Джилл Уилбер - Верный расчёт
На глаза Ингрид навернулись слезы. Почему Урсула обратилась за утешением к Ральфу, а не к собственной сестре? Это было больно и обидно.
— Незадолго до этого мы потеряли родителей. Она корчила из себя взрослую, а на самом деле была несчастной восемнадцатилетней девочкой.
Ральф кивнул.
— Тогда мне было двадцать два и я уже выиграл своей первый титул чемпиона мира. Это только подстегнуло желание газет посильнее досадить мне. Когда я встретился с Урсулой, мы оба были несчастны. Только по разным причинам.
Ингрид не хотела жалеть его. Не хотела слышать, что Ральф не был бессердечным мерзавцем, которым она его считала. Но тут она отчетливо вспомнила статьи об исчезновении его отца и постоянно циркулировавшие слухи о том, что он жив и где-то скрывается. Конечно, эти слухи причиняли Ральфу и его родным мучительную боль.
— Тебе было очень тяжело. Я понимаю, — сказала она.
— Значит, ты веришь, что я понятия не имел о беременности Урсулы?
Не успела Ингрид открыть рот, как Эрни бросил шахматы и устремился к ней.
— В пруду одиннадцать рыбок! Мама, почему у тебя красные глаза?
Ингрид с трудом взяла себя в руки.
— Наверное, я слишком долго сидела на солнце.
Эрни потянул ее за руку.
— Тогда пойдем в дом. Знаешь, Ральф научил меня играть в шахматы. Там такие здоровские шахматы, я тебе покажу. Слоны — это рыцари в забралах и с копьями. Ладьи похожи на настоящие замки, а королева такая красавица, и у нее корона, совсем как настоящая! Пойдем же, мама!
Она тяжело вздохнула.
— Звучит заманчиво.
Ральф встал и протянул ему руку.
— Я пойду с тобой, сынок. Маме нужно немного побыть одной и подумать. — Он оглянулся на Ингрид и сказал: — Договорим позже.
…Ингрид сама не знала, как ей удалось дожить до вечера. Ральф за несколько минут разрушил ее, казалось бы, такое стойкое представление о нем. Если это правда и он действительно не получил ни одного сообщения от Урсулы, как это скажется на их будущем? Не захочет ли он компенсировать потерянное время?
Она дрожала от страха. А вдруг… а вдруг Ральф отнимет у нее Эрни?
Притворяясь веселой, она отвлекла Эрни от игры, накормила ужином, после чего уложила спать и рассказала сказку на ночь. Потом укрыла мальчика одеялом и нетвердой походкой вышла из спальни, оставив дверь слегка приоткрытой. Ингрид любила Эрни больше жизни. Она бы не вынесла, если бы Ральф решил забрать сына к себе.
Ее мысли прервал негромкий стук. Ингрид открыла дверь и впустила Ральфа. Увидев приоткрытую дверь спальни, он жестом показал на балкон. Вечер был теплый, дул легкий ветерок, но Ингрид, вышедшая наружу, ничего этого не замечала.
На угловом столике уже стояло ведерко с шампанским и два хрустальных бокала. Принесший их слуга сказал, что Ральф велел доставить шампанское в ее номер.
— Нам нечего праздновать, — с трудом выдавила Ингрид. Доктор Рейч сказал, что при желании она может выпить немного вина, но в данный момент у нее такого желания не было.
Ральф подошел к столу и умело открыл бутылку.
— Тебе, может быть, и нечего. Но мужчины не каждый день обнаруживают, что они стали отцами.
Смертельно испуганная Ингрид спросила:
— Ты давно это заподозрил?
Ральф наполнил бокалы.
— Сначала я ничего не заподозрил. Увидел, что мы с Эрни похожи, ощутил, что меня тянет к нему, но решил, что просто дал волю сентиментальным чувствам.
— Я не совсем понимаю.
— Я думал, что у меня никогда не будет ни жены, ни детей, — объяснил он. — Женщины, которых я знал, любили не меня, а мой титул. Поэтому я ограничивался простыми физическими связями и не надеялся на что-то большее.
Ингрид приняла протянутый им бокал, но пить не стала — на свете есть вещи поважнее шампанского.
— Но в глубине души ты продолжал надеяться.
Он задумчиво пригубил бокал.
— Я считал, что нет. Но, когда появился Эрни, я понял, что морочил себе голову. Этот милый и добрый ребенок разрушил стену, которой я окружил свое сердце.
Ингрид сделала глоток, пытаясь собраться с мыслями.
— Это он умеет. Как все дети.
— Я плохо знаю детей. Может быть потому, что не хотел их знать. Для меня отцовство — тайна за семью печатями.
Но он замечательно справляется с этой, новой для него, ролью, подумала она. Инстинкт берет свое.
— Потому что ты сам рано потерял отца?
Пальцы Ральфа судорожно стиснули ножку бокала, и Ингрид испугалась, что хрусталь разлетится вдребезги.
— Когда отец утонул, мой мир тоже пошел ко дну. Одно время я думал, что он исчез, потому что я чем-то оттолкнул его.
— Эрни думал то же самое, — хрипло промолвила она. — Говорил, что настоящая мама не любила его и поэтому не захотела остаться с ним.
Ральф уставился в свой бокал.
— И что ты ему ответила?
В голосе Ингрид послышались слезы.
— Я сказала ему, что мама любила его больше всего на свете, но Господь призвал ее к себе и она попросила меня заботиться о ее малыше.
Он испустил тяжелый вздох.
— Я ничего не пожалел бы, если бы после исчезновения отца кто-нибудь сказал мне то же самое.
— А твоя мать?
— Она обезумела от горя. Слуги старались оградить меня от слухов и сплетен, но я слышал их и постепенно поверил, что отец начал новую жизнь в каком-то другом месте. Завел новую семью и забыл обо мне.
— Слава Богу, что мы вырастаем, — еле слышно промолвила Ингрид.
— Да.
Этот лаконичный ответ свидетельствовал, что возраст не слишком меняет дело, подумала Ингрид. Ральф мог перестать верить слухам, но продолжал тосковать об отце и гадать, что с ним случилось.
— А что же другие твои родственники? — спросил он. — Почему они не помогли вам с сестрой после рождения Эрни?
— Других родственников у нас нет, — вполголоса ответила она. — Мы с Урсулой были одни еще при жизни родителей.
— Кстати, как они умерли?
Она поняла, что хочет все рассказать. Как-никак, теперь они с Ральфом родственники. Благодаря Эрни.
— Мой отец был композитором, но не слишком удачливым. Может быть, со временем он добился бы материального успеха. Во всяком случае, сам он в это верил и заставлял верить нас. Что-то в нем привлекало женщин, а он не умел им сопротивляться. Но моя мать все равно любила его. И делала для него все.
— Продолжай.
— Отец хотел сдать симфонию на конкурс и попросил мать отвезти его в консерваторию, которая вот-вот должна была закрыться. Была страшная буря. Мать не хотела ехать, но он, как всегда, настоял на своем… — У Ингрид сорвался голос.
Ральф забрал у Ингрид бокал и взял ее за руку.
