Лия Аштон - Поцелуй кареглазой русалки
Поначалу все это казалось Лэни нереальным, счастливым сном, потом она уже не могла представить, что в ее жизни может не быть Грэйсона.
Теперь они сидели на диване дома у Грэя. Лэни удобно устроилась, подогнув под себя ноги. Грэй сидел, положив ноги на оттоманку. Лютер свернулся у его ног. Он крепко спал и слегка похрапывал.
— Почему бы и нет? Я не имел в виду пляж. У меня есть бассейн с подогревом.
— Здорово!
— Вообще-то там мы плаваем с Лютером.
— Не думаю, что сегодня он в состоянии плавать.
— Я тоже не думаю. Кроме того, хочу, чтобы сегодня вечером компанию мне составил кто-то другой.
Он хитро посмотрел на Лэни, и от его взгляда ее сразу бросило в жар. Внизу живота разлилось приятное тепло. Он улыбнулся, лениво и сексуально.
«О нет, я не могу этого выдержать». Внутренний голос говорил, что ей не придется привыкать к Грэйсону. Ведь его чувство к ней скоро пройдет. Что ждет ее дальше? Грэйсон, скорее всего, этого не знал. К чему задумываться. Они жили настоящей минутой и не пытались заглянуть в будущее.
— Я не взяла купальник.
— Это не проблема.
Вода в бассейне была на удивление теплой. Лэни нырнула и поплыла к Грэйсону. В саду, где находился бассейн, царил полумрак. Единственным источником света там были фонари.
— А тебе идет! — игриво заметил Грэйсон.
— Что идет?
— Этот наряд. Он меня сразил наповал.
Лэни опустила глаза и вдруг обнаружила, что она голая — такой эффект создавало розовое нижнее белье, от воды оно плотно прилегало к телу и стало совершенно прозрачным.
— И вовсе я не голая, я не настолько распущенна, чтобы купаться обнаженной с мужчиной.
— Не настолько? Значит, все дело в этом? А мне кажется, в чем-то другом! Признайся, ты просто боишься.
— Ничего я не боюсь. И потом, тебе не кажется, что ты мог бы говорить со мной и повежливее.
Грэй издал победный вопль, набросился на Лэни и увлек за собой под воду. Когда они вынырнули, бюстгальтера на ней уже не было. Грэй размахивал им, торжествующе улыбаясь.
Лэни рассмеялась. Грэй с восхищением смотрел на нее. Быть может, именно этот взгляд придал ей уверенность.
— Вы прекрасны, Лэни Смит.
Низкий сексуальный голос смутил ее. Она инстинктивно прикрыла руками грудь.
— Не делай этого. Ни в коем случае не лишай меня прекрасного зрелища!
— Зачем ты меня обманываешь? Я же знаю, какая я. Не думаю, что тебя так восхищает моя грудь.
— Хочешь со мной посоревноваться? — Казалось, он ее не услышал. Или не захотел услышать?
— Посоревноваться? Что ты имеешь в виду?
— Обычное соревнование, кто первым доплывет до другого конца бассейна. Ты готова? Тогда вперед!
В бассейне поднялась целая буря. Грэй умчался вперед. Лэни даже не сразу поняла, что происходит. В следующее мгновение обнаружила, что плывет за ним так быстро, как только может.
Несмотря на ее профессиональную подготовку, Грэй добрался до финиша первым.
— Я так и знал. Тогда, во Вьетнаме, тебе просто повезло.
— А как насчет второй попытки? Так нечестно! Я даже не сразу поняла, что мы соревнуемся. Теперь готова к этому.
— Я бы с радостью посоревновался с тобой еще раз, Лэни Смит, но…
Она его перебила:
— Но что? Что тебе мешает?
— Не хочу тебя расстраивать, но я снова выиграю. — Он приблизился к ней и заправил за ухо выбившуюся прядь мокрых волос. Улыбка мигом сошла с ее лица. — Мне нравится, когда твои волосы лежат так, как сейчас.
— То есть тебе нравятся мокрые, спутавшиеся узлами волосы?
Она поспешно пригладила волосы, но не была уверена, что привела прическу в порядок.
— Мне нравится, когда твои волосы откинуты назад. Люблю, когда ничто не мешает любоваться твоим прекрасным лицом. Ты такая красивая. Мне нравится говорить тебе комплименты, Лэни.
Лэни поспешила отвести взгляд. Грэй притянул ее к себе, и его жаркое дыхание обожгло ее мокрое ухо.
— Я не обманываю тебя, Лэни. Не понимаю, почему ты мне не веришь. Я действительно считаю тебя очень красивой женщиной.
По телу ее пробежала дрожь. Но она все равно не верила ему. Он это понял, тяжело вздохнул. На лице отразилась легкая досада.
— Знаешь, у меня есть одна черта: я никогда никому не вру, — сказал он когда они вышли из бассейна.
Лэни отступила на шаг.
— Все это очень странно. Еще совсем недавно ты меня практически не замечал. Как ты не понимаешь, после такого равнодушного отношения с твоей стороны я не могу поверить, что ты вдруг решил, будто я самая красивая женщина на земле. Я не верю, что отношение может столь кардинально измениться за короткий срок. До недавнего времени в твоем присутствии я чувствовала себя невидимкой, а теперь ты хочешь, чтобы я поверила твоим комплиментам.
— Лэни, я… — начал Грэйсон и вдруг замолчал на полуслове.
— Ты даже не заметил, что я…
— Не заметил чего?
— Не заметил, что я полностью изменила свой имидж. Помнишь, как я пришла на работу накрашенная, с новой прической и в одежде совсем другого стиля? Конечно же не помнишь.
Грэй нахмурился. Казалось, он усиленно пытался что-то вспомнить.
Мать всегда говорила ей, что нужно относиться к жизни проще. Особенно к тому, что связано с мужчинами.
— Это было в тот день, когда я попросил тебя полететь со мной во Вьетнам.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— В тот день ты впервые пришла на работу с новой прической, макияжем, в элегантной, женственной одежде. Я прав?
Лэни молча кивнула.
— Я так и думал. Я сразу обратил внимание на твою новую прическу и вспомнил, что, когда ты пришла устраиваться на работу, у тебя на голове было нечто похожее. В тот день твои волосы были собраны в узел на затылке. Мне нравится, когда твое лицо открыто. Кстати, хотел спросить: почему ты решила полностью сменить имидж?
— Все очень просто. Надоело быть серой мышкой. Меня никто никогда не замечал. Так что не обольщайся, я изменилась не только из-за тебя, я всегда находилась в тени младшей сестры.
— Ты никогда не была серой мышкой. Обычно я не обращаю внимания на окружающих. Особенно в последние месяцы, когда начались проблемы в бизнесе. Но тебя заметил сразу. Да, временами я держался грубо и нетерпеливо. Но дело в моих неурядицах, а не в тебе. Я мог думать только о фирме, но теперь все это кажется не важным. Мое отношение к жизни изменилось с тех пор, как ты отказалась лететь во Вьетнам.
— Я не отказывалась, сказала, что, возможно, у меня это не получится.
— Какая разница? Но с тех пор ты не выходила у меня из головы. Так что тебя невозможно назвать серой мышкой.
