Барбара Данлоп - Позволь быть рядом
Она стояла неподалеку от его машины и, очевидно, мерзла без пальто. Двое пьяных явно раздумывали, не пристать ли к ней.
Он отошел от машины с намерением послать негодяев куда подальше. Но она предостерегла его взглядом.
Это приказ? Женщина отдает ему безмолвный приказ?
Но она вдруг подошла ближе. Короткая юбочка развевалась, волнистые волосы колыхались в такт шагам. Она была грациозна, прекрасна, поразительно сексуальна. Ему хотелось схватить ее, поцеловать и крикнуть всем, что она принадлежит ему.
Но она ему не принадлежала. И он не имеет права касаться ее.
Трой открыл дверь:
– Ты не замерзла?
Мила вздрогнула:
– Моя куртка не подходит к этому наряду. Она в машине Вегаса.
– Почему ты ее не достала? Не попросила меня принести? Не попросила Вегаса?
– Ты закончил?
Он крепче сжал ручку двери:
– Что именно?
– Критиковать меня? Нянчить? Не можем ли мы уже сесть и поехать? Я хотя бы согреюсь.
Трой выругался и сбросил куртку.
– Не нужно, – запротестовала она.
Он быстро завернул ее в куртку и притянул к себе:
– Я один из парней, помнишь?
Он застегнул молнию, словно упаковав ее в смирительную рубашку.
– Садись.
– Это приказ?
– Приказ, – подтвердил он.
– Есть, сэр! – издевательски отсалютовала она.
Он импульсивно похлопал ее по заду и тут же отшатнулся, ожидая мести.
Она застыла, но не ударила в ответ.
– Собираетесь покончить с собой?
– Возможно. Прости.
– Ты не имеешь права.
– Знаю. Это все юбка, – шутливо оправдывался он.
Она запротестовала:
– Как ты можешь?
– Поэтому женщины и не работают в «Пайниен».
– Ну да, потому что ты их лапаешь.
– Потому что не заботимся о политкорректности.
Он захлопнул дверь и завел мотор.
Прошло пять долгих минут, прежде чем Мила заговорила.
– Нам нужно имя. И у нас есть отпечатки его пальцев, – сообщила она, открывая маленький клатч.
– Именно поэтому ты уронила сумку, вот оно что! – восхищенно улыбнулся Трой.
– Да, и чтобы привлечь его внимание. Правда, крутой прикид?
– Очень, – подтвердил он. Хотя не любил вспоминать насколько. Потому что сразу загорался желанием к ней.
– Этот человек помешан на Кассиди. Знаю, ты думаешь, что дело в тебе, но он обращал на меня внимание не больше, чем на бетонный блок.
– Или он сосредоточен на мести. У таких парней не существует адекватных реакций. Ни на что.
– Я не тщеславна и не считаю себя суперпривлекательной. Но обычно мужчины не столь разборчивы, как он.
– Ты очень красивая.
– У меня сестра – настоящая секс-бомба. Поверь, я знаю разницу. И считаю, что Джек не увлечен Кассиди.
– А я считаю, что ты невероятно горячая штучка в этом костюме. Не могу не думать о тебе. Не могу не хотеть.
– Не нужно, – попросила она так тихо, что он едва расслышал.
– Ничего не могу с собой поделать.
– Можешь.
– А ты можешь?
– Да.
– Лжешь. Ты видишь, когда я лгу. Я тоже вижу. У тебя колени напрягаются.
– Неправда!
Но она невольно взглянула на колени.
– Я поверил, когда ты сказала про мое левое ухо, так что смотри. – И он повернулся к ней левым профилем. – Я лгу?
Трой дал ей секунду сосредоточиться.
– Я постоянно думаю о тебе. И это не просто секс.
– Нет?
– Я знаю, ты хочешь быть среди нас. Я бы тоже этого хотел. Но так невозможно. Я не могу оставить тебя и не могу заставить себя уволить.
– Позволь мне проявить себя.
– Не получится.
Он не мог отделаться от тошнотворного чувства осознания того, чем это закончится.
– Объясни, что нужно сделать, чтобы получилось. Я все сделаю.
– Получится так, что ты умрешь.
– Что? – опешила она.
– Конечно, не сегодня. Может, даже и не завтра. Но однажды я отправлю тебя на операцию, где силы будут неравны, и ты кончишь как Габриела, в пластиковом мешке.
– Габриела?
– Никакой ум, никакое боевое искусство не помогут в схватке с парнем ростом шесть футов четыре дюйма, способным сплющить скамьей машину.
– Кто такая Габриела?
– Охранник. Бывший.
– Она…
– Она умерла.
Мила положила руку ему на плечо:
– Мне так жаль.
– Это я во всем виноват.
– Это не так, я уверена.
– Ты ничего об этом не знаешь.
Он позволил себе накрыть ее ладонь своей.
– Я тебя знаю. Ты не рискуешь зря. Не делаешь ошибок.
– Никто не совершенен. Я снова все испорчу. Это лишь вопрос времени. А я этого не вынесу.
Улица была темна. В машине было темно. Мила так близко.
Он осторожно погладил ее по щеке.
– Трой. Не нужно.
Но она прижалась щекой к его ладони.
Он придвинулся еще ближе и стал целовать ее. Она отвечала на поцелуи.
Трой целовал ее щеку, шею, отодвигая свитер, чтобы поцеловать плечо.
Поцелуи становились все жарче. Трой расстегнул куртку, обнял Милу за талию, лаская обнаженную кожу между свитером и юбкой.
– Мы не имеем права так себя вести, – прошептала она.
– Нам придется сделать это.
Она колебалась. Он ждал.
Она подняла руки. Он стащил свитер, расстегнул ей бюстгальтер. Груди освободились, кремово-гладкие, увенчанные коралловыми сосками. Он сжал упругие холмики. Она застонала, он привлек ее в себе, гладя обнаженную спину. Она втянула его палец в горячий рот, и его пронзило желание.
Машины мчались мимо, огни фар мелькали в стеклах.
Он снова поцеловал ее. Коснулся бедер, шелковых трусиков. Он жаждал сорвать их, пылая жаром, был тверд и нетерпелив. И наконец медленно стянул трусики, не отрывая взгляда от ее голых грудей.
Она притянула его голову к себе. Он поцеловал затвердевший сосок. Поднял ей юбку, пальцами чувствуя ее жар и влагу. Он тяжело дышал, на виске быстро бился пульс.
– Тебе хорошо? – выдавил он.
– Очень. Очень.
Трой расстегнул пуговицу на брюках. Слава богу, в бумажнике презерватив. Он нашел его, отодвинул одежду, посадил Милу себе на колени, так что она оседлала его бедра.
Он едва не сошел с ума от окружившего его жара. Хотел, чтобы это длилось вечно. А когда она шевельнулась, он пропал.
– Сиди смирно, – велел он, сжимая ее бедра.
– Посмотрим.
Она чуть сжала бедра, он громко застонал:
– Мила, сбавь обороты.
– Очень сильно сбавить?
– Нет.
Она сейчас убьет его!
– Быстрее?
– Нет. Да.
Он хотел и того и другого. Хотел всего.
– Я могу быстрее.
Он пытался протестовать, сказать ей, объяснить, что «быстро» можно по-разному. Но только застонал от отчаяния, пытаясь обрести самоконтроль.
– О, Трой!
Он понял, что она хотела двигаться быстро. Очень быстро.
И прекратил сопротивляться, дал себе волю, установил ритм, двигаясь все быстрее и жестче, пока она не вскрикнула в экстазе. Он последовал за ней, перевалившись через край обрыва, так, что сердце едва не разорвалось от усилий.
