Кира Морриган - Двойной сюрприз
Ее одежда становилась все более неформальной. Джинсы были преимущественно потертыми и рваными, жилетки – словно из поколения «детей цветов».
Кирстен стала украшать свои запястья всякими фенечками – разнообразными браслетами из кожи, из полудрагоценных камешков, из веселого стекляруса и ярких бусин. В гардеробе девушки появились сапоги в ковбойском стиле, несколько грубые, но стильные ботинки. Во всем этом антураже Кирстен выглядела довольно органично – ни дать, ни взять модель на модной съемке. Ну, или актриса в декорациях фильма о ковбоях, о хиппи, о людях, исповедующих свободный, ни к чему особенно не привязанный стиль и образ жизни.
Сказалось новое качество Кирстен и на ассортименте сувенирной продукции. Глиняные вигвамы, расписные трубки, украшения для волос из перьев. Девушка даже заказала несколько накидок, одна из которых поселилась на витрине, своими очертаниями напоминая маленькое индейское привидение.
Товары раскладывались теперь не по строго определенному порядку, а скорее стихийно, хаотично, словно у вещей есть хозяева, и эти самые хозяева ненадолго удалились в типи выкурить трубку мира, обсудить лошадиные подковы и подлое поведение бледнолицых.
Впрочем, Кирстен не ограничивалась индейской тематикой. Она теперь частенько изучала сайты с разнообразными буддистскими атрибутами, диковинными сувенирами из Тайланда, сомбреро из Мексики и многими другими привлекательными вещами.
Цифры по итогам месяца, пусть и предварительные, показывали, что развиваемое Кирстен направление понемногу окупается.
Конечно, очень сильно не хватало вторых рабочих рук. Ведь нельзя же было попросить встать за прилавок приходящего бухгалтера или пожилую уборщицу…
Как-то днем, когда наплыв посетителей был особенно велик, Кирстен не выдержала и пожаловалась Андреасу, который в тот самый момент позвонил ей на сотовый расспросить об имеющихся новостях. Ну, или не имеющихся…
Кирстен была в таком отчаянии, что Андреас бросил офис и на такси примчался в «Двойной сюрприз», где до закрытия помогал девушке справляться с толпой покупателей, жаждущих заполучить подарки и сувениры для своих близких на Рождество.
Почему-то Андреас уже очень хорошо знал ассортимент магазинчика… За дезертирство из офиса стыдно ему не было. Они как раз сдали серьезный и важный проект. В офисе царила обстановка ленивого довольства и расслабленности. Все отпаивали друг друга кофе, обносили коробками с шоколадными конфетами, подсчитывали будущие прибыли, а директор, задумчиво поиграв бровями, выписывал премии.
– Не хочешь перейти к нам работать? – в шутку осведомилась Кирстен, когда день закончился, последний покупатель убрался восвояси, и можно было отключать электроприборы, закрывать кассу, жалюзи и запирать магазин до следующего утра.
– Нет, спасибо. Меня вполне устраивает моя нынешняя работа. Кстати, возможно, в скором будущем меня сделают руководителем департамента. Руководитель, которому сейчас подчиняюсь я и еще несколько начальников отделов, выходит на пенсию. Нужна замена.
– И ты…
– И я – самая вероятная кандидатура. Я на хорошем счету, правда.
– Но только не после сегодняшнего дня, верно?
– О чем ты? – Андреас подозрительно покосился на Кирстен.
– Ты ведь сбежал с работы, чтобы спасти меня, – напомнила она.
– Ах, да. Ну, я сказал, что у меня разболелся зуб и что я поехал к стоматологу.
– Не забудь завтра предъявить вырванный зуб…
– Хорошая шутка. Смешная. А, главное, очень гуманная.
– Так ты у нас теперь завидный жених, – задумчиво сказала Кирстен.
– А то. Еще немного прибавят зарплату, и можно будет думать о том, чтобы начать откладывать на собственный дом. Интересует?
Все с тем же задумчивым видом Кирстен посмотрела на Андреаса:
– Нет.
– Я так и знал, – засмеялся он. – Знаешь, ты тоже не интересуешь меня в этом смысле.
– Негодяй. Разве я менее красива?
– Ты потрясающая, – заверил он.
– Но я не Черстин, верно?
– Именно.
– Даже не знаю, обидеться мне, оскорбиться или стукнуть тебя ручкой швабры.
– Помнится, кто-то только что сказал, что его не интересует замужество за перспективным молодым сотрудником?
– Ага, верно.
– Ты можешь быть довольна. Ведь я вижу разницу между вами, а, значит, вы не можете быть одинаковыми.
Кирстен засмеялась.
– Сколько еще будет перемалываться эта тема?
– Пока вода льется на крылья мельницы, – серьезно заверил Андреас.
– Подвинься, мне нужно закрыть жалюзи.
– Сходим куда-нибудь поужинать?
– Да, с удовольствием.
17
Что же ей все-таки предпринять?
Черстин в раздражении выключила радио, настроенное у нее в ноутбуке и работающее через Интернет.
Льющиеся из динамика в изобилии рождественские песенки и шуточки диджеев, посвященные сочельнику, выводили ее из себя.
Ее настроение, ее восприятие праздничных мелодий было бы совсем иными, если бы с ней рядом был кто-то…
Черстин так и не придумала себе никакого занятия. Единственным ее занятием были попытки выкидывать из головы все события последних месяцев. События упорно лезли обратно. Они не желали раскладываться по полочкам, забываться и уходить в прошлое, где им было самое место.
«Наверное, было бы здорово сейчас оказаться дома, – неожиданно подумала она, – обнять Кирстен…»
А еще – посмотреть на картину, подаренную ей Андреасом.
Черстин внезапно ощутила, насколько сильно она соскучилась по этой картине. Ей нравилось ощущение волшебства и таинственности, возникающее при рассматривании картины. Девушка, изображенная на ней, была так легка, так невесома…
«Вот она-то наверняка свободна, – подумала Черстин, – не зависит от чужого мнения о ней. Хочет – отличается от леса и деревьев, хочет – сливаясь с ними, становится незаметной, неуловимой».
И вообще, какая, в конце концов, разница, что думают о нас даже самые ближайшие родственники?
Кто сказал, что они обязательно оказываются правыми?
Жизнь еще не прожита, еще рано подводить итоги, рано судить о том, что делалось правильно, а что неправильно…
Черстин все сильнее хотелось увидеть картину.
Может быть, если попробовать нарисовать эту картину самой, то отпустит желание непременно увидеть оригинал?
Одевшись и вызвав такси, Черстин отправилась в лавку художников, адрес которой привычно нашла в Интернете.
Очутившись в лавке, она даже потерялась. Растерянно подумала, что с нее вполне хватило бы карандаша с мягкой резинкой, акварельных или медовых красок, простого альбома. Все это продавалось в любом супермаркете. Зачем она сюда приехала?
