Аира - Я знаю - ты врёшь!
- Так ты боялся, что я на тебя накинусь и изнасилую? - разозлившись перебила я. Обида подкатывала к горлу, а желание приложить Глеба чем-нибудь тяжелым становилось сильнее. Может Глеб и про ориентацию свою соврал, чтобы себя обезопасить, если вдруг сексуально-озабоченной соседке придет в голову накинуться на него.
Глеб изумленно вскинул на меня глаза и его взгляд наткнулся на мои голые ноги... сейчас, небось, еще и трусики видно...
- Кхе-кхм... - даже покраснел и вновь заерзал на стуле. - Нет, не боялся.
Самое обидное, что накинуться на Глеба иногда очень даже хотелось. Особенно когда он выскакивал из ванной, не успев как следует вытереться и капельки воды наперегонки ползли по его гладкой коже... и когда он просто разгуливал по утрам в одним штанах, соблазняя меня своими полуобнаженными телесами... Он и сейчас, кстати, одеться не удосужился - так и ходил в одних шортах, изверг.
- А что тогда? Что мне из тебя все клещами тащить приходится?! Это же ты позвал меня поговорить! А теперь сидишь тут в чашку вцепившись. А ну поставь ее! - рявкнула я, чувствуя как спокойствие отступает все дальше и дальше, уступая место... хм... надеюсь истерики у меня не будет. - Ты же не гей?
- Не гей, - спокойно согласился Глеб. И чашку свою все таки отпустил. Медленно поднялся и отвернулся к плите. Вскоре до меня дошло, что он заваривает мне обещанный чай. А еще через минуту до меня медленно, как до утки, дошло понимание, что Глеб таки признался... но вот что мне теперь делать с этим признанием? Сообщить, что я этому очень рада? И-и? Ноги ему мои, безусловно, нравятся, а я сама?
И вообще меня очень волновал вопрос на фига он всю эту ерунду с голубизной придумал? Вообще странно - родители его подозревают (ну, и может еще кто-то) и их он пытался убедить, что нормальный, а меня почему-то наоборот. Бред какой-то...
Глеб поставил передо мной чай и мои любимые вафельные палочки в карамели с шоколадом и я, медленно опустив ноги, села как подобает за столом. Хотела подождать пока парень вновь займет место напротив меня, но он замер у кухонного стола, упершись об него, так что мне ничего не оставалось как задать, наконец, терзавший меня вопрос:
- И зачем?
Глеб пожал плечами и некоторое время рассматривал меня из-под полуопущенных ресниц - под этим взглядом стало как-то неловко и теперь уже я поспешила спрятаться за чашкой.
- Пару месяцев назад, после очередного выступления в "Атлантике", случайно столкнулся с твоим двоюродным братом...
- Егором? - зачем-то уточнила я, хотя брат-то у меня всего один. И Глеб знал об этом, поэтому насмешливо улыбнулся и подтвердил:
- Да, с Егором. Он был там со своими приятелями. И вот один из них, похоже, имел на тебя виды, - Хлебушек нахмурился, задумчиво глядя на меня, но потом тряхнул головой, словно отгоняя непрошенные мысли. - И Егор заявил ему, что у тебя какие-то проблемы с мужским полом и ты подпустишь к себе разве что гея...
Я удивленно воззрилась на парня. С чего бы это Егору такое говорить? Да и вряд ли кто-то из его приятелей мог положить на меня глаз - пересекались мы редко, "роковой женщиной" я себя совершенно не ощущала, да и как бы "старовата" я для них уже. Разве что они имели ввиду двоюродную сестру Егора по отцовской линии - Маринку, ей как раз 18, а Глеб просто не так понял.
- ... Вот я и решил... притвориться, чтобы ты согласилась переехать ко мне... быть ближе.
- Мы даже не были толком знакомы, - выдавила я, подозревая, что соседушка мой все таки "с приветом".
- Ты произвела на меня неизгладимое впечатление там, в "На вершине", - взгляд парня вновь заволокла тоска и я поняла, что сейчас он скажет что-то, что ему самому не нравится. - Теперь, когда ты знаешь, что я не гей, ты съедешь?
Съеду?
Машинально отхлебнув горячего чая, я обвела кухню рассеянным взглядом. Мои любимые занавесочки - сама выбирала, тарелки с нежно-салатовым орнаментом в виде листиков - весь мозг Глебу вынесла прежде, чем остановилась именно на них в магазине, кувшин для воды и вазочка для фруктов, миленькое полотенце с собачкой Boofle, также появившиеся на кухне благодаря мне... И самое главное: растрепанные светлые волосы, черные ресницы, синие тоскливые глаза, прямой нос, прикушенная нижняя губа, голые плечи... эм-м, дальше лучше так уж пристально не разглядывать, а то как-то жарко становится - надо бы форточку открыть, проветрить. Но я точно не собираюсь отсюда съезжать. И расставаться с этим недогеем тоже не собираюсь, потому что от одной только мысли об этом, становится не по себе.
- Не дождешься, - ответила я и сердце приятно ёкнуло оттого, как Хлебушек облегченно выдохнул. Значит, и он не хочет чтобы я уходила. Но блин... ни слова о любви ведь сказано не было... да вообще ни о каких чувствах! Что это вообще за неизгладимые впечатления такие?
- Хорошо... В смысле, отлично! Я... я рад, да... - Глеб замялся, словно собираясь сказать что-то еще - надеюсь, то самое. Но он лишь тяжко вздохнул и спросил совсем другое: - На каток поедем?
А, да, Глеб еще в пятницу говорил что-то про каток, но как же не хочется никуда ехать сегодня. Лучше остаться дома и подразнить кое-кого...
- Давай лучше дома останемся - закажем суши, фильм какой-нибудь посмотрим?
Не могу утверждать, но мое предложение, кажется, вызвало у Глеба ряд каких-то занимательных ассоциаций - некоторое время он таращился на меня враз потемневшими глазами, а после, наконец, отлепив свою задницу от кухонного стола, загадочно заявил:
- Пойду кровать перестелю, - и направился... ну, видимо, в свою спальню.
Я же к нему в комнату торопиться не стала. Сначала долго и тщательно мыла посуду, затем также тщательно вытирала крошки со стола, словно мантру повторяя, услышанное от Ксюхи четверостишье (Бог знает, откуда она берет этот фольклор):
- В каждой хорошенькой девушке, в каждой застенчивой лапушке, могут быть тайно припрятаны, страстные гены прабабушки... - при этом у меня мелко тряслись руки и самой от этого становилось смешно - я собиралась наглеть и мне было страшно.
Но, как бы я не тянула время, с кухонными делами, в конце концов, было покончено и я поплелась искать Глеба.
Почему-то вдруг представилось, что сосед ждет меня на кровати... голый, да-да... еще и с розой в зубах. Но все оказалось гораздо прозаичней. Нет, он действительно сидел на кровати, привычно подсунув под спину подушку и терпеливо ждал, когда же я приду смотреть фильм, но вовсе не голый - напротив, еще и футболку натянул. Никогда не думала, что один только вид футболки, которая мне, между прочим, очень нравилась, может вогнать меня в уныние.
- Что смотреть будем? - как ни в чем не бывало поинтересовался этот... злыдень.
- А что есть? - также спокойно поинтересовалась я, устраиваясь рядом с Хлебушком, благо подушечку он мне тоже приготовил.
