Дженнифер Грин - Мисс Благоразумие
Именно этого и боялась Молли. Ей было страшно за Флинна.
— А ты не думал обратиться в суд? Чтобы официально оформить опеку?
— Да, я думал об этом. Но, по-моему, не стоит давить на Вирджинию. В обоих случаях, когда она разговаривала со мной, она намеренно не оставляла мне ни номера телефона, ни адреса. Глупо, конечно. По фамилии и номеру социального обеспечения можно найти любого человека. Я мог бы ее найти. Но она дала мне понять яснее ясного, что разбираться с этим сейчас не желает.
Дилану надоело качаться на качелях, и он стал проситься опять на горку.
— Давить на нее может оказаться рискованным. А я не хочу рисковать ни в чем, что касается Дилана. Мой адвокат сказал мне, что не стоит пока атаковать Вирджинию. То, что она оставила ребенка, работает против нее, но не является гарантией выигрыша. Судебный процесс — не игра в покер. Суды почти всегда выносят постановления в пользу матери. Она может заявить, что испытывала временные финансовые затруднения. А я как отец не помогал заботиться о ребенке. И возразить тут нечего…
— Да, вижу — забот у тебя по горло. Если хочешь, мы можем поговорить об этом в другой раз.
Сейчас внимание Флинна полностью принадлежало Дилану. Малыш заливался громким, восторженным смехом, пуская пузыри. Крепко держа его, Флинн прокатывал его с горки, а потом поднимал вверх и кружил несколько раз. Однако в конце концов малыш, похоже, сообразил, что все большие дети оказывались на верху горки другим путем. На площадке горки имелась круглая кабинка из пластика, и все другие дети появлялись оттуда. Дилан стал показывать руками, что хочет подняться на горку и спуститься с нее, как это делают они.
Молли тихонько засмеялась — эти двое были просто неотразимы. Диалог папочки с сынулей был понятен только им самим. Флинн приводил свои доводы на взрослом английском. Дилан возражал ему воплями и жестами. Но оба явно отлично понимали друг друга.
— Господи, Дилан, тебе действительно нравится рисковать. Говорю тебе прямо: туда наверх ты без меня не пойдешь, а я не уверен, что все это хозяйство выдержит мой вес.
Молли сразу перестала смеяться.
— Макгэннон, тебе туда нельзя. Это только для малышей. Там табличка…
— Я знаю. Но ему на самом деле хочется попасть на самый верх горки. И он так славно проводит здесь время… — Прищурившись, Флинт внимательно рассматривал конструкцию и даже начал пробовать руками какие-то элементы в ее основании, чтобы оценить их крепость.
— Флинн! Ты не протиснешься в это круглое отверстие наверху! — Кое-кто из ребятишек присоединился к дискуссии, и все настаивали, чтобы Флинн попробовал сделать это. Молли осталась с открытым ртом. Этот ненормальный уже поднялся по ступеням мини-лестницы и скрылся в пластиковом туннеле.
Несколько секунд спустя появился Дилан; были видны руки Флинна, обхватившие его туловище, а малыш восторженно размахивал ручонками и выкрикивал: «Па! Па! Па!»
— Ты готова поймать его внизу, Молли?
Конечно, она была готова. Между длинными руками Флинна и ее руками малышу не оставалось даже секунды свободного скольжения вниз по горке. Молли подняла Дилана вверх, как это делал Флинн, но потом имела несчастье повернуть голову.
Руки, плечи и голова Макгэннона торчали из круглого отверстия. Однако он явно затруднялся отползти назад. И был явно великоват, чтобы съехать по горке.
— Гм, Молли? Кажется, у меня тут возникла маленькая проблема.
— Мы разве с тобой знаем этого дядю? — спросила она у Дилана. — Лично я определенно не хочу признаваться, что знакома с ним. Как насчет того, чтобы вернуться за столик и съесть еще по ломтику хрустящей картошки…
— Молли! Молли! Ты не можешь оставить меня здесь одного!
Глава одиннадцатая
Флинн устроил малыша на детском сиденье, пристегнул его и выпрямился. Молли стояла тут же и ждала, когда можно будет сесть на переднее сиденье рядом с Диланом.
Она давно уже так не смеялась, как сегодня, — до слез. И даже сейчас тщетно пыталась придать своему лицу серьезное выражение.
— Хорошо, что в заведениях «Макдоналдса» царит такая вольница, верно? Очень хорошая атмосфера для детей. Но мне почему-то кажется, что ты не очень скоро захочешь здесь пообедать.
— Издеваешься, да? Смейся, смейся… А ведь управляющий отнесся ко мне с пониманием. И даже сказал, что я не единственный родитель, пострадавший на игровой площадке.
— А по-моему, Макгэннон, управляющий заявил, что невероятное число взрослых людей просто-напросто игнорируют развешенные по всему заведению таблички, запрещающие взрослым взбираться на детские горки. — Молли деликатно кашлянула, чтобы не дать себе засмеяться. Раньше это ей не помогало, не помогло и сейчас. Кашель превратился в злорадный смешок, который потом перешел в настоящий, полновесный хохот. Опять. — Ой, не могу. Только бы дотерпеть до прихода на работу завтра…
— Постой, Молли, давай-ка воздержимся от всяких поспешных действий. Сотрудникам вовсе не обязательно знать об этой истории…
— Очень даже обязательно! Им просто необходимо об этом знать!
Он испустил преувеличенно усталый вздох.
— Ладно. Признаю, что стал жертвой искусного шантажа. Скажи, в какую сумму мне обойдется твое молчание?
— Можешь мне поверить, Флинн, у тебя не найдется столько денег. Могу себе представить лицо Бейли, когда буду рассказывать эту историю. А уж Симона…
Проблема, размышлял Флинн, состоит в том, что он видит ее лицо.
Оно все лучится смехом. Глаза блестят, щеки заливает румянец, губы приоткрыты. Она уже давно так не веселилась, поддразнивая его, давно не держалась с ним так легко и раскованно. Черт возьми, это почти вдохновляло его на то, чтобы еще раз забраться на эту детскую горку и снова застрять там.
— А там еще Ральф. И Дэррен…
— Слово «пощада» что-нибудь для тебя значит, Уэстон?
— Об этом ты можешь только мечтать. Интересно, есть ли у них камеры наблюдения. Можно попробовать раздобыть пленку с видеозаписью тебя, застрявшего в этом отверстии, и всех этих детишек, старающихся помочь тебе выбраться, и продать ее Си-эн-эн для программы новостей…
Это стало последней каплей. Но, видит Бог, она сама напросилась на неприятности! Сейчас он докажет ей, что он настоящий мужчина. Любой, кто увидел бы эту дерзкую, вызывающую улыбку, сразу бы все понял и его простил. Но какого черта! Нет, ему нельзя сдаваться! Надо держать руки подальше от этой женщины. Ничто не поможет, если ему не удастся вернуть ее уважение. У него целый список качеств, которые он пытался продемонстрировать ей: умение владеть собой, ответственность, серьезность, зрелость, порядочность, корректность — все то, что ценит Молли. И что ценит он сам, черт побери! И он поклялся оставить ее в покое до тех пор, пока не докажет ей, что парень, за которого ей было стыдно, кардинально изменился.
