Терри Лоренс - Свет в ночи
У нее перехватило дыхание.
Бену хотелось бы придвинуться к ней ближе, но он знал, что больная нога ему не подчинится. Ему придется выполнить несколько неуклюжих маневров, таких же неестественных, как… как приобретение ребенка посредством донорской спермы. К черту дистанцию! Он согнул непослушное колено и неловко дернулся с кресла. Одно он рассчитал верно: Бриджет быстро подвинулась, так что он смог придвинуть свою здоровую ногу к ее ноге и обнять хрупкие плечи.
С того вечера, когда он обнимал ее перед камином, прошла неделя. За это короткое время он успел позабыть, как приятно сжимать Бриджет в объятиях, как ее волосы щекочут ему подбородок, когда он кладет его ей на макушку… Он поцеловал ее в макушку, а потом мягко заставил прижаться щекой к его груди.
— Все будет в порядке.
И он заново изумился той нежной силе, которая ощущалась в ней.
— Спасибо за сочувствие. Это очень мило с твоей стороны.
Бен невидящими глазами уставился на озеро. Им нет никакой нужды изображать официальность, как они делают это в дневное время. Посредине ночи это просто нелепо. Он еще раз прошелся взглядом по линии горизонта, убеждаясь в том, что на озере не заметно никакого движения. Волны набегали и отступали. Звезды мерцали.
Бен снова поцеловал ее — нежно, трепетно. Он постарался запомнить то, как жар ее тела растекается по его груди. Сегодня днем, перед тем как принять душ, он снял повязку с ребер. Волосы, покрывавшие его грудь, цеплялись за шелковистую ткань ее пеньюара. Ему вдруг захотелось узнать, каким будет ощущение, если они прикоснутся к ее коже. Он вспомнил, как ее грудь ложилась ему на ладонь, каким жарким было ее тело тогда, перед камином.
У него вырвался тяжелый вздох. Он — настоящий подлец. Ему не следует даже думать о таких вещах, а не то чтобы давать волю своему телу. Бриджет была нужна его поддержка. И он неловко постарался ей помочь.
— У тебя все будет в порядке, — уверенным тоном сказал Бен.
Она кивнула, скользнув теплой щекой по его коже. Ее маленький кулачок упирался ему в грудь чуть выше правого соска.
— Точно?
Она снова кивнула.
Бен начал тихонько растирать ей спину, осторожными круговыми движениями проводя вдоль позвоночника. Его руки опустились до ее тонкой талии, потом легли на бедра.
— Знаешь, у меня не было сестер.
Она снова шмыгнула носом.
— Этого я не знала.
— Единственная женщина, с которой я жил вместе, — это была Карла. Однако я помню, что в такие моменты женщинам помогает массаж спины.
Ее смех еще был сдержанным, но, по крайней мере, это больше походило на смех, а не на всхлипывания.
— Этот урок ты прекрасно усвоил. Ощущение великолепное.
— Тогда я не стану останавливаться.
Он продолжил растирание, мрачно улыбнувшись тому, как эта фраза прозвучала бы в другом контексте. Ему не хотелось думать о том, насколько она ему нужна и как давно он не обнимал женщину. Конечно, между массажем и интимными ласками огромная разница, но, к собственному изумлению, он понял, что ему это неважно. Если она ему позволит, он готов прикасаться к ней всю ночь напролет.
Поднимаясь по ее спине, он начал массировать ей плечи, потом перешел на руки.
— Они у меня не болят, — пробормотала она.
— Да? А вот здесь болит? — Бен провел ладонями по ее плечам и начал разминать напряженные мышцы у основания шеи.
Она застонала и откинула голову назад.
— Как ты догадался?
— По чистой случайности.
И по собственному опыту. С того первого раза, когда она его перебинтовала, его не оставляло напряжение. Правда, в его случае напряжение было несколько другого рода. Оно начиналось в плечах, но быстро и неотвратимо опускалось ниже. Он представил себе, какой массаж был бы необходим, чтобы избавить его от этой боли.
Бен заставил себя прервать ритмичные движения и снова начал поглаживать ей спину.
Бриджет бессильно прижалась к нему, уткнувшись лицом ему в плечо. Сквозь тонкий пеньюар он ощутил прикосновение ее груди.
— Напрасно я разрешила себе так распуститься. Такая слабость делала ее еще более женственной. Ему хотелось бы сказать ей об этом, но он не знал, как это сделать.
— Мне следовало бы настроиться, что первый раз будет неудачным.
— Никто никогда не знает, что получится, а что — нет.
Однако человек может принять решение, дать клятву, что добьется успеха. Но и тогда можно потерпеть неудачу, как бы ты ни старался. И в этот момент лучше отступиться. Зачем протаскивать еще кого-то через особый ад, известный под именем «разваливающаяся семья»?
Не то чтобы жизнь с Карлой была хоть немного похожа на то, что он испытывает сейчас. Раньше брак для него никогда не ассоциировался с чувствами умиротворения и безграничной нежности, которые никак не укладывались в рамки плотской страсти. Просто за это короткое время и она сама, и его чувство к ней стали для него необходимыми.
— А каково было, когда рождалась твоя девочка? — Бриджет все время возвращалась к волновавшей ее теме.
Он негромко засмеялся:
— Это тебе следовало бы спросить у Карлы. Со стороны процедура казалась достаточно трудной.
Она ударила его кулачком в грудь.
— Я имела в виду тебя!
— Меня? Меня ты об этом уже спрашивала.
— Расскажи мне еще раз. Про сами роды.
Он помолчал минуту, припоминая, как все это было.
— Я помню много крика, много суеты, много крови. Были ругательства — я даже не знал, что моя жена такие знает. В основном они были адресованы в мой адрес — за то, что я сделал ей ребенка.
Бриджет неожиданно засмеялась. Бен почувствовал, что улыбается.
— А потом появился морщинистый синеватый младенец, и сестры в зеленых масках говорят мне, что именно так новорожденный и должен выглядеть. А потом они позволили мне взять ее на руки, эту крошечную малышку, эту новую жизнь… Она была не больше двух моих ладоней. Мне еще никогда в жизни так сильно не хотелось кого-то защитить.
«До этой ночи», — мог бы добавить он. Эта мысль пронзила его тело, мозг как внезапное озарение. Бриджет с каждым днем становилась для него все важнее, начиная с той первой ночи, когда она впустила его к себе в дом: такая отважная со своей кочергой и пыльным незаряженным ружьем.
Бриджет обхватила его руками за пояс. Это показалось таким естественным! Он отвел волосы с ее влажной щеки и нежно покачал ее.
— Вот и вся история моего недолгого отцовства. Ей было два года, когда мы с ее матерью расстались. Так захотела Карла.
Бриджет подняла голову и посмотрела на него.
— Я не возражал. Если не можешь делать что-то как следует, не делай этого вообще. Это мой девиз.
