Сьюзен Коннел - Славная девочка
Он смотрел, как она прикрыла глаза и с облегчением выдохнула:
– Да.
Этого он уже стерпеть не мог. Его Холли в экстазе от временной победы, когда настоящая битва еще и не начиналась, до истечения срока ультиматума Стью Хамелтона еще около двух недель.
– «Славная девочка», я хочу, чтобы ты поразмыслила над тем, что я сказал насчет частного сыщика.
– Мне эта мысль не нравится, в этом есть что-то нечистое. – Она вернулась к плите, перемешала соус и добавила в него свежемолотый перец.
– Вот, – сказала она, и, на всякий случай подставив под ложку другую руку, аккуратно поднесла прямо ему ко рту горячий соус, – попробуй и скажи свое мнение.
Он с улыбкой сдался, поскольку ему так же, как и ей, хотелось одного: забыть обо всем на свете, жить настоящим моментом, заполненным изысканной пищей, новорожденной племянницей, а главное – любовью и смехом Холли и взглядом ее, как бы говорящим, что вот он, земной рай. Завтрашнего дня не существовало, только сегодняшний, а также сегодняшняя ночь. Эвен пригнул голову и покорно попробовал соус, после чего облизал губы.
– Эй, как здорово! А когда мы есть будем?
– Сейчас, вода закипит, я сразу и заряжу.
Она открыла упаковку макарон в форме штопора, вытащила одну штуку, разломила и приложила по половинке к каждому уху.
– Ну, что скажешь?
Он посмотрел на нее с наигранно подозрительным видом:
– «Галстучки»? Ел.
– А «ангельские крылышки»?
– Тоже, но таких закрученных в мой дом еще никому не удавалось пронести.
– Поимей совесть, моя мама моему папе все время такие варит, и он до сих пор не загнулся.
Смеясь, он потянулся, чтобы выключить телевизор, и тут показали сводку погоды из Карибского моря. С тех пор как семнадцать лет назад он начал летать, он не пропускал ни одной сводки погоды. Над Карибским морем бушевал тропический шторм, который совершенно определенно хотел превратиться в ураган.
Едва услышав это, он снял со стены телефон и набрал номер службы управления полетами Эй-эс-ай. Начинался сезон ураганов, и даже малейшая вероятность урагана немедленно сказывалась на летных планах.
Когда через двадцать минут они вынесли тарелки на террасу, большие глиняные плиты под ногами Холли были теплыми. На улице было солнечно и очень приятно.
– Как нам повезло, это больше похоже на осень, чем на август.
Эвен выдвинул из-под столика со стеклянной крышкой стул, и когда она уселась, он приподнял ее волосы, заплетенные в тугую косу, и поцеловал ее шею. Нежно сдавив ее за плечи, он согласился:
– Да, повезло нам.
Она положила голову ему на руку, а потом взяла ее в свою и поцеловала. После этого они долго и нежно смотрели на город.
Перед ними простирался Центральный парк, окрашенный несколькими оттенками зеленого, и узорчатый как вышитая подушка. Озеро посреди него сверкало под полуденным солнцем, будто пронизанное металлическими нитями. Она прикрыла глаза, стараясь до мельчайших подробностей сохранить в памяти это мгновение, каждую черточку, каждый звук, каждое ощущение. После ланча Эвен провел ее в свой кабинет, стены которого были покрыты фотографиями, некоторые из них были черно-белые, некоторые желтые от старости, последние фотографии были цветными.
Сюжетов на фотографиях было множество; единственное, что удалось заметить Холли – так это то, что на каждой был запечатлен момент, когда Эвену было хорошо. На одной был Эвен с друзьями детства, они стояли на причале и все держали крабов, которых только что поймали, на другой – Эвен-тинейджер с братьями и друзьями в форме спасателей строят на берегу живую пирамиду. На одной пожелтевшей вырезанной из газет фотографии Эвен и симпатичная девушка месят тесто для пиццы в кафе Кейпшелл; на нескольких были изображены родители Эвена в окружении здоровых, энергичных внуков. Холли внимательно рассматривала каждую фотографию, а Эвен давал беглый комментарий, что на ней изображено.
– А сколько у тебя братьев?
– Нас пятеро, – он указал на одну из самых больших фотографий, на которой по меньшей мере двадцать совершенно разных улыбающихся людей стояли на лужайке на фоне навеса фисташкового цвета, а на заднем плане был внушительных размеров дом. Среди прочих стоял улыбающийся Эвен, а на плечах у него сидел маленький мальчик. Мальчик, судя по всему, был занят тем, что пытался запихнуть в ухо Эвену свой пирожок. Холли склонилась поближе и постучала ногтем по стеклу, прикрывающему фотографию:
– Расскажи мне побольше об этой.
– Это мы устроили официальные проводы семье моего отца, как раз перед тем, как они уехали в Ньюпорт, штат Флорида. Ох, и удивили же мы его тогда, когда все это устроили. А вот это наш дом в Сэдл-ривер, на плече у меня Натан, сын моего брата Рика. Я потом целый час пирожное из уха выковыривал.
Холли любовалась оживленным выражением его лица, а он пояснял:
– Натан, тогда, сидя у меня на плечах, на всю жизнь оттянулся, а вот это рядом с Кеном – Джейн, – сказал он, указывая на плачущего ребенка. – Она чуть с ума не сошла, никому не хотела уступать место на плечах у дяди Эвена.
Она села на край его рабочего стола и улыбнулась ему.
– Я смотрю, тебе очень много радости доставляет твоя семья, особенно дети, правда?
Он кивнул:
– Ничего, ты с ними скоро тоже познакомишься, мы ведь каждый год стараемся у них в Нейпензе собираться – либо на День благодарения, либо на Рождество, получается настоящий трех или четырехдневный цирк, только оборудован лучше и кормят много и вкусно.
Холли заметила, что на фотографии, кроме ребенка, есть еще одно недовольное лицо. Справа поодаль, сложив руки на груди, чрезмерно худая блондинка стояла и смотрела на Эвена. Холли задала молчаливый вопрос, указав на нее глазами, хотя интуитивно уже знала, что это за женщина.
– А это – Синтия, моя бывшая жена.
– Послушай, ты так добр к детям, а можно мне спросить: а почему у вас их не было?
Он засмеялся резко и коротко:
– Поверь, не от того, что я ее плохо уговаривал. Она все время говорила, что она не готова, что время не то, а на самом деле она настолько была поглощена всякими хождениями в гости и путешествиями, что ей просто не хотелось перестраивать свою жизнь ради ребенка. Никогда не забуду, как Энни однажды сунула Синтии в руки своего Питера, маленький перепугался, закричал и всю ее обмочил. Так вот, всю обратную дорогу я слышал только одно: как он испортил ее шелковое платье!
Холли не смогла удержаться, смеясь, она взяла его за руки.
– Знаешь, Эвен, Энни мне об этом уже рассказывала.
– А вот чего она тебе не рассказывала, потому что об этом никто не знает, это то, что через несколько недель после того случая у Синтии был выкидыш.
