Пегги Гэддис - Любовь бесценна
Но Пэйдж быстро завела руку за спину. Глаза ее запылали зловещим огнем.
— Что ты намерен делать с письмом? — настороженно спросила она.
— Ты задаешь странные вопросы, Пэйдж, — мрачно ответил Джонни. — Разумеется, передам в руки полиции.
Пэйдж побледнела.
— Полиции?
— Разумеется. Полиция составляет рапорт о всех смертельных случаях, суицидах или нет, не важно.
Пэйдж медленно спросила:
— Они ведь проведут расследование? Узнают причину? Что он был уволен, проработав в фирме много лет?
— Но ведь это и есть причина его смерти, Пэйдж, — возразил Джонни.
Секунду Пэйдж не двигалась, затем сквозь зубы прорычала:
— Полиция не должна увидеть это письмо.
И прежде чем они успели хоть что-то понять или сделать, она схватила со стола большую серебряную зажигалку, щелкнула ею, и пламя в считанные секунды поглотило оба листка.
Джонни вскрикнул и бросился к ней, но Пэйдж уворачивалась до тех пор, пока бумага окончательно не превратилась в пепел. Его она стряхнула на пол и втоптала в свой роскошный ковер.
— Вот так! — Она невозмутимо подняла на Джонни сверкающие от бешенства глаза.
Эйлин издала слабый стон.
— О, как вы могли? Ведь там были его последние слова. А еще письмо было пропуском к ячейке, в которой находятся бумаги с его последним волеизъявлением!
Джонни быстро посмотрел на нее.
— Он хотел, чтобы ты проследила за… ну, за организацией похорон? Чтобы ты обо всем позаботилась? — спросил он.
— Он также завещал ей свой дом, — не преминула заметить Пэйдж. — Вот почему она расстроена. Потому что не сможет прибрать к рукам имущество умершего.
— Это, — медленно и нарочито отчетливо произнес Джонни, — ложь. Все, чего хотела Эйлин, — это выполнить его волю.
Пэйдж побагровела, будто слова его были для нее ударами бича, но взгляд ее оставался непоколебимо ледяным.
— Его воля будет исполнена, — возразила Пэйдж. — Что до его ячейки, полиция вскроет ее при помощи обычного ордера. Но не будет письма, написанного в приступе старческого самосожаления и бросающего позорную тень на мою фирму. Я не подвергну выдачу кредита такой опасности.
Джонни изучал ее с холодным удивлением, словно увидел в ней нечто новое, ранее ускользавшее от его внимания.
— Тебе не кажется, что ты немного перенервничала, Пэйдж? — удивился он. — В конце концов, что значит смерть Джонеси для такой солидной компании, как «Коуплэнд риелти»?
Пэйдж помрачнела. Беззаботность Джонни тревожила ее.
— Ты, видимо, просто не осознаешь значение хорошей репутации и доброго имени. Особенно для такой крупной фирмы, как наша. Особенно теперь, когда нам нужны деньги. Взгляни на ситуацию глазами обывателя, Джонни. Представь заголовки газет: «Артур Джонс, шестидесяти с чем-то там лет, в течение тридцати лет работавший на „Коуплэнд риелти инк.“ и недавно освобожденный от своих обязанностей, свел счеты с жизнью в порыве отчаяния». Освобожденный от обязанностей, Джонни. После тридцати с лишним лет работы. Не кажется ли тебе, что звучит это бессердечно и жестоко?
— Но именно так вы с ним поступили, — горячо напомнила Эйлин.
Лицо Пэйдж приобрело пурпурный оттенок.
— Поступила, потому что должна была. Я не хотела, поверьте. Но сделала я так во благо фирмы. Он допустил ошибку в деле с лесными угодьями.
— Еще бы он ее не сделал, если всем сердцем был привязан к Северному побережью! А вы отняли у него его детище и отдали Джонни! — Ее слова звучали обвиняюще. Она, отступив от Джонни, обратила укоризненный взор и на него.
Прищурившись и глянув сперва на Эйлин, затем на Джонни, Пэйдж удивленно спросила:
— Ты ничего не сказал ей, Джонни?
Джонни стиснул зубы и сверкнул глазами.
— Нет, не сказал.
Внезапно взгляд Пэйдж потеплел.
— Спасибо тебе, Джонни, — тихо, почти нежно произнесла она.
Телефон в кабинете Пэйдж молчал довольно редко, и, собравшись с духом, Пэйдж протянула руку, чтобы ответить на звонок. Но прежде чем снять трубку, она обратилась к девушке:
— Фирма, разумеется, позаботится обо всем, Эйлин. Сумма расходов значения не имеет.
Эйлин пронзила ее холодным и острым взглядом.
— От фирмы он не захотел бы принять ни пенни, — ответила она сквозь зубы. — Если его сбережений не хватит, не страшно. Мне удалось немного скопить.
Она повернулась к двери, и Джонни, открыв ее, последовал за ней к выходу на автостоянку. Она споткнулась, и Джонни поддержал ее за локоть. Он проводил ее к своей машине и открыл перед ней дверцу. Эйлин вскинула голову. В глазах стояли слезы.
— Мы поедем туда вместе, — сказал он тоном, не терпящим никаких возражений.
Глава 17
В пути Эйлин и Джонни молчали. Вскоре машина остановилась у маленького дома, на пороге которого они побывали не так давно. Джонни припарковал машину и, заглушив мотор, помог Эйлин выйти. Она глубоко вздохнула и расправила плечи.
— Не знаю только, как мы войдем. Ключа у нас нет.
— Если он знал, что, получив письмо, ты появишься здесь… — начал Джонни, положив ладонь на дверную ручку. Дверь перед ними открылась. Джонеси ее не запирал, не сомневаясь, что она придет, получив его послание.
Дом блестел чистотой. Эйлин в страхе заглянула в маленькую гостиную. Она была пуста.
— Подожди здесь, Эйлин, — тихо сказал Джонни и попытался усадить ее в кресло. Но она упрямо тряхнула головой, и они вместе прошли по крошечному холлу к приоткрытой двери, ведущей в спальню.
Они остановились, толкнули дверь, и Джонни положил ей руку на плечо. Джонеси мирно лежал в кровати, одеяло аккуратно укрывало его грудь. Лицо свежевыбрито, а хлопчатобумажная пижама — только что из прачечной. Лицо будто впитало в себя достоинство, но также и невероятную усталость человека, обретшего наконец мир и покой. Он так уютно лежал в своей кровати, что Эйлин разревелась на плече у Джонни. Молодой человек поспешил вывести ее из комнаты.
В гостиной она рухнула в кресло, а Джонни присел рядом, обняв ее и давая выплакаться. Он чувствовал, что сейчас девушке это необходимо.
Когда первый порыв горя нашел облегчение в слезах, он мягко сказал:
— Я должен позвонить в полицию, Эйлин, и сейчас надо решить, что именно мы им скажем.
Она без возражений приняла предложенный им носовой платок, затем, всхлипывая, ответила:
— Мы скажем правду. Что он написал мне письмо и что Пэйдж его уничтожила. Что он покончил с собой, потому что жизнь утратила для него всяческий смысл.
— Без письма у нас нет доказательств, — осторожно возразил Джонни.
