Нинель Языкова - Ребусы жизни, или Шарада для любимого
— Мама. Она у них женщина экзальтированная. Даже себе в молодости парня искала в мужья, что бы было красивое сочетание имени и фамилии.
— Да? И какая же у нас фамилия?
— Одна из самых красивых, — смеясь, ответила Люся, — Орлов!
Люсин смех заразил и меня, нам и до этого было весело, а, сейчас, стало еще веселее.
— Что-то Дашка не звонит, — смеясь, сказала я, — уже все сроки прошли. Давно должны были домой заявиться.
Только я произнесла эту фразу, как сразу же тренькнула трубка, и голос подруги прозвучал нежным сопрано:
— Мамуля, я уже дома, у меня все хорошо. Спокойной ночи.
— Все понятно, дорогая, — прошептала я в ответ и громко скомандовала, — Люся, быстро заметай наши следы, чтобы ничего не было видно, что здесь еще кто-то есть, и в засаду.
Приятельница стала быстро все убирать, а я побежала в Дашкину спальню. У подруги двухкомнатная хрущевка, и комнаты смежные. В одной спальня, а в другой — гостиная. Спальня была дальней комнатой, в которой стоял красивый гарнитур светлого орехового цвета. Двухместная широкая кровать, две тумбочки, столик с зеркалом и большой платяной шкаф. Так, как все действие будет проходить в гостиной, благо там диван есть, мы с Люсей засели в шкафу в спальне. Дверцы приоткрыли, в комнату же совсем не закрывали, что бы все слышать. Только притаились, как щелкнул дверной замок, и мы услышали веселый голос Дашки и приятный тихий тембр Марата.
Мы сидели тихо в шкафу, как две мыши. Слышно было наше дыхание и сопение, потому что стоять там было не очень удобно. Мало того, от волнения нам было жарко, не хватало воздуха, и нечем было дышать. Не знаю, как у Люси, но у меня пот капал с носа, а глаза слезились от напряжения. Стояли мы там довольно долго, пока Дашка развлекала в кухне Марата. Уже затекла спина и заболели ноги, когда подруга, наконец, пригласила его в комнату.
— Маратик, давай потушим свет, а то я, немного тебя стесняюсь, — услышали мы нежный голосок Дашки, — ты раздевайся и ложись на диван, а я, пока, зайду в ванную комнату, хорошо?
— Как скажешь, моя прелесть, — пропел он в ответ.
— Ну, ты у меня получишь, паразит, — прошипела гневно Люся над ухом. Я дернула приятельницу за руку. Нужно молчать, а то вдруг услышит, и застукает нас в таком пикантном положении.
Тут свет погас, стало темно. Люся тихонечко выбралась из шкафа и, на цыпочках, стала приближаться к дивану. Я потянулась следом за ней.
— Это ты, милая, — услышали мы голос Марата.
— Да, да, это я, — шептала Люся тихим шепотом, что бы Марат не догадался, что это не Даша.
В комнате было довольно темно, но силуэт фигуры, лежащей на диване, разглядеть можно. Я, скорее, почувствовала, чем увидела, как Люся легла на диван к Марату. Что-то там зашевелилось, зашуршало, и громкий голос закричал:
— Не понял, что такое?
В это время Дашка, стоящая за дверью комнаты быстро включила люстру, и мы все на мгновение, прикрыли глаза, так, как яркий свет нас ослепил. Когда же я их открыла, то увидела голого Марата, лежащего на диване. Люсю, сидящую рядом с ним, с прямой спиной, и в гордой позе победителя, сжимавшей в руке его мужскую гордость, как скипетр поверженной державы.
Картина была еще та. У меня в голове, как в фотоаппарате, щелкнул снимок, и все застыли на мгновение: обнаженный Марат с выпученными, от страха и удивления, глазами. Люся с торжествующей улыбкой на лице. Дашка, стоящая у двери и хватающая себя за щеки ладошками, и я, смотрящая на это все с вопросом, а что же будет дальше.
— Ура, — закричала моя подруга, и захлопала в ладоши. — Какой колированный сазан попался к нам в сети.
— Это, скорее не сазан, а мелкая простипома мужского рода, — в ответ сострила Люся.
— Тогда это простипом, — добавила я.
— Девочки, девочки, вы что, — заерзал Марат на диване.
— Руки, — гаркнула на него Люся, — подними и не дергайся. А то, нечаянно, сожму ладонь, и ты останешься навеки скопцом. — и добавила — Казанова хренов.
Нас с Дашкой потихонечку начал разбирать смех. Через минуту мы уже сгибались пополам, я, даже, присела, не могла стоять, так мне было смешно. Глядя на нас, засмеялись и Марат с Люсей. Наверное, это была защитная реакция организма на происходящее. Другого объяснения нет. Смеялись мы так долго, что слезы полились из глаз, и у меня началась икота.
— Ну, что с ним будем делать? — сквозь смех и слезы спросила Люся.
— Да, отпустим на все четыре стороны, — икая, ответила я, — пусть идет. Нам же он ничего плохого не сделал. А женщинам доставлял наслаждение.
— Правильно, девчонки, отпустите меня. Люсечка, я тебя любил. — Воспрял духом Марат. — Тебе, ведь, со мной было хорошо.
— Ну, ты и тип. Не скрою, хорошо. Но, впредь, будет тебе наука. Не заводи романы сразу с несколько дамами.
— И в одном городе, — подсказала я.
Марат, видя, что мы не проявляем агрессии, совсем расслабился и с усмешкой сказал:
— Да, девчонки, вы меня уделали, сдаюсь, — и добавил, — раз уж так случилось, может, поиграем в любовь все вместе?
— Слушай, ты, сексуальный извращенец, скажи спасибо, что мы девочки мирные, и не накостыляли тебе за такие слова. Давай, двигай отсюда, пока мы добрые, — сказала Люся, отпуская Марата за причинное место.
— Одеться дайте.
— Обойдешься. Можешь надеть носки и кроссовки, а остальное подберешь на улице, — и с такими словами Люся схватила одежду Марата и выбросила ее через балкон.
Надо сказать, что окна Дашиной квартиры выходят не во двор, а на центральную улицу, и, что бы подобрать свои брюки и футболку, Марату надо пробежать голышом через весь двор, обойти дом с угла, и еще пройти метров тридцать до того места, где лежит его одежда. Бедный парень.
Марат же, нисколько нас не стесняясь, встал с дивана во весь свой рост. Он был красивым мужчиной, высокий, статный, со стройными ногами. Прошелся мимо нас, надел в коридоре кроссовки и, сверкнув белыми ягодицами, вышел в подъезд. Люся громко захлопнула за ним дверь, словно перевернула очередную страницу своей судьбы.
— Так, с компьютерным экспериментом в моей жизни покончено раз и навсегда, — решительно произнесла она. — Что меня ждет впереди, вот вопрос.
— Долой мрачное настроение. У меня открыта бутылка шампанского, давайте отметим нашу победу, — весело предложила Даша.
— Я только- за, — поддержала я подругу.
— Если, можно, чуть-чуть. Мне с утра на работу, поздняя ночь на дворе. Спать придется совсем мало. Утром голова будет болеть.
— У меня тост. За нас красивых и умных, — Дашка разлила шампанское по бокалам и мы с удовольствием выпили его.
— Ну, что, девчонки авантюристки, по домам? А то скоро светать начнет, — предложила Люся.
