрепетала, когда он ответил тем же. А потом его губы двинулись вверх по ее шее, по линии подбородка, а потом накрыли ее губы в жгучем поцелуе.
Сьерра привлекла Доминика к себе и скользнула руками по мускулистой спине. Его кожа была такой теплой и гладкой. Она пробежала пальцами по позвоночнику, а потом прижала ладони к узким бедрам.
Сегодня они не дразнили друг друга. Их голод и страсть были слишком велики, они слишком долго ждали того момента, когда смогут слиться воедино.
И наконец, это случилось. Сьерра ощутила себя наверху блаженства, словно получила то, чего ей так давно недоставало. И это чувство завершенности заставило ее замереть от счастья и восторга, забыв о необходимости дышать. А потом она подалась навстречу Доминику и услышала, как он резко вздохнул.
— Доминик, — прошептала она. — Все в порядке?
— В порядке? — переспросил он, словно не веря своим ушам. — Да мне в жизни не было так хорошо.
И они задвигались в едином, плавном, почти ленивом, томном ритме. А потом что-то изменилось, словно постепенно стала натягиваться струна или сворачиваться тугая пружина. И на последнем витке они, содрогнувшись, растворились друг в друге, чтобы снова стать целым.
Единым целым.
На следующее утро они гуляли и пели под дождем.
Сьерра вытащила Доминика на пляж в самый разгар ливня, заявив:
— Мы же все равно собирались купаться! Так какая разница, с какой стороны мокнуть? — И принялась танцевать на песке. Доминик не танцевал, но танцевало и пело его сердце. Его душа. И все его тело. Ну, если не считать ног. — Ты отлично танцуешь, — заявила Сьерра, когда Доминик отказался присоединиться к ней. — У тебя хорошо получалось на палубе яхты.
— Но тогда была музыка, — возразил Доминик.
— Она звучит и теперь. В моем сердце. — Сьерра схватила Доминика за шею и прижала его голову к своей груди. — Слышишь?
Но ему хватало и своей собственной музыки. Он поцеловал ее, потом подхватил на руки и побежал прямо в море.
