Дженнет Лавсмит - Золушка из Калифорнии
Это она делилась всем — своими проблемами, своими мечтами. Ты клещами вытягивал из нее правду, так?
Потому что она тебе дорога. Но свои проблемы и мечты ты с нею не делил
Мартин задумался. Неужели Шарон права, неужели он и впрямь превратился с течением лет в "наблюдателя за людьми, исследователя душ человеческих"? Наблюдает за жизнью со стороны, устранившись от участия в ней? Отгородился от мира стеной, не вмешивается в происходящее?
Он ничего не рассказывал Патриции о себе. Ни о своей работе, книге, жизни. Потому что когда-то любил слишком сильно — и слишком дорогой иеной за это расплатился. Он боится рисковать.
Мартин опустил глаза, разглядывая лежащую на столе рукопись. На первой странице красовалось заглавие: "Жизнь дана для того, чтобы жить: путеводитель к счастью". Сапожник, как говорится, без сапог!
Он горько усмехнулся и потянулся к телефону.
Вечером в кабинет заглянула Шарон.
— Мне бы хотелось поговорить с тобой, милый братец.
— Да? — Мартин откинулся в кресле и положил трубку на рычаг. Дома нет, как обычно. Он звонит ей целый день. Ну что ж, придется опять подстеречь ее в "У. Рэнк". Он поднял глаза на Шарон: молодая женщина уселась на край стола и теперь критически его рассматривала.
— Да, ты и впрямь недурен собою, — изрекла она. На щеках заиграли ямочки, в глазах вспыхнули озорные искорки. — Хотя и недотепа, — добавила сестра, отбрасывая с его лба непокорную прядь. — Ты знаешь, что тебе давно пора подстричься?
— Шарон! Выкладывай, зачем пришла!
— Хорошо, хороню. Вчера позвонила Патриция, а сегодня мы с ней вместе обедали.
— Вместе обедали? — Мартин резко выпрямился. Но тут же вспомнил обстоятельства дела. — Она пыталась выяснить, как ей расплатиться за операцию, да?
— Ну да. — Сестра игриво помахала рукой. — Но я убедила ее, что Фрэнк смертельно обидится, если она предложит ему нечто более значительное, чем, скажем, благодарственная открытка или сувенир на память.
— Умница.
— Но беспокоилась она не об этом, насколько я поняла.
— Нет?
— Я пытаюсь объяснить тебе, милый братец, что… хотя ты весьма недурен собою и на редкость обаятелен, большинство женщин усматривают в тебе только одно достоинство — твои деньги.
— Шарон!
— Тем более отрадно встретить девушку, которая искренне тебя любит, несмотря на то что считает тебя нищим бездельником, паразитирующим на добросердечной сестре.
— Она так сказала?
— О нет! Она очень старалась не дать мне этого понять. Погоди-ка, как же она сформулировала свою мысль? — Шарон закусила губу, вспоминая. — По-моему, она сказала, что ты великодушен, добр, заботлив. А затем перешла к обобщениям. Некоторые люди, видишь ли, так пекутся о других, что забывают о собственных интересах. И хотя она усиленно пыталась выразиться как можно уклончивее, я так понимаю, что она считает тебя одним из людей, готовых все отдать не глядя, не замечая, что сами стоят на грани разорения.
Мартин глядел на сестру открыв рот.
— И к такому выводу она пришла из-за одной-единственной неполадки с кредитной карточкой?
— С какой кредитной карточкой? — Шарон озадаченно свела брови. — Она ни словом не обмолвилась о кредитной карточке. Нет, я так понимаю, это просто общее впечатление. Твой затянувшийся визит. Кажущееся отсутствие прибыльного занятия. А теперь вот мне пришло в голову, — добавила молодая женщина, лукаво улыбаясь, — что Патриция неправильно поняла кое-какие случайные замечания Фрэнка.
— Послушай, боюсь, что я придушу твоего муженька!
— Он тут ни при чем, нечего скрытничать. Отвратительная привычка, между прочим!
— Я скрытничаю?! Не ты ли сама настаивала на том, чтобы держать мой род занятий в глубокой тайне до тех пор, пока я не закончу эту чертову книгу!
— Ладно, ладно! Не злись. Я пришла отдать тебе вот это. — Шарон взмахнула чеком. — Пятьсот долларов. Патриция не знала наверняка, сколько ты заплатил за больницу, но, похоже, она не желает, чтобы из-за нее ты остался без цента. Она решила, что у нее ты денег не возьмешь. А если не возьмешь и у меня, мне велено оставить век у себя до того дня, когда он тебе в самом деле понадобится.
— Да? — переспросил Мартин, отрешенно глядя на сестру. Перед глазами его стоял совсем иной образ. Образ Патриции. Трудолюбивая, независимая, озабоченная его будущим… Милая! Он был несказанно тронут великодушным жестом девушки. И при этом хотелось вбить в эту бестолковую головку хоть немного здравого смысла!
— Ну вот тебе и вся история. Ты просветишь заблуждающуюся?
— Может быть, да. А, может быть, и нет.
Глава 12
Господи, как ей его недоставало! Патриция понятия не имела, что можно настолько соскучиться по кому бы то ни было. За какие-то несколько месяцев Мартин стал ей бесконечно дорог, без него она не мыслит себе жизни. Почему?
Прошла уже неделя. Нет, почти две недели с тех пор, как они поссорились. Стыдно и больно… Она безучастно глядела на тюбики с краской, которые предстояло уложить в коробочку, и сожалела о сказанных в запальчивости словах. Но сделанного не воротишь!
В тот день она не выспалась и злилась на весь свет, только позже, немного успокоившись, Патриция поняла, насколько была несправедлива. Насколько жестока. Все, что сделал этот человек, он сделал ради нее.
Она взяла со стола блокнот и обвела взглядом мастерскую, проверяя, не забыла ли чего. Хотелось бы верить, что Шарон нашла нужные слова и заставила его принять чек.
Но деньги — это еще не все! Надо самой пойти к нему и извиниться за грубость. Только вот слишком стыдно…
Или, может быть, не стоит? Взгляд Мартина, его улыбка… У нее же голова кругом идет, когда он… Нет, она не будет вспоминать о его поцелуях. Она не влюблена в него, нет! Еще чего не хватало!
Но, Святая Дева, как она соскучилась!
Патриция сложила вещи в полотняную сумку и в последний раз окинула взглядом комнату. Как Мартин: он так же оглядывался по сторонам в тот памятный день, ко всему притрагивался, хвалил ее эскизы, модели. Обо всем расспрашивал. Нет, не нужно о нем вспоминать!
Она прихватила ключи и бумажник. Затем заглянула к матери — убедиться, что все благополучно.
— Куда это ты собралась? — полюбопытствовала Ирен, восседавшая в постели с книгой в руках. — Я тебя теперь почти не вижу.
— Пойду прогуляюсь, хочу порисовать полевые цветы. Я придумываю новые узоры для тканей: может быть, придет в голову что-нибудь оригинальное.
Приглядевшись к матери, девушка заметила, что лицо Ирен осунулось и побледнело. Дочь задержалась на пороге, размышляя, следует ли оставлять мать одну.
