Линда Холл - Пламя свечи
— Что я должен был замечать? Ты нападала на меня всякий раз, когда мы встречались. Ты была очень агрессивна.
Ну конечно, а что ей оставалось делать? Как еще могла обратить на себя внимание тринадцатилетняя девочка, тощая и прыщавая, в обществе которой он умирал от скуки?
— Что ты придумываешь? — возмутилась Натали. — Ты два года вообще со мной не разговаривал. Даже три!
— Именно три, — кивнул он. — Мне было восемнадцать, и контролировать свои эмоции я был не в состоянии. Ты просто не имеешь представления о том, что происходит с мальчишками в период возмужания. Заводят все, кто носит юбку. От шести — до шестидесяти шести. Слава Богу, когда тебе исполнилось шестнадцать, я уже мог держать себя в руках. И у меня хватило ума не показывать тебе, что я схожу по тебе с ума, пока ты не выросла.
Он все еще стоял перед ней. Натали опустила голову, потом посмотрела на него из-под ресниц.
— Ты сходил по мне с ума?
— Что, в это очень трудно поверить? Я запал на тебя, когда ты была еще подростком.
— Я даже не представляла…
— Что тебя так удивляет? Когда ты входила в так называемый переходный возраст, я сам еще не вышел из него. Мальчики взрослеют позже, ты же знаешь. И потом, были родители. Наш роман, если бы я позволил себе завести его, не закончился бы только поцелуями и объятиями. Мы бы с тобой дошли до конца. Ты представляешь, как отреагировали бы наши мамы? Мне восемнадцать, а тебе тринадцать. Прямо Ромео и Джульетта. Хорошо читать об этом в книгах, но в реальной жизни… Близкие отравили бы нам все.
— Подожди, — перебила его Натали, — но ведь родители всегда сами хотели этого брака. Они острили по поводу нашей с тобой помолвки, с тех пор как мне исполнилось четыре года. И ненароком время от времени давали понять, что я расту для тебя. Иногда мне казалось, что меня пичкают всеми этими намеками, как рождественского гуся орехами. И я прекрасно помню, как тебя злило все, что касалось нашего будущего.
— Злило, — согласился он. — До одного прекрасного дня. Я очень хорошо помню, что однажды посмотрел на тебя и понял, чего хочу. Моя проницательная мать тоже увидела это. Я был приглашен для интимной беседы. Мама очень доходчиво объяснила мне, чтобы я не забивал голову глупостями, а ждал, пока ты вырастешь. Мне внушили, что я могу владеть тобой только после того, как на твоем пальце будет кольцо.
— Но ты никогда не говорил мне об этом, — обиженно прошептала Натали. — Это действительно было так?
— Можешь поговорить с моей мамой, если хочешь, — пожал Жан-Люк плечами. — Я думаю, они пытались уберечь нас от безрассудства. Как видишь, они добились противоположного результата.
Натали стояла, опустив голову и пытаясь осмыслить обрушившуюся на нее информацию. Жан-Люк взял ее за плечи и подтолкнул к дверям.
— Я очень неудобно припарковал машину, — сказал он. — Если мы тот час не выйдем отсюда, то могут быть неприятности. Подожди меня у входа, я сейчас подъеду.
Натали кивнула и подумала, что когда она сидела со счетами, его это не очень волновало.
Машина подъехала, и Натали скользнула на сидение. Несмотря на то, что это заняло всего несколько секунд, ее волосы и пальто промокли. Дождь был очень сильный.
— Как же ты дошел до машины? — посочувствовала она Жан-Люку, дотронувшись до его пальто.
— Для красивой женщины ничего не жалко, — засмеялся он. Тебе тепло?
— Да, — ответила Натали.
— А как твой пальчик?
— Отлично.
Натали показала руку. На пальце была только маленькая наклейка из пластыря. Ей хотелось спросить Жан-Люка о чем-нибудь, Хотелось вернуться к прежней теме, но она не знала, как это сделать.
Они буквально ползли в потоке машин. Натали видела, что Жан-Люк собран и внимательно следит за дорогой. Она тихонько вздохнула и решила, что сейчас не совсем подходящий момент для серьезных разговоров.
Наконец они свернули на тихую улицу, с куда менее интенсивным движением. Жан-Люк повернулся к ней и спросил:
— Когда ты собираешься переезжать?
— Еще не знаю. Надо купить всякие мелочи. Кроме того, нужна новая кровать.
В квартире была кровать, но она не понравилась Натали.
— Помощь нужна? — поинтересовался Жан-Люк.
Натали напряглась. Это уж чересчур, покупать вместе кровать.
— Нет, спасибо. Я сама справлюсь.
До этого момента Натали собиралась купить большую двуспальную кровать. Она привыкла к такой, пока жила в Марокко. И неважно, что, ложась на нее, она занимала всего какую-то там десятую часть спальной территории, но зато ощущение свободы… Теперь же Натали решила, что купит узкую одноместную кровать, специально созданную для юных девственниц. Она, конечно, мало подойдет ей самой, но в пику ему… можно и потерпеть.
Натали переехала в свою новую квартиру через неделю. Кровать и туалетный столик туда доставили накануне. Несмотря на то, что она привезла сюда много вещей из дома, вид у нового жилища был не очень уютный. Натали поняла, что надо все переставить так, как хочется ей самой, тогда жилье станет более родным.
Первым делом она решала передвинуть диван. Он был изящным и создавал впечатление, что поднять его будет легко. Но не тут-то было! Натали не смогла его даже стронуть с места. В это время раздался звонок.
Оставив диван в покое, она помчалась открывать дверь, на ходу поправляя волосы.
Переступив через порог, Жан-Люк внимательно посмотрел на нее.
— Чем ты занимаешься?
Лицо Натали горело азартом, лоб покрылся капельками пота.
— Делаю перестановку, — ответила она. — А ты… почему оказался здесь?
Он не стал отвечать, слегка отстранил девушку и прошел в комнату.
— Ну и что ты задумала? — спросил он, оглядываясь.
Спорить было бесполезно. Когда Жан-Люк находился в таком состоянии, ему не перечил даже отец. К тому же он был возмущен тем, что Натали не позвала его на помощь.
Она указала на дверь в гостиную и пошла вслед за ним.
— Куда и что ты хочешь переставить? — спросил Жан-Люк.
Натали объяснила. Чрез некоторое время мебель стояла на тех местах, которые предназначала для нее новая хозяйка.
— Что-нибудь еще? — Жан-Люк вошел в раж и, казалось, готов был передвинуть даже стены.
— Пока все, — ответила Натали. — Спасибо.
— Если соберешься свершать тут трудовые подвиги, пожалуйста, позвони прежде мне.
— Я ничего не свершала. Мне все равно не удалось бы сделать это самой, — запротестовала она.
— Очень хорошо. Больше и не пытайся.
Натали закатила глаза.
— Слушай, я четыре года жила одна, и никто не знал, что я там делаю. Мне надоели наставления родителей. Я сбежала от них сюда, а тут ты…
