Салли Лэннинг - Никаких обязательств
Она доверчиво положила руку ему на локоть. И Саймон едва сдержал дрожь — так подействовало на него прикосновение ее тонких пальцев.
— Когда ты так на меня смотришь, я таю, — срывающимся голосом произнесла Дженифер.
— Как лед под солнцем? — поддразнил он, хотя и его сердце грозило вырваться из груди.
— Как мороженое в духовке, — слабо улыбнулась она в ответ.
— Мороженое… — протянул Саймон. — Звучит заманчиво. Можно попробовать?
— Берегись, — предупредила Дженифер. — Будешь весь в помаде.
— А я хитрый. И о-очень изобретательный.
С этими словами он припал губами к ее шее.
Тонкий аромат духов щекотал ему ноздри.
— Мы опоздаем к ужину, — шепнула она, переведя дыхание.
Саймон выпустил ее и улыбнулся.
— Это аперитив.
— Не могу дождаться главного блюда.
Что она имеет в виду? Неужели хочет заняться с ним любовью вечером, по возвращении домой? Повинуясь внезапному порыву, Саймон поднес руку молодой женщины к губам. А когда вновь взглянул ей в лицо, увидел у нее на глазах слезы.
— Дженифер, что случилось? — встревожился он.
— Пустяки. Просто… ты слишком часто удивляешь меня. — Молодая женщина храбро улыбнулась. — Пойдем! И пусть все — и недруги, и други — падут к нашим ногам!
Именно так оно и вышло. Многочисленные приятели Саймона были счастливы познакомиться с его очаровательной спутницей. Прежние знакомые Дженифер с радостью спешили возобновить знакомство. А если кто-то и норовил вспомнить былые сплетни или присовокупить к ним новые, то до таких Саймону и дела не было.
Первые полчаса молодая женщина держалась слегка скованно и настороженно. Но вино, музыка, дружелюбная атмосфера сыграли свою роль, и еще до начала танцев Дженифер успокоилась. Саймон не мог отвести от нее глаз. Он и прежде знал, сколько естественной грации, утонченной красоты и непринужденного остроумия таится в скромной официанточке. Но ему было приятно видеть, что все ее достоинства в должной мере оценены здесь, в его родном городе.
Колокольчики тревоги, что звонили где-то в глубине его сознания, давно умолкли, осознав всю бесполезность своих призывов. Ни за какие блага в мире Саймон уже не мог бы остановиться, одуматься, повернуть назад. Их с Дженифер словно окутывало незримое облако напряженной чувственности, и он знал, твердо знал: закончить эту ночь им суждено в постели, вместе.
В начале третьего они танцевали очередной вальс, когда Дженифер вдруг подняла на него затуманенный взгляд.
— Саймон, спасибо тебе.
Ее гибкое тело прижималось к нему, двигалось в едином с ним ритме, и по жилам Саймона все сильнее растекалось пламя.
— За что?
— За то, что пригласил меня сюда. — Она лукаво улыбнулась. — Точнее, за то, что заставил меня сюда приехать. И за то, что так заботишься обо мне весь вечер.
— Что, позволю заметить, не слишком сложная задача.
— Я не шучу! — с внезапной страстностью произнесла Дженифер.
— По-моему, нам пора домой, — хрипловато промолвил он.
Молодая женщина поглядела на него сквозь ресницы.
— Почему? Потому что у меня устали ноги от босоножек на шпильках?
— Нет. Потому что этот галстук душит меня.
— Если поможешь мне избавиться от туфель, я помогу тебе избавиться от галстука.
— Лучшего предложения я в жизни своей не слышал!
— Надеюсь, — улыбнулась она.
Дорога до дому прошла в молчании. Казалось, в полутемном салоне потрескивает электричество и то и дело проскакивают искры — так велико было напряжение страсти между молодыми людьми.
Войдя в прихожую, Саймон подхватил Дженифер, на руках отнес в свою спальню, усадил на кровать и, опустившись на колени, снял с нее босоножки. Точеные щиколотки так и манили припасть к ним губами. Он поддался искушению — и ощутил, как Дженифер ласково коснулась рукой его волос.
— Клянусь чем угодно, во всем свете сейчас не найти мужчины счастливей меня, — прошептал он.
Губы ее прильнули к его губам — и началось то, о чем Саймон мечтал так долго и страстно. Едва ли хоть один из них помнил, как они разделись, так велика была сила обуревающего их желания. Сжимая в объятиях обнаженное тело подруги, Саймон мог думать лишь об одном: как доставить ей максимальное наслаждение, вместе с ней воспарить к вершинам блаженства. Дженифер откликалась на его ласки с не меньшим пылом, щедро даря себя возлюбленному, отбросив всякую стеснительность и скованность. Оба упивались близостью друг друга, как истомившиеся от долгой жажды люди — первыми глотками прохладной родниковой воды… И очень скоро темноту спальни наполнили крики экстаза.
Саймон лежал, не в силах отдышаться. Странное дело — в момент наивысшей страсти он чувствовал себя таким полным жизни, как никогда прежде.
— Быстро же мы, однако… — пробормотал он, не желая сейчас анализировать непонятное ощущение.
Дженифер потерлась щекой о его плечо.
— У нас вся ночь впереди.
— Вся ночь, — с жаром произнес Саймон. — Вся неделя. Весь месяц. Дженифер… не уезжай завтра. Останься со мной.
— Хорошо.
Он не ждал столь легкого согласия.
— Вот так все просто?
— Да, просто. Ведь тебе нравится то, что происходит между нами в постели, правда?
— «Нравится» — не то слово. Дай мне еще пять минут отдышаться, и я докажу тебе это на деле. Дженифер, ты вошла в мою плоть и кровь, как будто стала со мной единым целым. Я не могу насытиться тобой, мне нужно все больше и больше.
— И со мной то же самое, — тихо произнесла она. — О, Саймон, будь со мной, будь со мной снова и снова…
— С наслаждением, — севшим от страсти голосом прошептал Саймон.
А дальше слова были уже не нужны.
Дни и ночи сменяли друг друга, текли непрерывным потоком, сливаясь в сладостные недели. Дни Саймон проводил в театре — столь же собранный, работоспособный и деятельный, как всегда. Он вкалывал, как вол, на репетициях, с неизменной эффективностью решал все деловые и финансовые вопросы, вел переговоры, касающиеся предстоящих гастролей. Словом, был таким, каким привыкли видеть его коллеги.
Ночи же проходили в упоительном дурмане. Саймон занимался любовью с Дженифер, засыпал в ее объятиях, а проснувшись, слушал ее ровное дыхание, видел рядом с собой доверчивое, беззащитное лицо. И ему казалось, что так было всегда. Он уже с трудом представлял время, когда спал на своей широкой кровати один.
Но две эти сферы его жизни никогда не пересекались. Он не обсуждал с Дженифер никаких рабочих проблем, не брал ее на репетиции, не знакомил с товарищами по работе. И пусть ночная половина его жизни теперь была насквозь пронизана божественным безумием, дневная часть по-прежнему строго подчинялась одному-единственному богу — здравому смыслу.
