Алекс Стрейн - Рождественское желание
— Дайана, я хотел тебя спросить. Почему ты все-таки разрешила мне видеться с Райаном?
— Ты мне угрожал, помнишь?
— Только из-за этого?
Дайана отвернулась, глядя в окно.
— Наверное, я посчитала, что иначе будет несправедливо для Райана, — тусклым голосом сказала она. — Я подумала, имею ли право лишать его отца. А тебя — сына.
— Дайана… — прошептал Рид.
Эти слова заставили ее посмотреть на него. Во взгляде Рида было что-то такое… Дайана взмолилась, чтобы произошло хоть что-нибудь, чтобы он перестал смотреть на нее с таким выражением… Бог услышал ее молитвы — в кухню вошел Райан.
Она накормила мальчика завтраком и разрешила немного погулять. Рид вызвался составить ему компанию, и они ушли. Дайана постояла у окна, глядя на две заснеженные фигуры на дворе, и только тут вспомнила о звонке Марка. Она совсем забыла ему перезвонить.
— Дайана, он был вчера у тебя? Я разговаривал с Дейвом? — спросил Марк, едва они обменялись приветствиями.
— Да, он сидел с Райаном. Мне нужно было отлучиться, — устало сказала она, представляя, о чем сейчас думает Марк.
— Дайана, ты рискуешь.
— Марк, все это ужасно непонятно… Все идет так, как будто огромный снежный ком летит с горы, увеличиваясь в размерах…
— Дайана, с тобой все в порядке?
— Кажется, да. Не обращай внимания, я немного устала. Ты узнал что-нибудь, Марк?
— Вынужден тебя разочаровать, Ди. — Пальцы Дайаны с такой силой стиснули трубку, что она едва не треснула. — Он чист. Ничего, что ты могла бы использовать. К тому же он подал в отставку.
— Это я уже знаю, — беспомощно выдохнула она, — я потеряла свой козырь.
— Если хочешь, я приеду.
— Нет, не надо. Это все усложнит.
— Дейв уже сказал тебе, какое решение он принял? Он собирается начать тяжбу?
— Нет, он ничего пока не говорит.
— Дайана, мне это не нравится.
— Мне тоже, Марк. Но пока я не могу с этим ничего поделать. Ну ладно, мне пора. Пока, Марк.
— Пока, Ди. Будь осторожна.
Дайана положила трубку, выпрямилась. Пора покончить со своим упадочническим настроением. Она стала похожа на размазню. Однажды это уже случилось с ней, но больше она не позволит себе раскиснуть! Принятие эпохального решения словно влило в нее новые силы. Скоро Рождество, твердо сказала она себе, необходимо переделать кучу дел. Дайана решила начать с первоочередной задачи: необходимо упаковать и подписать рождественские подарки, которые она купила для Райана, родителей и друзей.
— Вот ты где скрываешься!
Дайана так увлеклась, что от неожиданно раздавшегося рядом с ней восклицания едва не подпрыгнула. В дверном проеме стоял Рид и смотрел на сидящую на полу Дайану, окруженную всевозможными коробками, свертками, блестящими ленточками и обрезками яркой упаковочной бумаги.
— Что ты здесь делаешь, Рид? — недовольно спросила она.
— Стою. Разговариваю с тобой.
Дайана нахмурилась. Эта комната была единственной, куда еще не ступала нога Рида, и она надеялась, что право экстерриториальности будет распространяться на нее и впредь.
— Мог бы и постучать.
— Я стучал.
Взгляд Рида переместился на туалетный столик, уставленный всевозможными косметическими средствами, потом скользнул по комнате и замер на большой кровати. Кровь прилила к щекам Дайаны.
— Ты что-то хотел, Рид? — резко спросила она.
— Только ланч для Райана — он здорово проголодался.
— Я сейчас приду.
— Мы тебя ждем.
Когда Дайана вошла в кухню, Райан сидел за столом и болтал ногами, Рид притулился около окна. Щеки Дайаны еще пылали, она бросила на Рида взгляд и тут же поняла, что он тщательно все продумал: его лицо оказалось в тени, между тем он легко мог прочитать все чувства, написанные на лице Дайаны.
— Мама, я хочу рыбные стейки.
— Хорошо, милый.
Готовя ланч, она раздраженно гремела тарелками. Рид, как приклеенный, продолжал стоять у окна, чем еще сильнее раздражал Дайану.
— Что тебя так разозлило, Ди?
— Ты еще спрашиваешь?!
— Мое вторжение в святая святых? — невинно спросил он.
— Рид, мы так не договаривались. — Она постаралась говорить спокойно, чтобы не привлечь внимание Райана. — Ты играешь не по правилам. Это нечестно.
— Прости, — очень мягко сказал он. — Я вовсе не хотел задеть твои чувства.
— Хорошо, твои извинения принимаются.
Дайана вдруг почувствовала себя сварливой теткой и, чтобы сгладить предыдущий тон, предложила Риду присоединиться к ланчу. Конечно, он согласился.
В душе она понимала, что, сделав одну уступку, очень трудно остановиться. Тут же приходится идти на новую. И так далее — в геометрической прогрессии. Сначала она позволила Риду видеться с Райаном; потом — чувствовать себя в ее жилище, как дома; позволяет ему оставаться на ужин…
Сегодня дошло до того, что она приготовила ланч и машинально сервировала стол на троих! Помогая Райану усесться за столом поудобнее, Дайана мимолетно коснулась щечки сына легким поцелуем и слегка взъерошила его волосы. Подняв голову, она обнаружила, что Рид наблюдает за ней и на лице его странное выражение. У Дайаны даже перехватило дыхание от его напряженного взгляда.
— Что-то не так? — удалось ей сказать.
— Все в порядке.
Рид уткнулся в тарелку, и Дайане пришлось сделать то же самое.
Прошло всего полторы недели, на которые ее уговорила Оливия. Несколько дней, чтобы узнать его намерения и попытаться найти компромисс. Этот срок превратился во что-то иное, изменив Дайану, перевернув ее внутренний мир. Еще две недели назад она не знала о существовании Рида, а сегодня он сидит с ней и ее сыном за столом, как полноправный член семьи. Дайана только сейчас осознала, что ее больше всего мучило в последнее время. С появлением Рида получило толчок к развитию ее неотчетливое недовольство существующим положением. Появились сожаления о том, что могло бы произойти — и не произошло в ее жизни, о том, что она потеряла.
Она почувствовала почти непреодолимое желание видеть за этим столом мужчину, любимого мужчину, которого она может поцеловать в колючую щеку, накормить завтраком и пожелать удачного дня… А потом встретить его, усталого, после работы, порадоваться его успехам, разделить его неудачи, успокоить, а ночью уснуть в теплых, родных объятиях… Боже, как давно все это было, что кажется просто сном…
Неизвестно каким образом присутствие в ее доме Рида разбудило ее инстинктивные желания своего гнезда, желания быть любимой и желанной, быть женой и матерью… Желания, которые, казалось, умерли в ней вместе со смертью Джона. Непрошеные слезы стали туманить глаза, и Дайана, наверное, все же расплакалась бы, но весьма кстати зазвонил телефон.
