Дениз Робинс - Сладкая горечь
— Скандальное! — повторил Клиффорд и презрительно расхохотался. — Дорогой мой де Ружман… уж наверное, романтическое бегство с возлюбленным никак не может считаться делом презренным, особенно у французов?
— Рейн не желает так поступать со своей семьей. Кстати, события вчерашнего вечера привели к очень серьезным последствиям — мадам герцогиня серьезно больна. Вчера с ней случился удар, и она очень плоха.
— О боже… Мне очень жаль, — пробормотал Клиффорд. Однако в его мозгу, как змейка, шевельнулась мысль, что старуха может скоро умереть. Тогда Рейн вступит в права наследования еще до совершеннолетия. Задумчиво облизнув губы, он обратился к Арману: — Ну и ну, как печально… но, если Рейн не намерена бежать со мной, какие у нее тогда планы, не соблаговолите ли сообщить?
— Она будет продолжать встречаться с вами в Лондоне и, когда ей исполнится двадцать один год, решит, что делать дальше.
Тут лицо Клиффорда переменилось. Он отбросил всякое притворство.
— Если она считает, что я буду сидеть и дожидаться, пока она там надумает, идти ей за меня замуж или выбрать вас, то она сильно ошибается. Она не единственная девица на свете, как вы понимаете!
Они помолчали. Мужчина и женщина за соседним столиком над чем-то звонко расхохотались. К ним подошел официант и спросил, не желают ли господа еще кофе. Из дверей роскошного отеля выпорхнули две красотки в экзотических купальных костюмах, сели в длинную блестящую машину, которая ждала их у обочины, и уехали. Солнечное, типично летнее утро в Каннах. Клиффорд обожал Канны. Армана, как правило, все это оставляло равнодушным; он больше любил великолепный вид и блаженную прохладу гор за городом. Но сегодня все казалось ему отвратительным — как этот человек, которого любила Рейн. О господи, ну как она может его любить? Она, такая чуткая, такая разборчивая, такая тонкая художественная натура; как она может мечтать отдать себя в руки грубого недалекого мужлана, для которого ничто не свято? Арману казалось отвратительным, что физическая красота и сильное животное притяжение, которыми, безусловно, обладал Клиффорд Калвер, настолько ослепили девушку — и не ее одну, — что она не видела за этим его подлой мелочной натуры.
— Месье Калвер, — заговорил Арман, — нам с вами не дано понять друг друга. Для меня существует только одна женщина на свете — это Рейн. Все, что с ней происходит, имеет для меня настолько важное значение, что мне легче честно посмотреть в лицо смерти, чем видеть ее несчастной. Вчера вечером она собиралась выйти за меня замуж, несмотря на чувства к вам, но я этого не допустил. И я по-прежнему намерен стоять в стороне, если вы окажетесь тем человеком, который ей нужен. Месье, мне лично трудно вам верить, но все же, если вы относитесь к ней серьезно и намерены отбросить все свои прочие увлечения ради нее, тогда я сочту себя удовлетворенным.
Клиффорд сердито потянул себя за мочку уха. Рядом с французом он начинал страдать комплексом неполноценности, что было ему неприятно. Отвечая, он покраснел как рак.
— Вы слишком благородны для этой жизни, мой любезный де Ружман. Впрочем, я не могу не оценить вашей заботы о будущей Рейн. Если она появится здесь, уверен, мы сможем прийти к согласию.
— Вы ведь не станете просить ее уехать с вами без разрешения ее родных? — спросил Арман.
— Если вы не станете вмешиваться, а встанете и уйдете! — выпалил Клиффорд;
Француз побледнел.
— Я считаю это моим личным делом, как если бы я был братом Рей».
— Ах, все равно, — отмахнулся Клиффорд, — вы ведь ей не брат никакой, так что я буду разговаривать только с ней, а не с вами.
— Но вы должны ответить мне на один вопрос. Порвали ли вы с мадемуазель Фицбурн или она остается запасным вариантом?
Клиффорд встал.
— Послушайте! — в бешенстве заговорил он. — Вы не забыли, что произошло между нами в прошлый раз, когда вы вывели меня из себя?
Арман тоже встал. Он посмотрел на рослого плечистого соперника — прищуренные глаза, побледневшие щеки.
— Я ничего не забываю, месье, и я, конечно, не боксер, как вы, зато неплохо фехтую.
Клиффорд расхохотался. Но, смеясь, он думал: «А нашему французику не занимать мужества, уверен, он даст мне достойный отпор на этот раз. Лучше с ним не связываться».
— Что скажете, месье? — прищурился Арман.
— Мы зашли слишком далеко. Это уже просто смешно. Признаюсь, тогда, в Лондоне, я слегка погорячился, не надо было вас бить. Перестаньте лезть в мою жизнь — и я даю вам слово, что Рейн будет со мной счастлива. Ну что — вам этого достаточно?
Но Арману этого было недостаточно. От разговора у него остался неприятный осадок и чувство полного поражения. Он не добился ни слова правды от этого человека. Клиффорд даже не ответил на его вопрос о Лилиас Фицбурн. Но было ясно одно: англичанин намерен и дальше добиваться Рейн, и неизвестно, чем все это закончится.
— Я молю вас обойтись с Рейн по чести и дать ей время оправиться от последних событий. Больше мне нечего вам сказать, так что прощайте.
— Прощайте — и предоставьте все мне. Я не такой уж злодей, как вам кажется, — заулыбался Клиффорд, к которому вернулось чувство юмора. Теперь все будет намного проще, — он сможет видеться с Рейн в Лондоне. А уж уговорить ее выйти за него, Клиффорда, замуж — это только вопрос времени, возможно, нескольких недель.
Глава 19
Арман рассказал Рейн о своей встрече с англичанином, пока вез ее на машине к нему в гостиницу.
Девушка посмотрела на него удивленно и слегка встревоженно:
— Зачем ты это сделал, Арман?
— Мне просто надо было ему сказать, что ты больше не моя невеста и что он должен все хорошенько обдумать, когда вернется в Англию.
— Понятно, — тихо ответила девушка.
У нее все еще был усталый вид, и, несмотря на загар, она выглядела ре очень хорошо. У Армана заныло сердце. Он нежно попросил:
— Не надо так переживать, милая, все будет хорошо, вот увидишь.
— Ах, Арман, я очень на это надеюсь. Ты безупречно вел себя со мной, я этого вовсе не заслуживаю. Мне жаль, что все так сложилось…
Он попытался засмеяться, но смех вышел невеселым.
— Ну, дорогая, в жизни бывает всякое. В конце концов, наша помолвка длилась всего несколько часов.
— Однако мои нежность и симпатия к тебе очень глубоки.
— Все для тебя прояснится, когда ты сможешь снова… восстановить связь с… с мистером Калвером. Я так и сказал ему сегодня утром — тебе еще надо многое переосмыслить, Это нелегко, тем более что ты навоображала себе о нем всякое и даже усомнилась в его верности.