Хелена Фенн - Дорога к любимому
— Я не о том. — Эрнест запустил руки в волосы и потер шею. — Я говорю о тебе и обо мне! Впервые в жизни я встретил женщину, которая значит для меня все, — и устраиваю из наших отношений черт знает что!
— Не понимаю, — неуверенно вымолвила Мейбл.
— Да неужто? Ладно, может, уже поздно, но все же я попытаюсь объяснить. Я люблю тебя, но мне не хватало мужества признаться в этом. В тот вечер у Даниэля я ничего не изображал, поверь мне. Я хотел, чтобы все знали правду о моих чувствах к тебе. Если бы ты отвергла меня, я бы мог сказать всем и каждому, что сделал все, что мог. Моя гордость не пострадала бы. — Губы его скривились. — Только не говори, что ты ни о чем не догадывалась! С чего бы еще мне так ревновать тебя к этому идиоту Леопольду? Приставать к тебе на свадьбе Даниэля? Сходить с ума при виде Берта Лидса?
— Эрнест, — наконец обрела голос потрясенная Мейбл. — Послушай, но ведь если любишь, то всегда доверяешь любимому.
— Однако я не был уверен в твоих чувствах. Ведь как порой бывает — откроешь человеку душу, а он причинит тебе боль.
— Да уж, я это знаю, — прошептала Мейбл.
— Вот как? И с тобой такое бывало?
— Да. Я же сама тебе не доверяла. Хотя и влюбилась в тебя, Эрни, с первого взгляда. И сейчас продолжаю любить…
Эрнест был буквально сражен наповал признанием Мейбл. Такая простая вещь просто не приходила ему в голову.
— Ты говоришь правду, дорогая?
— С какой стати мне лгать?
— А ты поверишь, если я признаюсь, что влюбился в тебя еще тогда, когда нес тебя с раненой ногой домой? Помнишь, на Мальорке?
— Но последние два года ты старался убедить меня в обратном.
— Чего только не сделает влюбленный мужчина, ослепленный ревностью и не уверенный в ответном чувстве!
— Эрнест, неужели это правда? И ты действительно меня любишь? — прошептала Мейбл, все еще не смея надеяться.
— Чистая правда, — серьезно ответил он, притягивая ее к себе. Взгляд его был выразительнее любых слов. — Милая, сможешь ли ты простить меня?
— Эй, а вдруг ты говоришь это только потому, что я жду ребенка, — испугалась Мейбл.
Эрнест подвел ее к дивану и осторожно усадил, сам пристроившись рядом. Он взял ее руки в свои и заглянул ей в глаза.
— Дорогая, поверь, всю жизнь я старался соблюдать дистанцию с людьми…
— Почему? Из-за того, что случилось, когда ты был ребенком, из-за твоей матери?
— Наверное. — Вид у Эрнеста был вконец расстроенный. — Сложно довериться кому бы то ни было, когда в душе у тебя живет боль.
— Понимаю, — прошептала Мейбл. — Знаешь, иногда мне хочется задушить свою свекровь, хоть я ее никогда не видела.
— Знаешь, ее находят очаровательной и милой. Вполне возможно, если бы мать отнеслась к моим чувствам с пониманием, если бы ей просто пришло в голову, что дети способны переживать не менее глубоко, чем взрослые, то она нашла бы способ оставить отца, не нанося мне душевной раны. Но этого не произошло. Поэтому, пока я не встретил тебя, Мейбл, я не верил, что с женщиной могут быть доверительные отношения. А узнав тебя, решил, что ты — исключение из правил.
Но как же нам трудно было найти общий язык! Во время последней командировки я оказывался пару раз в рискованной ситуации и понял, как коротка жизнь. Тогда я решил: вернусь домой и отважусь сказать тебе все, как есть.
— Я чувствовала то же самое. — Мейбл смахнула с глаз слезы. — Узнав, что жду ребенка, я в первый момент почувствовала себя на седьмом небе от счастья. А потом испугалась, представив, как ты отреагируешь на эту новость.
— А я-то считал, ты будешь рада, если я уеду, — признался Эрнест. — Знаешь, мне тебя так не хватало, я с трудом мог дождаться, когда вернусь домой… к тебе.
— Ну а что у тебя с Кэтрин? — задала Мейбл вопрос, давно уже вертевшийся у нее на языке.
— Да ничего особенного. Эта особа не любит поражений. Я зашел к Кэтрин тогда только потому, что у нее возникла идея сделать серию материалов для телевидения из тех мест, где мне приходится бывать. А самой выступить в качестве ведущей. Там же был и продюсер, с которым она хотела меня познакомить.
— Она уверяла, что ты задержался дольше других.
— Да, у нас был серьезный деловой разговор, — пояснил Эрнест. — Но я задержался, чтобы решить некоторые проблемы с продюсером, который на следующий день улетал в Штаты. Если не веришь, можешь позвонить ему.
— Нет, я тебе верю.
— Я рад. Ведь это правда. Ну а что мне надо знать про Берта Лидса?
Мейбл покраснела.
— Он напился на нашей свадьбе и понес полнейшую чушь. Вот не ожидала, что он так отреагирует на мое замужество!
— А ты сказала Эве о будущем малыше? — пожалев жену, сменил тему Эрнест.
Мейбл покачала головой, чувствуя себя необыкновенно счастливой.
— Нет еще. Но думаю, она обрадуется.
— А что еще ты думаешь?
— Что ты самый замечательный мужчина из всех, кого я знаю, — прошептала она и доверчиво уткнулась лицом в его плечо.
Поднявшись, Эрнест потянул ее за собой. Мейбл покорно встала и робко провела пальцами по лицу мужа, словно желая запомнить его навсегда.
— Мало того что я так скучал по тебе, меня еще постоянно преследовали самые разнузданные эротические фантазии, — шепнул Эрнест ей на ухо.
— Какие? — еле слышно произнесла Мейбл, чувствуя, как колени ее ослабели.
— Сначала скажи, что любишь меня, — потребовал он.
— Я люблю тебя, — прошептала она, и румянец окрасил ее щеки. — Я безумно люблю тебя, дорогой.
Он подхватил ее на руки и направился в спальню. Там он бережно уложил ее на необъятных размеров кровать, где она так долго спала одна, и шагнул к двери, чтобы запереть ее.
— Погоди… не сейчас. А если Эва проснется? — заволновалась Мейбл.
— Миссис Рен согласилась провести эту ночь в доме и присмотреть за девочкой. Я сказал ей, что нам с тобой надо поговорить… Боже, Мейбл, как ты прекрасна! Беременность превратила тебя в сказочную красавицу. А что сказал врач, нам можно заниматься любовью?
— Да, — застенчиво улыбнулась Мейбл. — Я не спрашивала, потому что мы с тобой не спали вместе. Но он сам мне все объяснил.
— Мне надо еще кое о чем спросить тебя, милая. — Эрнест принялся расстегивать пуговицы на ее блузке чуть подрагивающими от волнения пальцами. — Хочу задать тебе два вопроса. Ответы очень важны для меня.
Сняв с замирающей от блаженства Мейбл блузку, он скинул свою рубашку и прижал ее хрупкое нежное тело к своей могучей груди.
— Спрашивай, — прошептала она.
— Во-первых, почему ты так долго оставалась девушкой?
— Ну, сначала мне никто не нравился. А потом я встретила тебя на Мальорке, и с тех пор ни один мужчина не мог тронуть моего сердца.
