Триша Дэвид - Где цветет омела
— Вторая должность более постоянна. Но все именно так. Ты свободна распоряжаться собственной жизнью как пожелаешь.
Он говорил так, словно предлагал ей повышение по службе. Но от такой перспективы она чувствовала себя ужасно уныло…
— Я не хочу, — прошептала Бетти. Она сделала глоток вина, и вино внезапно потеряло свой вкус. Она глубоко вздохнула и отставила бокал. Прогулявшись по веранде, Бетти уселась на перилах напротив Келла, все еще изучавшего звезды. Она ощущала непонятную близость — и ужасающее одиночество.
Неужели она сказала это? Неужели могла?
— Я говорила тебе, Келл. Я не согласна на брак на твоих условиях. Не смогу жить рядом с тобой. Видеть тебя каждый день. Знать, что ты мой муж — и не мой муж. Твое предложение кажется мне изощренной пыткой.
— Пыткой?.. — Келл повернул голову и посмотрел на ее освещенное лунным светом лицо. — Бетти, что, черт возьми, ты имеешь в виду?
Похоже, она сказала это. Похоже, у нее не было выбора.
— Я имею в виду, что начала влюбляться в тебя, — проговорила Бетти почти недрогнувшим голосом. — Бог знает зачем, Келл Халлам. Я совсем не хотела этого. Но когда ты поцеловал меня, что-то изменилось. Я никогда не чувствовала себя так… так, как чувствую сейчас… Никогда не думала ни о ком, как думаю о тебе.
— Бетти…
— Послушай, ты не хочешь этого, — решительно проговорила она и заставила себя смотреть в ночное небо, а не на человека перед собой. — Я знаю, ты не хочешь того, что я предлагаю. Но я все равно скажу. Это не то, что можно отбросить по собственной воле. Любовь — нечто особенное. Она просто приходит. Прежде я не понимала этого, но сейчас это обрушилось на меня, и я ничего не могу сделать. И я подумала… ты должен знать. Это все. Это то, что у тебя есть. Моя любовь. Хочешь ты ее или нет.
Последовало долгое молчание. Лишь ночная птица пела свою странную одинокую песню.
— Я не могу… — начал Келл — и остановился.
— Не можешь любить меня в ответ? — спросила Бетти. — Я знаю это, Келл. Но… хотя мы знакомы так мало, я знаю, что чувствую, и знаю, что ты просил выйти за тебя замуж. Говорю тебе, Келл, если ты женишься на мне, то жена будет любить тебя. У тебя будет настоящая жена. Женщина, которая будет частью тебя. Только из-за этого… что-то внутри говорит, что я не могу выйти за тебя — из-за своих чувств, — но другой голос во мне говорит, что не смогу жить, если откажусь. Вот такие дела, Келл. Теперь ты знаешь все. Но не проси снова выйти за тебя замуж, не зная, что… не…
Бетти споткнулась и замолчала, потом закрыла глаза. Ночь сомкнулась вокруг нее, поглотила ее, и крики ночной птицы звучали погребальным пением. Она ощущала себя в железной клетке, и прутья постепенно сжимались вокруг нее…
Но не железная клетка сжимала ее. Келл. Ее возлюбленный. Когда Бетти закрыла глаза, Келл Халлам тихо соскользнул с перил веранды. Сейчас он стоял перед ней в траве, и его сильные руки подняли ее и поставили рядом с собой. Бетти с трепетом открыла глаза и увидела его обеспокоенный взгляд.
— Бетти, это безумие. Ты не должна…
— Любить? — прошептала она. — Я не должна любить? Это ты хочешь сказать? Это невозможно, Келл. Невозможно прекратить любить.
— Знаю, что невозможно, — мягко проговорил он. — Невозможно для тебя. Любовь — твоя профессия, Бетти, а я, дурак, не заметил этого. Но твоя любовь… Храни ее, Бетти. Храни для своих осиротевших существ и для малышей, подобных Кати. Храни для тех, кому она нужна.
— Тебе она не нужна? — Боль в сердце Бетти сделалась почти невыносимой. Она готова зарыдать, подумала она. Эта ночь… этот мужчина… эти руки на ее талии… сама сущность Келла…
Бетти неподвижно стояла в объятиях Келла и чувствовала себя на месте. Она знает этого человека только два дня, но рядом с ним чувствует такую глубокую привязанность, что легче разорваться надвое, чем оставить его. Или позволить ему оставить ее.
Но…
— Мне она не нужна. Я живу сам по себе, Бетти. — Он замолчал и почти незаметно пожал плечами. — Бетти, несмотря на мое недоверие к браку, я был однажды женат. Это была катастрофа. Мы с Джоанной истерзали друг друга. Она возненавидела ферму — возненавидела изоляцию. Возненавидела все, что я люблю, Бетти. И…
— Но, Келл, возможно, она всегда ненавидела это, — в отчаянии возразила Бетти, пытаясь сразиться с противником, о котором не знала ничего. С тенью прошлого, о котором она могла только догадываться. — Возможно, вы сразу не были честны друг с другом. Ты когда-нибудь думал об этом?
— О, да, я думал об этом, — уныло проговорил Келл. — Но… моя мать… а потом жена… Я не повторю той же ошибки, Бетти. Даже ради тебя. Либо мы заключим лишенный эмоций брачный контракт, либо ничего.
— Это несправедливо.
— Только так может быть. — В его голосе было не больше радости, чем на сердце у Бетти. — Я не могу давать невыполнимые обещания, Бетти Листер, и если я не смогу совладать с твоими чувствами…
— Ты говоришь, что держишь собственные эмоции под строгим контролем? — Волна гнева нахлынула на Бетти. Она имеет право на гнев. Все это несправедливо. Келл здесь. Он все еще обнимает ее — и все еще кружит ей голову. Келл превратил ее в женщину, которую она не может узнать. В женщину, готовую променять весь мир на любовь. У нее хватит любви на двоих. Только слова Келла отталкивали ее. Слова…
Итак… если она не может победить слова… что же еще она сможет победить?
Бетти смотрела на своего возлюбленного и наполнялась смелостью, которой не знала за собой. Посмеет ли она бороться за него? Сможет ли?
Она может лишь попытаться.
— Итак, ты сказал, что держишь эмоции под контролем, Келл? — снова чуть слышно проговорила она. — Что не чувствуешь того, что чувствую я, — хотя бы немного? Что в твоем сердце ничего нет, когда ты обнимаешь меня… когда целуешь меня? — Она покачала головой. — Прости, Келл, но позволь тебе не поверить. Я не могу…
И, еще не закончив слова — не дожидаясь, пока здравый смысл прикажет остановиться, — Бетти поднялась на цыпочки и крепко прижалась губами к губам Келла.
Как могла она решиться на такое? Бетти знала лишь, что сделала это, несмотря ни на какие последствия. Бетти почувствовала, как все крупное тело Келла содрогнулось при ее прикосновении. Эта непроизвольная реакция на поцелуй Бетти могла быть и спазмом отвращения.
Но нет. Не спазм отвращения. Нет. Руки Келла все еще держали Бетти за талию, и хотя тело вздрогнуло, губы ответили на ее поцелуй.
И сердце Бетти заставило ее продлить поцелуй. В нем вся надежда. Он — спасательный круг, брошенный тонущему человеку. Ее отчаянный поцелуй — та ниточка, которая связывает ее с миром ее желаний.
