Грейс Грин - Одолевая власть любви
— Его здесь нет.
Кенни разрывалась между внезапно нахлынувшим облегчением оттого, что не придется раскрывать свою тайну, и горьким разочарованием. Она ведь столько времени скрывала все, и вот теперь, когда наконец решилась… Нет, она должна рассказать ему все.
Куда Броуди мог отправиться в столь поздний час? Ей живо представилась та красотка, двойник Мерилин Монро. Вот она идет ему навстречу с распростертыми объятиями… Джек улыбнулся.
— Весь этот шум его достал! После вашего ухода он тоже уехал. Он в другом доме.
— В… другом доме?
— Ну да, в старом дедушкином доме. На Саванне. Бегство из бедлама! Кенни вспомнила, как Джоди поддразнивала его. Казалось, это было целую вечность назад.
— Номер девятнадцать, — продолжал Джек. — Там во дворе растет большой клен.
Несмотря на подробные объяснения Джека, она сначала проехала мимо.
Остановившись у обочины, пешком вернулась назад по улице.
Пикап Броуди стоял на дорожке. За ним виднелся дом, тускло освещенный уличным фонарем. Это было крохотное запущенное бунгало с гаражом на одну машину.
Сам дом казался заброшенным, но из-под двери гаража пробивался тонкий луч света.
Она может это сделать! Она должна это сделать!
Кенни остановилась у дверей гаража и глубоко вздохнула. Где-то неподалеку мяукал кот, а издалека доносился рев большой буровой вышки. Из гаража не доносилось ни единого звука.
Она сжала кулак, разжала и, борясь с желанием убежать, постучала в металлическую дверь.
Тихий звук прозвучал удивительно громко.
Кенни поморщилась, и сердце у нее забилось еще сильнее, когда послышались приближающиеся шаги.
Она уставилась на полоску света из-под двери… Дверь начала со скрежетом подниматься.
Сначала показались две ноги в черных кроссовках, потом пыльные вылинявшие джинсы, кожаный ремень с оловянной пряжкой, черная футболка, плотно облегающая мускулистую грудь, и, наконец, смуглое, словно высеченное из камня лицо…
— Ты? Что ты тут делаешь? — изумился Броуди. Она с трудом сглотнула.
— Мне… надо с тобой поговорить.
Он огляделся.
— Ты одна?
Она кивнула.
Броуди протянул руки, затащил ее внутрь и с шумом опустил дверь. Они оказались в аккуратном гараже с цементным полом, главным предметом в котором был…
Блестящий черный «Харлей-Дэвидсон»!
Кендра ошеломленно уставилась на него.
— Твой мотоцикл!
От нахлынувших воспоминаний у нее закружилась голова. Ну почему ей так часто хочется плакать из-за этого человека?
— Ты… сохранил его?
Броуди пожал плечами.
— Я поддерживаю его в рабочем состоянии — ведь рано или поздно я его продам.
Чего только в жизни не бывает, подумала Кендра. Кого он пытается убедить? Этот мотоцикл был любовью всей его жизни, расстаться с ним равносильно смерти.
— Когда ты ездил на нем в последний раз?
— Я его забросил, когда мне пришлось взять детей и потребовалась машина на четверых, и к тому же более надежная…
Похоже, он даже не отдает себе отчета в том, что с тоской смотрит на блестящую поверхность бензобака, сверкающие фары, гладкое черное сиденье…
Броуди откашлялся.
— О чем же ты так хотела со мной поговорить, что не смогла дождаться утра?
Он протер скамью фланелевой тряпкой, скрестил руки на широкой груди и выжидающе посмотрел на гостью.
У нее сердце от волнения колотилось с такой силой, что, казалось, еще миг, и оно разорвется на кусочки.
— Мы с тобой… говорили… в гостиной, пока Меган нас не прервала… мы не закончили…
Он молчал.
Щеки у нее горели.
— Я хотела, чтоб ты понял, что ошибаешься, говоря, будто я… принцесса. Я не принцесса! Я… — Она нервно засмеялась. — И уж конечно, я вела себя не как принцесса!
Он по-прежнему молчал. Помогать ей не собирался. Кенни в панике огляделась. От двери ее отделяли три шага. Но отступать было поздно. Она неловко переминалась с ноги на ногу.
— Я… должна тебе кое-что рассказать, и… думаю, это в корне изменит твое отношение ко мне.
— Ты не знаешь, как я к тебе отношусь!
Голос Броуди поразил ее. Она заморгала.
— Что ты сказал?
— Я сказал, что ты не знаешь, как я к тебе отношусь.
— Но…
— Ты не знаешь, потому что не хочешь знать, — с горечью добавил он. — И никогда не хотела.
— Броуди, не перебивай меня, дай досказать. А потом я уйду.
— Согласен. Я тебя слушаю.
Она сделала глубокий вдох и начала:
— Девять лет назад мы с кузиной Эшли отправились на рок-концерт в Сиэтл. Но, как только мы туда приехали, она встретила своего парня, и они решили уединиться. Я… я тоже кого-то встретила. Мы — он и я — оставались вместе… в течение всего концерта. — Она сглотнула и заставила себя продолжить. — Потом мы куда-то пошли, и… я… мы…
Она осеклась, увидев, что Броуди изменился в лице. Глаза его сузились, на висках вздулись вены, на щеках заходили желваки. Он открыл было рот, но она не дала ему сказать ни слова:
— Ты обещал не перебивать!
С ним явно происходило что-то не то, но Кенни не понимала, в чем дело. Броуди сдержал слова, готовые сорваться с языка, и, буркнув себе под нос какое-то замысловатое ругательство, махнул рукой, чтобы она продолжала.
Ее ладони взмокли от пота. Украдкой вытерев их о джинсы, она вновь заговорила:
— Мы встретились с Эшли после концерта и на обратном пути попали в аварию. Моя кузина не пострадала, со мной же дело обстояло хуже. У меня было сотрясение мозга, повреждено бедро… А когда я очнулась на больничной койке, выяснилось, что потеряла память. Я не могла вспомнить, что произошло накануне, от того момента, когда мы с Эшли расстались, до того, как я пришла в сознание.
— Ты… потеряла память? — Броуди был явно удивлен.
— Врачи сказали, что у меня посттравматическая амнезия. Такое часто случается после аварий, но, как правило, память со временем возвращается. — На ее лице появилась вымученная улыбка. — Но ко мне она так и не вернулась!
Броуди смотрел на нее как на привидение.
— Ты ничего не помнишь о том концерте?
— Ничего.
— Ты… не помнишь, с кем ты была?
— Нет, абсолютно! Со слов Эшли, на обратном пути я начала рассказывать ей, что тоже встретила какого-то знакомого и провела время с ним. Но тут в нас врезалась другая машина.
— Боже правый! — Лицо Броуди стало мертвенно-бледным. — Я не верю…
— Поверь, — сказала она. — Так все и было. Но главное — я занималась сексом с этим человеком…
Броуди качал головой. Ей показалось — она не могла быть полностью уверенной, но была почти уверена, — что в глазах у него блеснули слезы.
