Теодора Снэйк - Все, кроме лжи
Горящий взгляд Джеймса заставил ее соски затвердеть и заныть. Роберта подалась ему навстречу, влекомая непреодолимым желанием прижаться грудью к его груди. Но на них обоих осталось еще слишком много одежды. Она торопливо стянула с него джемпер и восхищенно замерла при виде могучего торса, покрытого темными волосами.
Теперь Роберта могла удовлетворить любопытство и легонько прикоснулась кончиками пальцев к этим слегка вьющимся волосам, поражаясь их мягкости. Джеймс издал невнятный возглас и прижал ее руки к своему горячему телу. Под ее пальцами его соски тоже отвердели. Она нагнула голову и прикусила один из них зубами, отпустила его и вновь коснулась, но уже языком.
Эта ласка свела на нет выдержку Джеймса. Подумать только, еще только самое начало любовной игры, а он уже более чем готов к действию. Если Роберта будет продолжать в том же духе, он не удержится и возьмет ее прямо на этом диване или на столе, сметя с него все одним движением руки. Эта мысль слегка отрезвила Джеймса, и он, стиснув зубы, сжал ее пальцы. Она подняла голову и посмотрела на него взглядом, в котором сквозило ничем не прикрытое желание.
– Пора перебираться в спальню, – прерывисто дыша, сказал он и подхватил Роберту на руки.
Она прижалась лицом к его шее и даже не смотрела, куда Джеймс ее несет. Сейчас ей было все равно, где именно произойдет то, к чему так стремились они оба. Как легко он несет ее, прижимая крепко-крепко к своему телу! Как возбуждающе пахнет его кожа, к которой она прильнула жаждущим ртом! Как хорошо и правильно находиться в его объятиях!
В спальне Джеймс опустил драгоценную ношу на роскошное ложе, прямо-таки предназначенное для любви. Роберта лежала и протягивала к нему руки, а он быстро освободился от еще остававшейся на нем одежды и принялся раздевать ее. Туфли были брошены возле постели. Наполовину снятое прежде платье в одну секунду оказалось на полу. Туда же отправилось и кружевное белье, сорванное нетерпеливой рукой.
Обнаженное женское тело в неярком свете бра контрастировало с черными атласными простынями. Джеймс не мог оторвать глаз от дивного видения. Округлые груди манили к себе, и вот уже он ласкал их нежно и возбуждающе. Сильные пальцы то едва касались кожи, то энергично сминали обольстительные полушария, не причиняя боли, лишь вызывая во всем теле Роберты томление и заставляя ее выгибать спину.
Она не помнила, было ли в ее жизни что-либо более прекрасное, чем эти минуты. Ласки Джеймса заставляли изнывать от неутоленного желания, стонать и извиваться от наслаждения. Роберта понимала, что он хотел сначала доставить ей удовольствие и лишь потом позволить самому себе насладиться близостью с нею.
Но она жаждала другого, поэтому остановила его, когда он снова начал целовать пушистый треугольник между ее раздвинутыми ногами. Роберта потянула его на себя и заставила лечь на нее сверху. Когда Джеймс повиновался, она подняла согнутые в коленях ноги и, обвив руками его талию, прижала к себе. А затем опустила руки на его ягодицы.
Джеймс ощутил влажность и жар ее тела и уже не мог терпеть дольше эту сладкую пытку. Ему едва хватило сил, чтобы спросить:
– Ты предохраняешься или я должен воспользоваться презервативом?
– Не волнуйся, я предохраняюсь. Дальнейшее вряд ли кто-нибудь из них помнил связно. Ушли куда-то все мысли, им на смену пришел инстинкт. Следуя ему, они ринулись в бездну страсти, а затем вознеслись к вершинам любви… Много позже, когда они лежали рядом, приходя в себя и собираясь с силами, Джеймс повернулся на бок и погладил бедро Роберты.
– Никогда не испытывал ничего подобного, – признался он, наклонился и поцеловал довольно улыбающиеся припухшие губы. – Ты заставила меня полностью утратить над собой контроль.
– Это хорошо или плохо?
– Мое тело говорит, что хорошо, а разум предостерегает, чтобы я опасался. Ты можешь полностью поработить мои чувства, стать необходимой мне. Что я буду делать, если ты захочешь меня бросить?
– Это ты можешь поработить мои чувства. Я чувствую себя твоей рабыней. Но вот что странно: мне даже не хочется возмущаться собственной покорностью. Ты заставил меня испытать нечто прекрасное. Боюсь, что я опять хочу…
– Я тоже. Иди-ка сюда. В этот раз все будет медленно и томительно сладко. Я хочу услышать твой крик восторга и только потом потерять голову.
– Ммм… как приятно. Твои ласки так нежны… Она мурлыкала от удовольствия, подставляя его губам то грудь, то живот, то бедро. Потом вдруг перекатилась на край постели и капризно заявила, что хочет шампанского.
Джеймс оживился.
– Я о нем совершенно забыл. Есть еще кое-что. Ты помнишь, что я тебе обещал? – С этими словами он встал и вышел из спальни.
В ожидании Джеймса Роберта, раскинув руки, бездумно смотрела в потолок и чувствовала себя удовлетворенной и счастливой. Исчезли все опасения относительно сложностей и последствий взаимоотношений с этим исключительным мужчиной. Радость, подаренная им, была слишком пронзительной.
Она с дрожью представила, что могла бы и не согласиться на его предложение. Или такого просто не могло быть? Да что теперь об этом думать. Она здесь, ее тело поет после бурной любовной схватки, из которой оба вышли победителями. И она готова спорить на что угодно, что это было не в последний раз!
Джеймс вернулся с шампанским, бокалами и блюдом клубники. Роберта улыбнулась, вспомнив его слова, сказанные днем в офисе. Что ж, теперь они без помех могут полакомиться ягодами, вкус которых так хорошо сочетается с шампанским.
Роберта села в постели. Джеймс устроился рядом, поставив между ними принесенные лакомства. Он кормил Роберту клубникой, поднося к ее губам ягоду за ягодой. Но она откусывала белоснежными зубами только половину ягоды, вторая медленно исчезала во рту Джеймса. Он облизывал губы и часто целовал Роберту, будучи не в силах удержаться от прикосновений к ней при виде того, как она томно жмурится.
Покончив с ягодами, они вновь занялись любовью. И на этот раз все было так, как он и хотел – медленно и пронзительно нежно. После бурного финала, переживая который Роберта залилась счастливыми слезами, оба уснули в обнимку, не желая расставаться даже во сне.
Глубокой ночью она внезапно проснулась и долго смотрела на спящего Джеймса, поглаживая его твердые губы и шелковистые брови. Она пыталась обдумать случившееся и понять, как все сложится дальше. Смогут ли они установить прочные долгие отношения, которые устроят обоих? Она надеялась, что да. В самом деле, у них очень много общего. Обжегшись на неудачном браке, они оба не хотят снова связывать себя семейными узами.
Ей будет трудно вновь полностью довериться мужчине, даже такому, как Джеймс. Да и он испытывает то же самое. Достаточно посмотреть на него, когда в разговоре всплывает имя бывшей жены.
