Изобель Чейс - Нектар любви
— Надеюсь на это, — просто сказала я.
— Я имею в виду, это было бы так здорово, не правда ли? Знаешь ли, — захихикала она, — я не очень верю, что тебе на самом деле нравится Даниэль. Он очень плохо к тебе относился?
— Разумеется, нет! — грубовато ответила я.
Я хотела, чтобы она поскорее ушла, но она и не собиралась. Она открыла дверь в мою временную спальню и втолкнула меня внутрь, так быстро закрыв за мной дверь, что я почувствовала себя в западне. Нигде я не заметила присутствия Пейшнс, а мне так недоставало ее грубоватого юмора и так хотелось обсудить с ней поместье. Памела была не слишком хорошей заменой Пейшнс, и я боялась, что не выдержу и так и скажу ей об этом.
— Скажи мне, — говорила она, присев на край моей кровати, поджав под себя ноги, — что это вы делали с Даниэлем, когда мы подъехали с отцом?
— А на что это было похоже? — холодно сказала я.
— Несносная! — смеясь, закричала она. — Я слишком хорошо знаю Даниэля, не забывай об этом! Его с трудом можно назвать романтичным!
Меня это не слишком успокоило.
— Я думаю, что мне нужно переодеться, — быстро сказала я.
— Я знаю, — мило согласилась она. — Просто не нужно воспринимать Даниэля слишком серьезно! Никто из нас так не делает!
Я закрыла за ней дверь с тяжелым чувством. Она была такой милой, внимательной, хорошенькой, что она не могла мне не нравиться, по крайней мере, так я уговаривала себя. Кроме того, если она мне чем-то и не нравилась, то я честно должна признаться, что это только из-за того, что я ревную ее. Как будто я не знала, что они с Даниэлем были в таких отношениях друг с другом! Как будто это не было очевидно! Зачем тогда он поцеловал меня и все для меня испортил; просто из-за того, что досадовал на меня? Почему?
Я вытащила из чемодана чистое платье и разложила его на кровати, сожалея, что не привезла ничего с более длинной юбкой, гораздо более длинной юбкой. Все, что я имела, было короткое и вызывающее. Такие платья хорошо смотрелись на мне, и у меня не было необходимости прятать свои ноги. По крайней мере, я всегда так считала. Но сейчас после замечаний Даниэля я уже стала сомневаться. Если он еще раз назовет меня «Длинные Ноги», я просто закричу! С другой стороны, если он этого не сделает, что я тогда буду делать? Я всхлипнула еще и еще, сама испугавшись, что готова плакать из-за такой ерунды. Я обрадовалась, когда стук в дверь возвестил о приходе Пейшнс, и крикнула, чтобы она вошла. Она тут же появилась на пороге, сияя своей обычной улыбкой.
— Я была занята внизу, — сообщила она мне радостно. — Если мы остаться здесь жить, то мне надо все скрести!
Она по-хозяйски осмотрела комнату.
— Лучше, чем некоторые другие! — объявила она, фыркнув. — Но кухня очень плохая, мисс Милла, очень плохая!
Я позволила ей стащить с меня испачканное платье, наслаждаясь тем, что за мной ухаживают.
— Вы купаться сейчас? — спросила она.
Я кивнула, и она поспешила прочь, чтобы наполнить ванну и убедиться, что полотенца и совершенно нетронутый кусок мыла ждут меня.
К тому времени, когда я была одета и готова спуститься вниз, я уже немного успокоилась хлопотами Пейшнс и великолепной горячей водой; я даже на несколько минут забыла, что голодна как волк. Я почувствовала уверенность, зная, что выгляжу наилучшим образом, хотя я и не могла соперничать с очевидной миловидностью Памелы Лонквет.
Я спустилась по лестнице с высоко поднятой головой. Я должна признаться, что была рада, когда увидела в гостиной только двух мужчин. Мистер Лонквет спросил меня, что бы я хотела выпить, порекомендовав пунш собственного приготовления. Я приняла напиток, хотя и знала, что его основной ингредиент — неизбежный ром; так и было, хотя он и был щедро сдобрен соком цитрусовых.
— Ну, моя дорогая, что ты скажешь? — спросил он меня.
— О поместье? — Я не хотела показывать ему свое замешательство от собственного невежества. — Мне оно очень понравилось… Особенно этот дом. В нем такая дружелюбная атмосфера.
Мистер Лонквет улыбнулся.
— Я был счастлив здесь, — сказал он. — Я не уверен, что сахар — это женское занятие. Моя жена считала, что здесь довольно скучно, так мне казалось.
— А Памела? — не смогла удержаться я от вопроса.
— Памела работала на фабрике вполне успешно. — Он взглянул на Даниэля в ожидании подтверждения. — Это совсем другое, нежели проводить время одной в этом доме.
— Я, наверное, тоже буду работать, — просто сказала я.
— О, в самом деле? — он выглядел удивленным. — Из слов Памелы я понял, что вы были светской дамой, — сказал он с добрым юмором. — Чем же вы занимались в прошлой жизни?
Я рассказала ему о бюро путешествий, после чего Даниэль рассказал ему свою версию: и о том, как он пропустил свой самолет, и как он до сих пор считает, что в том была и моя вина.
Мы все еще спорили по этому поводу, когда Памела и ее мать наконец присоединились к нам. Они были одеты как близнецы — в одинаковые платья из мягкой голубой материи. Из-за этого они были, как никогда, похожи друг на друга, но меня сильно удивило то, что миссис Лонквет было приятно, что ее так откровенно будут сравнивать с дочерью.
Миссис Лонквет так и не простила мне родственной связи с дядей Филиппом. Как только в разговоре возникала пауза, я чувствовала, что она так и сверлит меня глазами, однако она почти ничего не говорила. Только один раз, когда мы усаживались за стол, она вновь коснулась этой темы.
— Ты знал, — спросила она мужа, — что теперь Филипп Айронсайд будет жить здесь?
— Да, знал, — ответил он.
Она сердито заерзала на месте; то же самое проделала Памела, сидевшая с ней рядом.
— Я полагаю, что мне этого не сказали, чтобы я не могла воспрепятствовать сделке? — резко осведомилась она.
Ее муж рассмеялся:
— Не совсем так, моя дорогая. Я подумал, что, так как мы собираемся поселиться в Штатах, тебе будет уже безразлично, что происходит здесь. Кроме того, довольно глупо так беспокоиться о Филиппе. Такое могло случиться с кем угодно, а не только с ним.
