Эмили Джордж - Жена понарошку
Не желая давать Доминику повод для очередной критики и подколок, Кристи поспешила спуститься вниз.
Доминик, закончив телефонный разговор, положил трубку на рычаг.
— Твои родители беспокоились о тебе. Днем они несколько раз пытались дозвониться и выяснить, все ли у тебя в порядке. Я объяснил, где и зачем ты была, и они просили передать, чтобы ты не нервничала. Они возвращаются завтра после ланча.
Итак, можно ни о чем не волноваться, мрачно подумала Кристи, наблюдая, как Доминик подхватывает ее сумки и шагает к задней двери. Теперь ей предстоит узнать, что это такое — провести ночь с любимым человеком, зная, что он не испытывает к ней ни малейшего желания. Вся надежда на то, что он запрет ее комнату на ключ, чтобы она в приступе лунатизма не забрела к нему в спальню.
— И нисколько я не нервничаю! — фыркнула Кристи, открыв дверцу «лендровера» до того, как Доминик успел проявить галантность. — Зато наверняка разнервничается Аманда, если узнает, что мы проводим ночь вместе.
Доминик был прав, она ведет себя, как упрямая ослица, сокрушенно подумала Кристи, увидев, что его лицо покрылось багровыми пятнами. Только бы он не догадался, что ею движет черная ревность.
— Проводим ночь вместе? Я бы не стал употреблять такое выражение в этой ситуации, — бросил он через плечо, усаживаясь на водительское место и включая мотор. — А даже если и проводим, почему Аманда или кто-то еще должен возражать против этого? В конце концов, мы с тобой взрослые, даже если один из нас ведет себя, как ребенок.
Кристи заерзала на сидении.
— Вряд ли я виновата в том, что все вокруг уверены, будто ты и Аманда — почти состоявшаяся пара, — пробормотала она.
Черная бровь Доминика взмыла вверх.
— Не говори ерунды, Кристи. Можешь сколько угодно рассуждать про мою связь с Амандой и собственную — с Дэвидом, — меня не проведешь.
— Но ты с ней встречался! — Кристи сама не смогла бы объяснить, почему она так упрямо стоит на своем.
Доминик свернул с дороги, и впереди показались огни над крыльцом его дома.
— Встречался? Боюсь, ты знаешь о моей личной жизни больше, чем я сам, — сказал он сухо. — Мне казалось, что мы вынужденно коротали вместе с ней время.
— Но ты…
Кристи уже хотела напомнить, что Доминик отравился в Лондон вместе с ее соперницей, когда вдруг поняла, на какую опасный путь вступает.
— Хватит искать оправданий, Кристи, — проговорил он звенящим от сдержанного гнева голосом. — То, что произошло между нами, уже произошло, и я нисколько не сожалею об этом. — Он так резко затормозил, что Кристи бросило вперед. Она выпрямилась. Сердце у нее стучало, как паровой молот. — Меня так утомило всякий раз наталкиваться на твою ледяную враждебность, — сказал Доминик устало, и Кристи кольнуло ощущение вины. Она держит его в напряжении после такого тяжелого рабочего дня. — Если ты ждешь от меня извинений или сожалений по поводу того, что я занимался с тобой любовью, то вынужден буду тебя разочаровать.
Впервые за все время их знакомства он просто повернулся к ней спиной и вышел из автомобиля, не попытавшись открыть ей дверцу, подать руку или оказать иные знаки внимания.
В холле Доминик включил верхнее освещение, и в резком электрическом свете следы усталости на его лице обозначились особенно четко. Казалось, он ждет ответа. Но что она могла сказать? Что тоже ни о чем не сожалеет… Нет, тогда он будет думать…
Что именно? Что она не против снова заняться с ним любовью? Что готова и далее поддерживать тот стиль отношений, от которого сердце у нее разрывается на части?
— Доминик, давай будем честными — по крайней мере, сегодня.
Он пристально посмотрел на нее, и глаза его странно блеснули. Казалось, он чувствовал себя оскорбленным… или…
Сердце у Кристи сжалось. Она торопливо облизала пересохшие губы.
Доминик качнул головой.
— Ради бога, не надо! И без того все так плохо — хуже некуда, а тут еще ты со своими играми…
Он осекся, еле слышно выругался и шагнул к ней, но опоздал. Кристи, отпрянув в сторону, уже мчалась обратно в морозную мглу, снова ощущая себя той хрупкой семнадцатилетней девочкой, которая принесла ему в дар свою душу и тело, чтобы оказаться отвергнутой…
— Кристи!.. — услышала она его возглас, но смысл того, что он кричал, ускользал в сумятице овладевших ею мыслей. Увязая в глубоком снегу, она бежала, куда глаза глядят.
Когда Доминик нагнал ее и схватил за руку, Кристи закричала, отбиваясь, но поскользнулась и упала в сугроб, увлекая его за собой.
— Кристи!.. Господи, с тобой все в порядке?
Но она уже ревела во весь голос, размазывая снег по щекам. Доминик торопливо встал, подхватил ее на руки и понес в дом.
Господи! Куда угодно, только не в кабинет! — мелькнуло в голове у Кристи, но, захлебываясь от рыданий, она не могла выдавить из себя ни слова.
Уложив Кристи на диван возле горящего камина, Доминик начал снимать с нее сапоги.
— Кристи, прости… Бога ради, прости!.. Я вовсе не хотел тебя обидеть!.. — хриплым, умоляющим голосом бормотал он, стягивая с ее ног промокшие носки и растирая заледеневшие ноги. — Послушай!.. Я вел себя, как последний негодяй, это все мой скотский характер. У меня и в мыслях не было… — Доминик тихо выругался и Кристи, на мгновение придя в себя, остановила глаза на его лице. — Ну, давай же! Сбрось с себя эти мокрые тряпки! — Доминик уговаривал ее, словно ребенка, и она послушно, как зачарованная, дала раздеть себя до нижнего белья и завернуть теплое банное полотенце. — Оставайся здесь, у огня, а я сбегаю и принесу чего-нибудь горячего.
К тому моменту, когда он вернулся с двумя чашечками дымящегося кофе на подносе, Кристи уже взяла себя в руки и хрипло сказала:
— Извини, я вела себя по-идиотски.
— Мы оба все это время ведем себя по-идиотски, — кивнул он так грустно, что Кристи захотелось прижать его голову к груди и утешить.
— Сегодня был чудесный день, — робко начала она, пытаясь найти безопасную тему для разговора. — И ребенок был такой красивый, такой милый…
В лице Доминика что-то переменилось.
— Ты бы хотела иметь детей, Кристи? — спросил он тихо.
Только от тебя! — мелькнуло у нее в голове, и она густо покраснела.
— Да… Хотела бы…
Лицо Доминика внезапно помрачнело. Он резко поднялся на ноги и посмотрел ей в лицо.
— Я дал себе слово не вмешиваться в твою жизнь, — проговорил он сухо, — но должен тебя предупредить. Как бы глубоко ни было твое чувство к Дэвиду Гэлвину, он тебя не любит, и подарить ребенка не сможет, Кристи. У него есть жена и дети, и он слишком большой эгоист, чтобы рисковать тем, что уже имеет.
