Дениза Алистер - Огонек в ночи
15
Майкл поступил на работу в ЦРУ после университета. Вообще-то он собирался стать юристом. Или журналистом. Или заняться исследовательской работой. Перед выпускником Принстона открывалось много дорог. Наверное, если бы родители были еще живы, он вернулся бы в родной Колумбус, штат Огайо, и продолжил семейный бизнес — его отец держал в городе книжный магазин, — но родители погибли в автомобильной аварии, не дожив ровно год до события, которого ждали так долго.
Майкл во всех подробностях помнил тот страшный день.
До начала осеннего семестра оставалась неделя, и он уже готовился вернуться в Принстон. Мать позвонила за несколько минут до того, как они с отцом вышли из магазина, и попросила заехать за ней в загородный торговый центр, потому что ее машина сломалась. Поворчав, отец согласился. Майкл отправился домой, чтобы приготовить обед.
Через час в дверь позвонили полицейские. Их было двое, и Майкл с первого взгляда понял — случилось что-то страшное. Они отвезли его в морг. Рассказали, что и как произошло. Выразили сочувствие. Потом ему показали тела. Его попросили опознать их, а он смотрел на бледные, словно обескровленные лица родителей и не узнавал. Сознание отказывалось признать страшный факт. Сердце не могло смириться с такой чудовищной несправедливостью.
Так Майкл остался один.
Получив предложение работать в ЦРУ, он взял на обдумывание два дня, но уже утром следующего позвонил и дал согласие.
И снова учеба. Тренировочные задания. Командировки. Испытания. Приходя домой, он валился на кровать и мгновенно засыпал. У него не было времени на воспоминания, бесплодные копания в себе, нытье.
Весной две тысячи первого года Майкл познакомился с Анной Уинслет, работавшей в секретариате крупной промышленной компании. Они полюбили друг друга с первого взгляда и уже через два месяца решили, что поженятся в октябре. Анна познакомила жениха со своими родителями, жившими в Нью-Джерси. Казалось, счастье было рядом — рукой подать. Но судьба распорядилась иначе.
В июне Майкл получил от одного из информаторов, молодого араба-студента, предупреждение о готовящемся крупном теракте. Речь шла о нападении на гражданские объекты в Нью-Йорке и, возможно, в других городах, с использованием захваченных пассажирских самолетов. Разумеется, он, как и положено, немедленно передал полученные сведения начальству.
Через несколько дней шеф отдела сказал Майклу, что его информация изучается самым серьезным образом.
А потом настал тот день. Одиннадцатое сентября две тысячи первого года.
Анна работала в офисе на одном из верхних этажей Северной башни. Они встретились внизу, в холле, и отправились по магазинам. Выбирать свадебное платье. Вернулись через три часа. Расстались у входа.
Перед тем, как исчезнуть за стеклянной дверью, Анна повернулась, улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй. Он помахал в ответ, проводил ее взглядом, повернулся и ушел.
А через десять минут первый из самолетов врезался в башню.
Все произошло на глазах у Майкла.
Он плохо помнил, что было потом. Безумие. Ад. Хаос и смерть. Крики, суета, падающие с неба обломки…
Надежда жила недолго. Она умерла, когда рухнуло многоэтажное строение, башня-великан, один из символов Нью-Йорка.
И тогда Майкл понял, что должен делать. Он должен рассказать людям правду, восстановить справедливость, указать на виновных. Решение пришло быстро. ЦРУ никогда не позволило бы ему выступить с разоблачениями собственной неповоротливости, собственного бессилия и небрежности.
В тот же день Майкл Риордан исчез. После тщательного расследования его начальство пришло к выводу — он погиб. Его имя пополнило список жертв. Агента списали.
Зато появился Кеннет Даррелл. Писатель, поставивший перед собой одну-единственную цель: рассказать людям все, что знал, все, о чем догадывался. Все, что стремились скрыть власти.
Майкл потянулся, посмотрел на часы. Черт возьми, эти самолеты могли бы летать и быстрее.
— Не желаете перекусить, сэр? — Кукольного вида стюардесса с лицом слегка постаревшей Барби подкатила тележку к его креслу.
Желудок громко заурчал, требуя обратить внимание и на его неотложные нужды.
— С удовольствием. И, пожалуйста, виски. — Он выглянул в иллюминатор. — Кстати, какая погода ждет нас в Эйлате?
— Прекрасная, — уверила его Барби. — Лучшего места для отдыха не найти. Температура воздуха — двадцать восемь-тридцать. Воды — двадцать два-двадцать три. Вы перенесетесь из осени в самое настоящее лето. — Она вздохнула и, поворачиваясь к тележке, провокационно задела бедром его плечо. — Я бы и сама с удовольствием повалялась на горячем песочке, да, к сожалению, работа не позволяет.
Майкл счел за лучшее промолчать. С трудом прожевав нечто, напоминающее обжаренную резину, он проглотил порцию виски и вытянул ноги, надеясь, что усталость поможет уснуть.
Каспер оказался идеальным попутчиком: не утомлял пустой болтовней, но и не погружался надолго в молчание, знал много смешных историй и отвечал практически на любой вопрос, проявляя глубокие познания в истории и географии, в сельском хозяйстве и светской жизни.
— Ты надолго в Израиль? Грейс пожала плечами.
— Пока не знаю. Да и не все зависит от меня.
— Работала в «Гералд»?
— Да.
— Как там Джереми Тайрон? Все такой же? Джентльмен старой школы.
— Ты с ним знаком? — Грейс достала из сумочки бутылку минеральной воды и сделала пару глотков.
— Приходилось встречаться. — Каспер покрутил головой, стараясь не выпускать из виду узкую полоску прорезавшего пески шоссе. — Хочу спросить кое о чем, если ты не против.
— Конечно. Спрашивай.
— Наш канал готовит документальный фильм о событиях одиннадцатого сентября. Я подыскал кое-что из местного материала. Но дело не в этом. Мы долго и, признаюсь, безуспешно искали выход на Кеннета Даррелла, а на прошлой неделе я узнал, что ты, оказывается, брала у него интервью.
— Было такое, — с неохотой признала Грейс.
— Мне бы хотелось услышать твое мнение. В его книгах много неподтвержденных фактов. Как по-твоему, на него стоит полагаться?
— Мне трудно ответить на твой вопрос, Каспер. Даррелл показался мне — и не только мне — человеком искренним. По крайней мере, не любителем подзаработать на людском горе.
— Но? Есть какое-то «но»?
— Есть. Думаю, что эта тема затрагивает его лично, а это, как ты знаешь, не способствует откровенности.
Некоторое время Каспер молчал, глядя строго перед собой.
— Ты, может быть, уже слышала, что суд признал его невиновным в разглашении государственной тайны. Кеннет Даррелл снова стал Майклом Риорданом, и, может быть, это как-то повлияет на его отношение к прессе и телевидению.
