Трэйси Петерсон - Судьба-гадалка
Ей было приятно, что они шутят и подтрунивают друг над другом, как в старые добрые времена, до отъезда Кларка. На один прекрасный вечер Оливия позволила себе забыть о прошлом и упивалась любовью Кларка.
Они вышли из машины, и к ним подбежал Эрик. Оливия отдала мальчугану ключ от дома.
— Беги открой дверь. Я испекла потрясающий торт. Сейчас мы будем пить чай.
— Йо-хо-хо! — завопил Эрик и вприпрыжку помчался выполнять поручение.
— Ладно, — сказал Кларк. — Наручники могут подождать.
— Какие еще наручники? — спросила подошедшая рука об руку с Аластером Нора.
— Которыми я прикую Кларка вон к тому фонарному столбу, — вмешался в разговор Родерик. — В этом случае мы, по крайней мере, будем уверены, что свадьба состоится.
— О, эта свадьба состоится! — с вызовом сказала Нора, поглядывая на Кларка. — Состоится, даже если мне придется конвоировать тебя и Оливию к алтарю, подталкивая вас острием моих вязальных спиц. А вы, мальчики, перестаньте пикироваться.
— Он первый начал! — одновременно воскликнули Родерик и Кларк.
Все рассмеялись.
Кларк обнял Оливию за талию и повел ее к дому. Он наблюдал за ней весь день, и ему стало казаться, что существовавшая между ними стена, возможно, рухнула. Кларк уже успел сказать ей, что она никогда не выглядела такой красивой, и сейчас, крепко прижав Оливию к себе, чуть было не повторил это снова.
Ее платье с глубоким декольте сводило его с ума от желания всякий раз, стоило ему привлечь Оливию к себе. И лишь присутствие родителей, Эрика и Родерика удерживало Кларка от соблазна предложить Оливии забыть об обещаниях воздержаться от близости до завтра.
— Оливия, а тебе звонят! — крикнул Эрик, едва они вошли в дом.
— Алло?
— Оливия, дорогая! Как ты, моя девочка?
— Фредерика! — Оливия почувствовала, как сердце ее наполняется радостью. — Я выхожу замуж! За Кларка!
— Молодец! Когда свадьба?
— Завтра. Фредерика, где ты находишься? Вы успеете на свадьбу?
— Конечно, дорогая. Мы уже в Лондоне. Не волнуйся, дорогая, я не опоздаю на твою свадьбу. Я так счастлива, что ты наконец-то набралась смелости сказать Кларку о том, что Эрик на самом деле ваш сын! Между вами теперь нет недомолвок, и тебе больше не надо скрывать правду. Я не возражала бы…
Конец фразы Оливия уже не слышала, ибо ее мир рухнул. Она не сомневалась, что бодрый голос Фредерики хорошо слышали все, кто был в комнате, — и Кларк, и Родерик, и их родители, и… Эрик. Эрик посмотрел сначала на нее, потом на Родерика и, наконец, на Кларка. На лицах Аластера и Норы было написано изумление. Все застыли в безмолвии.
Первым пришел в себя Эрик. Он стремглав бросился к двери. Не в силах смотреть на Кларка, Оливия побежала за Эриком, у нее разрывалось сердце от жалости к своему ребенку. Она успела добежать лишь до двери, когда Родерик остановил ее.
— Позволь мне самому объяснить все моему сыну, — сказал он. — Тебе нужно поговорить с Кларком.
Оливия медленно вернулась в гостиную, где всё в тех же позах стояли Кларк, Нора и Аластер. В первую секунду Оливия обрадовалась, что родители в такую трудную минуту вместе с Кларком, но в то же время, увидев их вместе, она вдруг поняла, что осталась совершенно одна.
— Может быть, тебе лучше переночевать у нас, Кларк? — слабо потянув его за рукав, сказала Нора. — Эрик наверняка будет расстроен.
Кларк не обратил на нее внимания. Его глаза пристально смотрели на Оливию. В них застыла ярость и обида, и именно этого она ожидала. Она не ожидала лишь увидеть появившуюся в них печаль.
— Твои родители не знали, что Родерик с Глорией усыновили Эрика, Кларк, — мягко сказала Оливия.
— А я и не думал, что они знали. Каким бы плохим сыном я ни был, я уверен, они не стали бы скрывать от меня такое.
А она скрыла! Кларк был сто, тысячу раз прав, и тем не менее его слова причинили Оливии боль. Между ними снова выросла стена, становящаяся с каждой секундой все выше и выше, — Оливия уже не надеялась, что стена эта когда-нибудь снова рухнет.
— Пожалуй, вам двоим нужно о многом поговорить, — тихо произнесла Нора.
— Я приеду позже, — металлическим голосом сказал родителям Кларк.
Расстроенный Аластер похлопал его по плечу и, не произнеся ни слова, вышел из комнаты. Бросив полный тоски взгляд на Оливию, Нора последовала за мужем. Кларк закрыл за ними дверь, повернулся к Оливии и, скрестив руки на груди, выжидающе уставился на нее.
— Подумать только, — сказал он наконец, — я пытался уломать тебя отказаться от брака с Родериком и предлагал дать тебе то, чего не мог дать он, — нашего ребенка. А он, оказывается, мог это сделать. — Он криво усмехнулся. — Тебя это, наверное, позабавило.
— Прости, Кларк.
Ее шепот прозвучал очень громко в опустевшей комнате. Ноги у Оливии подкашивались, она нетвердой походкой подошла к креслу и опустилась на него. Кларк не двинулся с места.
— Говори, Оливия! — с яростью произнес он. — Пожалуйста, поговори со мной, наконец.
И она рассказала ему все о том, как после их разрыва обнаружила, что беременна, о том, как не хотела отказываться от их ребенка, вместе с тем понимая, как необходима Эрику полноценная семья с любящими родителями и настоящим домом.
— И тогда ты убедила Глорию и Родерика усыновить нашего ребенка? — хриплым от волнения голосом спросил Кларк. — Не могу поверить, что Родерик согласился.
— Глория не могла иметь детей… Она стала умолять Родерика, и он в конце концов сдался. Они согласились, что Эрик должен расти здесь, рядом с Фредерикой и с твоими родителями… — она перешла на шепот, — и рядом со мной.
От этого, подумал Кларк, мне больнее всего.
— Ты смогла отдать им Эрика, но не смогла позвонить мне?
— Тебя всегда интересовала лишь твоя профессия, Кларк. Я знала, что ты мог бы вернуться сюда и жениться на мне, но боялась, что, если такое произойдет, тем самым я оттолкну тебя от себя и ребенка, ибо мы помешаем осуществлению твоей мечты.
— Ты могла бы позвонить мне. Возможно, мы что-то придумали бы.
Она заметила его осуждающий взгляд, но не отвела глаз.
— Что именно, Кларк? Я вышла бы за тебя замуж и растила бы ребенка, а ты пропадал бы на работе? Мы ездили бы за тобой по свету и не имели бы настоящего дома? — Она медленно покачала головой. — Это не жизнь для ребенка.
— Поэтому ты решила, тебе незачем сообщать мне об Эрике. Но почему ты не сказала мне правду, когда я приехал и остановил вашу свадьбу? Я десятки раз спрашивал тебя, почему ты выходишь замуж за Родерика.
— Это был бы брак по расчету, — впиваясь пальцами в подлокотники кресла, сказала Оливия. — Мне нужно было наконец-то стать матерью Эрику. Очень нужно. Родерик с неохотой, но согласился, ибо Глория взяла с него обещание не оставлять Эрика надолго без матери, а он был уверен, что уже никогда никого не полюбит. Поэтому всем наш брак показался самым лучшим вариантом.
