Белинда Бриттен - Застенчивая Энн
Доминик нахмурился.
– У фургона капот был загрунтован? – спросил он.
– Ага. Вы знаете, кто это был?
– Нет. Значит, они поехали к шоссе, да?
– Именно. Но их уже не догнать. Они быстро покатили. Обычно здесь часто останавливаются, чтобы фотографировать, так что я не особо дергался. Заволновался только, когда кто-то прошмыгнул между посадками и вскочил в фургон. Почти сразу же они и рванули.
– Мужчина или женщина?
– Сложно сказать. Наверное, все-таки мужчина. Впрочем, могла быть и высокая женщина в кепке.
– Месье Эдмон, – обратился Доминик к хозяину поместья, – пускай Энн побудет в доме. А я должен позвонить вашему сыну. – Он повернулся к молодой женщине. – Боюсь, на некоторое время нам придется прервать съемки. Пока не узнаем, кто это и что они замышляют.
– Нет, и думать не смей! – запротестовала Энн. – Если кто-то хочет меня напугать, пусть знает, что у него не получится! Предлагаю поехать на электростанцию прямо сейчас. – Ее бесило, что она должна менять планы из-за какого-то недоумка.
Доминик взял ее за плечи и легонько встряхнул.
– Не горячись. Давай посидим и все обмозгуем.
– Мне не нужно ничего обмозговывать. Мне нужно работать.
– И мне тоже. И ты часть моей работы, не забыла?
Энн сбросила его руки и вошла в дом. Конечно, Доминик прав. Она для него всего лишь часть работы. Ощущение команды, объединенной совместным творчеством, неожиданно пропало. Она злилась, но не понимала, почему именно: потому, что он так быстро переменился и стал решительным и жестким? Или потому, что сама позволила ему управлять собой?
Надо было сказать, что ей уже не раз угрожала опасность самого разного рода, но она всегда оставалась живой и невредимой. Надо было сказать, что она не хочет быть ничьей работой. Но еще не исчез необъяснимый страх, который охватил ее при виде развевающихся платьев, висящих на зеркале. В тот момент Энн поняла, что Доминик тоже находится в опасности, что ему тоже грозит беда. И если что-нибудь случится с ним, то виновата будет только она.
Энн не могла объяснить, почему так тревожится за него. Она хотела сказать ему: «Останься со мной, пока это все не кончится», – и это желание пугало ее столь же сильно, как и угрозы. Кажется, пора сматывать удочки...
Доминик осознавал, что ведет себя слишком сурово с Энн, но его прошибал холодный пот при одной только мысли о близости негодяев. Они действительно могли причинить зло. Ему, бывшему полицейскому, поручено охранять особо ценный объект. Что будет, если он не выполнит задание?
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Энн вошла в дом вслед за Эдмоном, плотно сжимая зубы и прерывисто дыша. Ей было больно и обидно. Сегодня Доминик вел себя так, будто они равноправные партнеры, но все это только притворство. Он делает вид, будто уважает ее, а когда ему надо, ни в грош не ставит ее интересы и желания. Ничего не обсуждая, сразу же начинает командовать. Здесь не армия, и она не его подчиненный! Но ужас был в том, что Энн не только позволила ему отдавать приказания, но и подчинялась им.
Подчинялась!
И теперь, прячась в доме, как трусливый кролик, она потрясалась глубиной своего падения. Доминик хотел ее обезопасить, но совершенно напрасно! Энн отвечала за себя с двенадцати лет, и уж в двадцать шесть точно могла о себе позаботиться.
– Не желаете кофе? Или минеральной воды? – предложил месье Эдмон.
– Нет, спасибо, – довольно резко ответила она, но быстро одумалась. – То есть я хотела сказать, да, пожалуйста. Воды, если можно.
Скоро они уже сидели в шезлонгах на солнечной террасе и потягивали прохладную минералку.
– Вы знаете, кто-то угрожает женщинам вашего сына.
– Женщинам Бернара? – рассмеялся месье Эдмон. – С тех пор как приехала Габриель, он все время проводит с ней. Так что на женщин времени не остается.
Энн объяснила, что значит слово «женщины» в данной ситуации, и добавила:
– Мне кажется, вы с Габриель очень близки.
– Да. Несмотря на разницу в возрасте. Лет с десяти она каждый год приезжала сюда и жила здесь все лето. Вон те оранжерею и конюшню построили специально для нее. Мы много времени проводили вместе, и нам было хорошо. Но когда Габриель приехала последний раз, мне показалось, что что-то в ней изменилось.
– А вы не знаете, у нее нет в Париже жениха? Или просто приятеля?
– Нет, насколько мне известно. Она очень серьезно относится к созданию семьи и не интересуется случайными связями. Хотя кто знает. У женщин так все сложно... – протянул месье Эдмон и как-то странно посмотрел на собеседницу.
Да уж, пожалуй. Обычно Энн твердо знала, чего хочет, и добивалась этого. Но на сей раз жизнь обманула ее ивовлекла в такую сложную ситуацию, что не понятно, как выпутаться.
Подброшенные обратно платья не выходили у нее из головы. Это не просто предупреждение: впервые в жизни она чувствовала, что не властна над собственной жизнью. Энн поняла, что не все зависит от ее воли. Быть может, действительно придется отложить съемки. И вообще разорвать контракт с Бернаром Ладюри...
Нет, черт подери! Она не позволит себя запугать, не останется в стороне. Доминик не бросит ее здесь с Эдмоном. Жаль, что он привез ее на своей машине. Если бы Энн приехала на Ред-ди, то сейчас не зависела бы ни от кого. Что ж, хороший урок.
Поблагодарив месье Эдмона, она отправилась искать Доминика и застала его в холле говорящим по телефону.
Доминик очень надеялся, что поступает правильно. Он связался с Отелем и попросил Ладюри.
– Месье Ладюри, у нас неприятности.
– Что случилось, Доминик?
– Кто-то оставил украденные у Энн платья на зеркале моего фургона. Злоумышленник был очень близко, но его никто не заметил. Мне это не нравится. Могло случиться что угодно. К счастью, на этот раз все обошлось, но все равно он зашел слишком далеко. Не пора ли вам подключить свою службу безопасности?
– О Боже! Мадемуазель Энн в порядке?
– Да, – ответил Доминик. – Она женщина сильная. Думаю, тот, кто это сделал, ехал за нами от самого города.
– Все ясно. Везите ее обратно в отель. Съемки приостановим, пока ситуация не прояснится.
– Вряд ли ей это понравится, – вздохнул Доминик и положил трубку.
– Что не понравится? – спросила Энн, останавливаясь у него за спиной.
– Наш шеф говорит, что мы должны вернуться в Перпиньян. Он приостанавливает работу над проектом, пока не выяснится, кто пытается нам навредить.
– Он не может так поступить!
– Поговори с ним сама. Я человек подневольный. Всего лишь исполняю приказания начальства.
Энн топнула ногой.
– Да ты просто помешан на приказах, солдафон несчастный! Ты вообще умеешь мыслить самостоятельно?
