Лоис Дайер - Ты — мой ангел
На короткий миг Джейк чуть было не поддался страстному желанию лечь рядом и вызволить Энжел из ее двойного защитного кокона, убрать подальше все эти ярды плотной фланели и наконец увидеть ее во всем великолепии наготы. Но потом он ни за что не позволил бы ей исчезнуть из его жизни. Ни за что на свете!
С приглушенным стоном Джейк закрыл лицо руками и с минуту оставался в этой позе. Овладев собой, он потушил лампу и взобрался на верхнюю койку.
Энжел буравила взглядом спину Джейка и сердито размышляла о том, что он поставил целью свести ее с ума. Жить с ним рядом было все равно, что отбывать срок в камере с самым угрюмым человеком на свете.
Через окно, прорубленное в задней стене дома, прекрасно просматривался двор, где Джейк рубил дрова с таким яростным азартом, словно его могли казнить, наруби он меньше положенного. Он был до пояса раздет, что позволяло видеть игру мышц на великолепном торсе. Начал он сразу после обеда и с тех пор ни разу не передохнул.
Обед! Можно было смело поставить еще одну галочку в списке неудачных попыток общения. Энжел сравнивала свою жизнь в течение этой недели с переходом через заминированное поле. Хватало одного слова, чтобы вызвать раздражение Джейка.
На сей раз все как будто начиналось неплохо. За супом они обсудили погоду, а за бутербродами поведали друг другу о безмятежных годах детства. Она совсем уже было решила, что все налаживается и можно расслабиться, когда по чистой случайности задела Джейка, потянувшись через его плечо за кофейной кружкой. Он подскочил, словно ошпаренный, и бросился вон, но перед этим бросил на нее такой огненный взгляд, что Энжел задрожала всем телом.
Он, видите ли, всячески подчеркивает, что ведет с собой героическую битву, угрюмо думала она теперь. Ему нет дела до того, что происходит с ней! А между тем она на грани того, чтобы однажды ночью наброситься на него в приступе безумия, сорвать одежду и… о Боже!
Не раз ей приходила мысль высказать ему все это, но мешала гордость. Возможно, все было гораздо проще, чем она себе воображала. Джейк желал ее, верно, но лишь потому, что они вынуждены были жить бок о бок. Миссия спасения мешала ему утолить желание и разжигала его, в то время как, удовлетворенное, оно сразу пошло бы на убыль. Если бы он, в самом деле желал для них общего будущего, то не избегал бы ее с таким нелепым упрямством. В конце концов, он практически вытеснил ее из своей жизни, и лишь стечение обстоятельств помешало этому. Вполне возможно, Джейк считал дни до появления Чавеса, схватки с бандитами и прощания с ней, теперь уже навсегда.
Энжел забыла о времени, зачарованная ритмичными движениями Джейка и игрой солнечного света на его влажном торсе. Только когда тени удлинились и день склонился к вечеру, она отвернулась наконец от окна. Надо еще было приготовить ужин — еще одна общая трапеза с угрюмым, раздражительным мужчиной.
Джейк бросил сосновое полено на большую кучу нарубленных дров и помедлил, чтобы вытереть лоб. Пот капал с подбородка на грудь, волосы совершенно промокли.
— Ужин готов!
Это прозвучало совсем рядом, и он машинально схватился за винтовку, стоящую у поленницы, а когда оглянулся, Энжел в изумлении и тревоге переводила взгляд с его лица на темный металл дула.
— Черт меня возьми совсем! — выругался Джейк, прислоняя винтовку к груде чурбаков. Повернувшись к Энжел, он испепелил ее яростным взглядом. — Нечего подкрадываться потихоньку!
— Извини, — произнесла девушка, не в силах оторвать взгляда от капельки влаги, что пробиралась все ниже по впадине между мощными грудными мышцами.
Вот она скатилась по слегка втянутому животу, помедлила над пупком, обогнула его и затерялась в полоске темных волос, видневшейся над поясом поношенных джинсов.
Джейк смотрел Энжел в лицо, но ощущал ее взгляд как ласкающее прикосновение, и чем ниже опускался этот взгляд, тем сильнее это волновало. Он так и не перевел дыхание, пока не ощутил, что ему не хватает воздуха.
Его грудь судорожно расширилась, по животу прошла волна дрожи, и девушка опомнилась. Ее взгляд виновато обратился к глазам Джейка, обнаружил там неприкрытое желание и метнулся в сторону.
Молчание затягивалось. Оба они едва осмеливались дышать, не говоря уже о том, чтобы произнести хоть слово.
Джейк боролся с желанием схватить Энжел в объятия, она же готова была взмолиться, чтобы он это сделал.
— Я… — наконец начал Джейк хрипло и вынужден был прокашляться. — Пойду ополоснусь в ручье.
И он бежал от нее в заросли, как монах, которого обуяли демоны.
Это отчасти рассеяло напряжение, но и раздосадовало девушку. Оставшись в одиночестве, она долго не сводила взгляда с купы тамариска, за которой со скалы падал в озерко небольшой водопад ледяной воды, стекающей с гор.
Досада вскоре перешла в яростный гнев. От почти постоянного возбуждения у Энжел ломило все тело, и сейчас ей больше всего хотелось влепить виновнику этого звучную пощечину или вцепиться ему в лицо ногтями. Пропади он пропадом!
Она прошагала в дом не оглядываясь.
Глава 8
Вместо того чтобы подставить под воду сложенные ладони, Джейк просто нагнулся, и на него обрушился поток жидкого холода. Какое-то время ом медленно покачивался, давая воде хорошенько промочить торс и голову и сжимая зубы до боли, чтобы не вырвался крик. Его удивляло, что вода не обращается в пар, соприкоснувшись с его горящим, как в лихорадке, телом. Стояли погожие, даже жаркие дни, он махал топором несколько часов подряд, но все это вместе взятое не могло разгорячить, как один ласкающий взгляд Энжел.
Чтоб ей пропасть! В конце концов, это святое право мужчины — раздевать взглядом! Ему и без того несладко, зачем еще эта пытка?!
Он выпрямился и встряхнулся, как медведь в горном потоке, потом потянулся за мылом, пристроенном в углублении скалы. Намыливаясь, он так мял ни в чем не повинный кусок мыла, что почти растерзал его на части.
Это невыносимо! Если она будет продолжать в том же духе, что остается делать ему? Как она смотрела на него? Словно он лакомство, от которого она бы не возражала откусить кусочек. И хуже всего, что он сам чувствовал нечто подобное, что повторялось снова и снова. Правда, кусать он бы не стал… во всяком случае, сразу. Первых лет сто он только целовал бы ее с головы до ног. Ее губы… они такие нежные, зовущие! Наверное, было бы легче, если бы он не знал, каковы они на вкус. Но он сделал ошибку, он поцеловал Энжел и теперь обречен был не спать по ночам, мечтая о ней — о том, как склоняется к ее приоткрытым губам, как раздвигает их языком и входит в жаркую глубину ее рта так, словно входит в ее тело!..
