Аманда Браунинг - Предложение повесы
— Где-то моя преемница уже дожидается той минуты, когда ты обратишь на нее внимание.
Джоэл вытаращился на нее. Складка на его лбу сделалась заметно глубже. Что-то сверкнуло в его глазах, но Кэтрин не могла бы определить, что означала эта вспышка. А потом он отвернулся и принялся расставлять на столе посуду.
— Так далеко я не заглядывал, — проворчал он, и его тон был настолько нехарактерен для него, что Кэтрин повернулась к нему. — Я просто счастлив, когда ты рядом.
— Это правда?
Джоэл поднял голову.
— Конечно. Сейчас я не хочу быть ни с кем другим.
— Да, но ты же не скажешь, что изменение положения в будущем исключается? — решительно бросила она.
В эту минуту ею руководили только чувства, которые она испытывала к Джоэлу.
— Отрицать не буду. Но почему ты сейчас завела этот разговор?
Он буравил ее пристальным взглядом.
— Потому что, как мне представляется, мне нужно знать, на что я могу рассчитывать, — с усмешкой ответила она.
Джоэл разложил приборы, подошел к Кэтрин, взял ее за плечи и слегка встряхнул.
— Сейчас мы вместе, и я от этого счастлив. Мне казалось, ты тоже.
— Да, я тоже, — торопливо признала Кэтрин, чтобы успокоить Джоэла. — Просто у меня живое воображение. Забудь об этом разговоре. Я лучше пожарю мясо, иначе мы не сядем за стол до полуночи.
Она ускользнула из его рук и стала наливать в сковороду оливковое масло. Она чувствовала на себе неотрывный взгляд Джоэла, но решила не оборачиваться. Наконец Джоэл вернулся к столу.
Больше ничего сказано между ними не было, а сказанное забыто, когда они приступили к ужину. Кэтрин рассказала Джоэлу о своих дневных делах. Он поделился с ней еще кое-какими подробностями своих переговоров с ее братьями.
Она все еще громко смеялась, когда раздался звонок в дверь. Они с Джоэлом вместе мыли посуду. Кэтрин замерла с полотенцем в руках и недоуменно глянула на часы. Почти десять вечера.
— Кого это принесло?
Она поставила тарелку, отбросила полотенце и направилась к двери.
Человек, возникший на пороге ее квартиры, мог бы сойти за одного из братьев Темплтон, если бы не седые волосы.
— Папа! — В возгласе Кэтрин смешались изумление и страх. — Вот так раз! Что это ты вздумал приехать?
Кэтрин ничуть не удивил тяжелый взгляд, которым ее одарил отец.
— Позволишь мне войти? — угрюмо осведомился Виктор Темплтон.
Кэтрин отступила, пропуская его, и быстро глянула в сторону кухни, но Джоэла там не увидела.
— Ну конечно. Заходи. — Она провела отца в гостиную и нервозно потерла ладони. — Ну… Садись же. Выпьешь что-нибудь?
Но ее отец не был настроен на учтивые вступления и сразу взял быка за рога;
— Что это рассказывают о тебе и каком-то Кендрике?
Кэтрин мгновенно выпрямила спину и скрестила руки на груди, готовясь принять удар, ее растерянность испарилась.
— Его зовут Джоэл. Что именно ты хотел бы узнать?
Она вовсе не ожидала встречи с отцом, но уже исполнилась решимости принять бой.
При этом ответе щеки старого Темплтона вспыхнули как красные флаги.
— Значит, ты с ним встречаешься.
— Думаю, Нат и все остальные успели доложить тебе об этом. А тебе понадобилось узнать, сплю ли я с ним. Так вот, я отвечаю — да, — заявила Кэтрин, упрямо выдвинув нижнюю челюсть.
Виктор Темплтон с шумом выдохнул воздух.
— Кэтрин, не дерзи мне. Я все еще твой отец.
— Я помню, и я люблю тебя, папа. Но ты не имеешь права вмешиваться в мою жизнь, — повторила она слова, не так давно сказанные брату.
— Беспокойство и вмешательство — не одно и то же.
— Значит, ты пришел, не имея намерений разлучить нас? — с укором произнесла она.
Он бессильно стиснул зубы. Несомненно, именно таковы были его намерения. Но он предпринял попытку сменить тактику:
— Кэтрин, я знаю тебя. Ты никогда не пойдешь на близкие отношения, если мужчина тебе безразличен, и это делает тебе честь. Но этот человек не стоит тебя.
— Не согласна. Это достойный человек. Просто ты его не знаешь, папа. Это хороший человек, — убежденно возразила Кэтрин.
— Понятно, ты так думаешь. Но он из той породы мужчин, которых называют бабниками, повесами, — процедил ее отец. — Он играет на твоей привязанности. И ты сама знаешь, жениться на тебе он не собирается.
Если он надеялся смутить дочь этим утверждением, то своей цели не достиг.
— Это для меня не новость, — спокойно произнесла Кэтрин.
Глаза Виктора расширились.
— И тебя это не беспокоит?
Кэтрин снова вздохнула и ответила, понизив голос:
— Не хочу лгать тебе, говоря «нет». Конечно, я хочу выйти за него замуж. Я хочу прожить с ним жизнь, родить от него детей. Но я смотрю реалистически. Он к этому не стремится. Я понимаю, что в его глазах наши отношения — просто легкая связь. Мне больно от этого. Но это все, что он может мне дать, поэтому я должна с этим смириться.
Ее отец с ужасом смотрел на нее.
— Да ты сама слышишь, что говоришь? Или у тебя нет гордости?
Кэтрин не хотелось огорчать его. Но речь идет о ее жизни, в которой решения принимать ей самой. Поэтому она стойко встретила его взгляд.
— По-видимому, нет.
— Он любит тебя?
Рассчитанный, жестокий удар, попавший в самое больное место. Но нет смысла во лжи. И Кэтрин вновь ответила откровенно:
— Нет. Думаю, он неравнодушен ко мне, но любви у него нет.
Она не стала добавлять, что Джоэл вообще не верит в существование такого чувства, как любовь.
— Да это же чушь какая-то! Кэтрин, если он тебя не любит, чего ради ты подвергаешь себя таким мукам?
Теперь голос Виктора звучал почти нежно, но эта нежность была обманчивой.
— Папа, я же сказала тебе: потому что я его люблю. Только поэтому.
Виктор поднял руки, как бы сдаваясь, но тут же тряхнул головой.
— А он знает, что ты его любишь?
— Нет.
Слишком хорошо знакомым жестом старик провел обеими руками по волосам.
— Хорошо. Сейчас я не могу привести тебя в чувство. Во всяком случае, ты знаешь, где нас найти, когда мы тебе понадобимся.
— Спасибо за заботу. И прости, если я тебя огорчила.
— Кэтрин, ты не можешь меня огорчить. Насколько я понимаю, я должен предоставить тебе жить в соответствии с твоим выбором. Но мне нелегко оставаться в стороне, когда я вижу, что тебя ждет катастрофа. Он действительно стоит такой жертвы?
— Думаю, да. — Она спокойно улыбнулась.
Ее отец вздохнул и протянул к ней руки.
— Тогда обними меня, — сурово велел он.
Кэтрин подошла к нему и скользнула в его объятия. Ей вдруг стало уютно, как бывало в детстве.
