Бьюла Астор - Я тебя не отдам
— Я не слишком придерживаюсь традиций, — возразила Кристина, пожалев, однако, что не осталась наверху. Запах еды почему-то вызвал у нее легкий приступ тошноты.
— Хорошо спала?
— Да, спасибо, — ответила Кристина, не желая поддаваться на его провокацию.
— Подожди, мне надо минутку посидеть, — сообщил Огастес дочери, когда они поднялись наверх. — Не знаю, почему ты не захотела воспользоваться лифтом, — недовольно добавил он, тяжело дыша.
— Потому что у меня хорошая память на плохое. Однажды, когда мне было лет пять, я застряла в лифте. — Это случилось, когда она отдыхала с родителями на Французской Ривьере. Решив проявить самостоятельность, Кристина в результате оказалась заперта в тесной кабинке лифта с людьми, не говорящими по-английски. Когда — минут через сорок — их выручили, она была в истерике. — К тому же, — добавила Кристина, бросая критический взгляд на солидный живот отца, — тебе не повредит время от времени подниматься по лестнице.
— Спасибо за заботу. А теперь, если ты закончила свою лекцию… — не без усилий поднявшись с кресла, Огастес протянул ей руку, — пойдем. — Внимательнее взглянув на дочь, он, казалось, был поражен увиденным.
Кристина молча кивнула.
— Знаешь, ты прекрасно выглядишь и очень похожа на свою мать.
— Действительно? — Она вспыхнула от удовольствия.
Посмотрев на свое отражение в ближайшей стеклянной двери, Кристина увидела высокую, стройную, рыжеволосую женщину со слишком большим ртом и широко открытыми глазами. Неужели в день своей свадьбы ее мать выглядела так же?
— Ты никогда не говорил мне этого раньше.
— Если хочешь, я покажу тебе потом фотографии.
Глаза Кристины распахнулись еще шире.
— Я и понятия не имела, что ты их сохранил.
— Видишь ли, я их убрал, потому что они напоминали… — Отец смущенно прокашлялся. — В общем, они спрятаны, — ворчливо признался он. — Мне нелегко говорить о твоей матери, но ты очень похожа на нее… и не только внешне.
— Это, наверное, самое приятное из того, что ты мне когда-либо говорил, — пробормотала Кристина.
Огастес постучал в тут же открывшуюся дверь.
Кристина недоуменно заморгала. Больничная палата преобразилась: почти вся большая комната была заставлена цветами, и их изысканный аромат наполнял воздух. Одетый почему-то в шотландскую юбку Бертран попытался изобразить на гитаре свадебный марш.
Понуждаемая легким давлением отцовской руки, Кристина шагнула туда, где стоял Говард. При взгляде на него охватившая ее паника достигла апогея.
Высокий, одетый в прекрасно сшитый серый костюм, он доминировала в комнате… А может быть, так мне только кажется, подумала Кристина. Но как бы то ни было он выглядел великолепно!
Говард повернулся. И стоило ей встретиться с ним взглядом, как паника начала стихать, сменяясь странным спокойствием.
Несмотря на нехорошие предчувствия, стоило церемонии начаться, как Кристина совершенно забыла о фальши происходящего. Все требующиеся от нее слова она произносила негромко, но отчетливо и вполне искренне. Еще поразительнее было то, что даже в обычно бесстрастном голосе Говарда ей послышалась эмоциональная дрожь.
— А теперь можете поцеловать невесту.
— Ты выглядишь просто бесподобно, — прошептал Говард, наклонившись для поцелуя, сопровождающегося аплодисментами немногочисленных присутствующих.
Угощение состояло из шампанского, приготовленных Бертраном закусок и клубники со сливками.
— Знаешь, должна признаться, — заметила Элизабет присевшей рядом с ней Кристине, — я была разочарована, узнав, что церемонию проведет какой-то незнакомый священник, однако он был просто великолепен. Какой звучный голос, какая осанка! Так и представляю его на сцене…
Кристина, которая в отличие от Элизабет не испытывала никакого желания увидеть этого священника на сцене, чуть не подавилась ягодой.
— Не в то горло попало, — объяснила она мачехе. — Сейчас все будет в порядке.
— А какой симпатичный!
Кристина сидела как на иголках. Куда подевался Говард, когда он так нужен ей? Ну конечно, разговаривает с самой красивой из присутствующих здесь женщин. Она отвернулась, чтобы не видеть жизнерадостно смеющуюся Анжелину.
— Кто симпатичный?
— Священник, дорогая. Интересно, где Говард его отыскал?
Кристина не знала, куда ей деваться.
— Мне кажется, что его рекомендовал какой-то знакомый отца. А как вам Анжелина в этом платье? — спросила она в отчаянной попытке увести разговор подальше от священника.
— Она вообще очень красивая женщина. Я только что сказала Бертрану, что, если он не женится на ней, ее уведет кто-нибудь другой.
— Не могу представить себе Бертрана женатым.
— Совсем недавно то же самое можно было сказать и о Говарде.
Придумав какую-то отговорку, Кристина поспешно встала и отошла в другой конец палаты.
12
— Никогда бы не думала, что ложь может быть столь утомительной! — воскликнула Кристина, рухнув в кожаное кресло. Как и большая часть обстановки комнаты, оно было самой современной конструкции.
— Разве ты жалеешь об этом? — спросил Говард.
— Конечно нет, — не задумываясь, ответила Кристина. — Ты же видел лицо Элизабет.
— Нет, я смотрел на твое.
Полуопущенные веки помогли ей скрыть выражение глаз. Гораздо сложнее было сдержать предательскую дрожь в голосе.
— У тебя замечательный дом.
Говард оглядел гостиную, затрат на которую не жалел. Все было высшего качества. А висящие на стенах картины принадлежали кистям приобретающих известность художников, чьи работы считались выгодным помещением капитала. Лично ему эти работы не особенно нравились. Только теперь он понял, насколько безликим выглядит его жилище.
— Это не дом, а удачная инвестиция.
— Да, полагаю, что многие люди смотрят на собственность именно с такой точки зрения, — заметила Кристина.
Суровое выражение лица Говарда несколько смягчилось.
— Но только не ты?
— У меня совершенно отсутствует деловая хватка, — с сожалением произнесла она. — Отец поступил бы гораздо разумнее, оставив свои деньги тебе. Хотя думаю, что он постарается задержаться на нашей грешной земле как можно дольше… Ой, я вовсе не хотела так говорить!
Кристина с тревогой посмотрела на Говарда. Упоминание, даже шутливое, о смерти казалось крайне неуместным сейчас, когда жизнь Элизабет висела на волоске. Однако он не выглядел оскорбленным, он выглядел… собственно говоря, она не могла понять, как именно Говард выглядел.
