Карен Хокинс - Светские скандалы
Дарем откинулся на спинку стула.
— Прелестное платье, — убежденно заявил он. — А вы поистине неповторимы.
Ничего подобного. Ройс был прав: слишком много оборок, а цвет почти неприличный.
— А что скажете насчет моей прически? Красивая? — Сегодня над волосами долго колдовала горничная Мег, француженка. В итоге затянула и закрутила так, что трудно было моргнуть.
— Прическа безупречна, — ответил Дарем, едва взглянув. — Лиза, хочу с вами поговорить…
— Как, по-вашему, снег еще выпадет? — торопливо перебила его мисс Притчард. Все, что угодно, лишь бы не дать ему произнести ужасные слова. — Бедный Джордж едва оправился от простуды. Если снова заболеет, боюсь, уже не выкарабкается.
Лорд Дарем нервно потер руки.
— Джордж очень вам дорог, не так ли?
— Некоторые люди относятся к кошкам и собакам, как к детям. Наверное, то же самое можно сказать и о Джордже: для меня он просто милый шумный ребенок.
Лорд Дарем растерянно заморгал, а потом встал так резко и неожиданно, что Лиза вздрогнула.
— Здесь невозможно жарко. Пойду, принесу оршад. Прежде чем Лиза успела что-то ответить, джентльмен исчез.
Окончательно расстроенная, она положила салфетку с тортом на пустой стул и посмотрела по сторонам.
Мег по-настоящему постаралась и превзошла себя. Зал украшали бесчисленные шелковые полотнища — розовые и красные. На столах, покрытых белыми кружевными скатертями, в бронзовых подсвечниках сказочно горели две тысячи красных свечей.
Все было чудесно, если не обращать внимания на разбитое сердце. Лиза пыталась убедить себя в том, что виновата она, и только она: в конце концов, прекрасно знала, что флирт с Рейсом до добра не доведет. И все же чертовская привлекательность давнего друга заставила ее забыть об осторожности.
Не то чтобы она сожалела о случившемся. Вовсе нет. Проблема заключалась в ином: побывав в объятиях Рейса, она не спешила попасть в объятия лорда Дарема. И главное, ее ни на минуту не отпускала тоска по мимолетному счастью.
Наверное, когда-то все-таки придется встретиться с сэром Пемберли. Будет нелегко, но она справится и даже сумеет сделать вид, что ничего особенного не произошло.
Лорд Дарем вернулся и сел рядом. На верхней губе выступили капли пота.
— Вот, пожалуйста. — Он протянул большой стакан.
Лиза ненавидела оршад. Поступок вполне в духе Дарема: надо же было выбрать именно тот напиток, который ей не нравится. И все-таки следовало поблагодарить джентльмена за заботу.
— Как мило с вашей стороны… — Взгляд упал на стул, туда, где из-под солидного основания любезного кавалера торчал краешек салфетки. Потрясающе! Лорд Дарем уселся на ее торт.
Расшатанные нервы не выдержали, и Лиза почувствовала, что не в силах удержаться от смеха. Она снова взглянула на поклонника и прикусила губу. Странно, но только сейчас бросилось в глаза, что претендент на руку и сердце несколько полноват — в противоположность идеально сложенному Ройсу.
— Лорд Дарем, я… вы…
— Лиза, мне необходимо сказать кое-что важное.
О Господи, неужели он собирается сделать предложение прямо сейчас, вот в эту самую секунду? Лиза отчаянно покачала головой.
— Лорд Дарем, умоляю. Прежде всего, вам следует узнать, что…
— Нет. Сначала позвольте сказать мне. — Он достал платок и дрожащей рукой вытер лоб. — Я не считал нужным скрывать, что приехал в Лондон с намерением найти достойную спутницу жизни. Более того, льстил себя надеждой, что в отличие от других землевладельцев могу мечтать о супруге из высших слоев общества. И вот после долгих размышлений пришел к выводу…
— Пожалуйста, лорд Дарем, не продолжайте…
— …что не могу просить вас стать моей женой. Лиза оцепенела.
— Не можете? Он кивнул.
Чувства облегчения захлестнуло так неожиданно, что пришлось прижать руку к сердцу, чтобы оно случайно не выпрыгнуло от радости. Все-таки есть на свете милостивый Бог.
— Вижу, вы расстроены, — серьезно продолжил лорд Дарем. — Должен сказать, что в вас нет ничего, что могло бы показаться непривлекательным. Напротив, вы очаровательны.
— Благодарю вас, — пробормотала Лиза, размышляя, заметит ли Мег, если она тихонько выскользнет из зала. Можно поехать домой, бросить в камин ненавистное платье и залезть в постель. Больше всего на свете ей хотелось натянуть на голову одеяло и забыть о человеке по имени Ройс Пемберли. Забыть, потому что быть рядом с ним не суждено, а жить без него невозможно.
Дарем зачем-то взял ее за руку.
— Не хотелось бы вас обижать, но все же позволю себе заметить, что наше общение выявило один непреодолимый изъян: вы излишне преданы своей обезьяне.
Лизе показалось, что ее подвел слух. — Прошу прощения? Вы действительно обвинили меня в излишней преданности обезьяне? Пухлые щеки Дарема побагровели.
— Трудно не заметить, до какой степени вы обожаете этого зверя. Ну а я его терпеть не могу.
Лиза выдернула руку. Долго скрываемое раздражение выплеснулось, воплотившись в высокомерное заявление:
— Моя обезьяна прекрасно воспитана. Уверена, что она значительно приличнее ваших коров!
Лорд Дарем словно окаменел; пунцовыми стали не только щеки, но и шея.
— Мои коровы не кусаются! Кроме того, как бы хорошо Джордж ни вел себя в городе, в деревне все окажется иначе. Да, в деревне это существо может доставить множество неприятностей.
— Каким же образом?
— Обезьяны не любят коров. Если он укусит хотя бы одну…
— Джордж укусит корову? И кто же сказал вам эту ужасающую глупость?
— Ну… понимаете, в театре сэр Ройс обратил мое внимание на это прискорбное обстоятельство, а потом я разговаривал со знающими людьми. Оказалось, что обезьяны на самом деле очень агрессивны. Лорд Кастерленд едва не остался без большого пальца.
— Сам виноват! Не надо было тыкать бедному животному в морду и пугать до полусмерти.
— И все же рисковать здоровьем своего стада я не готов. — Лорд Дарем нахмурился. — Однако дело не только в обезьяне. Видите ли, мне было очень приятно проводить с вами время, и все же… все же меня не оставляло чувство, что ваше сердце недоступно.
И не только сердце. Вся она была недоступной, во всяком случае, Дарему. Раздражение улетучилось, а на смену пришло чувство облегчения.
Очевидно, реакцию скрыть не удалось, потому что Дарем слабо улыбнулся. Лиза посмотрела на него с сочувствием: человек сидел на куске торта, потел в тесном вечернем костюме и чувствовал себя почти виноватым. Внезапно он показался невозможно милым и симпатичным.
