Джеки Браун - Меня хранит твоя любовь
— Мы можем поговорить здесь, — произнес Мейсон.
— Предпочитаю отсутствие свидетелей.
— Почему же? Я и так знаю, что ты хочешь сказать. Ты уезжаешь. — Слова прозвучали как обвинение, потому что обвинением и являлись. — Снимаешься с якоря и обрезаешь концы, потому что ничего лучшего не умеешь. А меня — побоку, даже не дав возможности ничего объяснить.
— Отлично. — Она скрестила руки на груди. — Объясняй. Объясняй, почему не сказал мне правду.
— Ты ведь прочла содержимое папки, Рози. И могла бы сама понять. Я не хотел тебя ранить. Она… она отказалась встречаться с тобой. Угрожала обратиться в полицию, если кто-то из нас попробует снова с ней связаться. Как я мог сказать тебе такое? Смотреть в глаза любимой и говорить…
— Что моя мать знать меня не желает, — закончила она за него, голос спокоен и громок, любому в комнате слышно превосходно. — Но я уже это знала, Мейсон. Знала целых двадцать три года.
— И все равно такое больно слышать.
— Ты ничем не отличаешься от многочисленных усыновителей, учителей в школе и прочих. Они все знали, что для меня лучше. И никто не потрудился подойти и спросить, что я сама думаю, чего хочу.
— Я спрашиваю теперь. Чего ты хочешь, Рози?
— Возможно, тебе лучше звать меня Роз, — заявила она устало. — Ты не можешь изменить историю моей жизни, изменить мое имя, изменить меня саму.
— Я ничего подобного не делаю. Ты сама меняешься. Как изменился и я после встречи с тобой. И для меня ты — Рози. Я знаю, кто ты.
— Я внебрачная дочь…
— Нет! — зарычал Мейсон. — Ты и впрямь выведешь меня из себя. Что за чушь ты мелешь! Каким бы именем ты ни назвалась, я буду тебя любить, потому что влюбился в человека, а не в твое имя или родословную. Я полюбил тебя и хочу получить в комплекте со всем имеющимся приданым.
Никогда еще Рози не видела Мейсона таким. И его страстность убедила ее, что он действовал из-за любви, а не каких-то других соображений. Возможно, он сглупил, скрывая от нее правду, но намерения его были самыми благородными.
Выйдя из-за стойки, Мейсон опустился перед Рози на одно колено.
— Боже мой! — всхлипнула Марни. А Брюс Бэттл пробормотал нечто вроде «бедолага».
Но им ли привести Мейсона в замешательство! Его не остановило ни потрясенное молчание Рози, ни глазеющие зрители.
— Я собирался сделать это не совсем так. Хотел устроить романтический ужин при свечах, возможно, с шампанским. Но думаю, антураж на чувства не влияет. Рози, будь моей женой!
Ее сердце едва не выскочило из груди. Но, прежде чем дать согласие, следует кое-что прояснить.
— Мне не требуется защитник, Мейсон. Я сама не промах, как ты знаешь.
— Да, знаю. Но, возможно, спасать других — не так плохо. Ты спасла меня. Вошла в мою жизнь, показав, что такое настоящая любовь. Она дает и берет. И не может быть односторонней.
Она кивнула, соглашаясь.
— Я дам тебе все, чего бы ты ни пожелала, Рози. Только скажи.
— Я хочу иметь семью. Хочу принадлежать одному конкретному человеку. Хочу, чтобы этот человек был ты.
— Так ты согласна?! — выкрикнула с места Марни раньше, чем Мейсон успел открыть рот.
— При одном условии, — ответила та и услышала, как сочувствующие зрители дружно взвыли от восторга.
— Каком? — спросила Марни.
— Эй, если не возражаешь, — вклинился Мейсон, — это мое предложение руки и сердца. — И он снова перевел взгляд на Рози. — Какое условие?
— «По дороге в ад» не будет нашим свадебным гимном. Ненавижу тяжелый рок.
Мейсон, улыбаясь, поднялся. Она тоже улыбалась, когда он поцеловал ее под приветственное топанье ногами и радостные крики.
Даже ворчливое замечание Бергена «Дождались» прозвучало музыкой для ее ушей.
— Брак зиждется на компромиссах, — сказал Мейсон, когда плачущая от счастья Марни разлила по стаканам напитки, чтобы отметить событие. — Как насчет лирической песни «Пришла любовь»?
Она прильнула к нему, чувствуя биение его сердца рядом со своим, и пообещала:
— Я подумаю.
ЭПИЛОГ
Они провели медовый месяц, приглядывая квартиру в Лансинге для Мейсона Страйкера, нового представителя палаты.
Он выиграл легко, несмотря на упоминания его оппонентом о сомнительном происхождении Рози. Но ее прошлое ничего не значило. Ни для Мейсона, ни для избирателей, отдавших за него голоса, ни для города, принявшего ее как свою. И перестало что-либо значить для самой Рози.
Вопросы к биологической матери так и остались без ответов. Возможно, когда ее сестры станут постарше, она попытается увидеться с ними. Но на данный момент ей не требовалось другой сестры помимо Марни.
Марни приняла на себя большую часть хлопот по организации их свадьбы, настояв, чтобы бракосочетание отложили до момента появления на свет ее младенца, поскольку желала выглядеть наилучшим образом в качестве подружки невесты. Она даже ухитрилась уговорить Бергена вырядиться в смокинг и сопровождать Рози к алтарю.
Берген, естественно, сообщил Рози, что счастлив «сплавить ее подальше». Но, вкладывая ее ладонь в руку Мейсону, украдкой вытер со щеки слезу, а после удивил их обоих, на полном серьезе заявив Мейсону:
— Смотри, береги свою жену, а то узнаешь у меня.
Мейсон и берег ее. Обращался очень, очень хорошо. Так же, как и с оказавшими ему доверие избирателями, выбравшими его в палату на два срока.
Теперь, когда он выставил свою кандидатуру в Сенат США, надеясь одолеть в предвыборной борьбе сильно скомпрометировавшего себя Бертранда, Рози стояла в уголке за сценой и слушала его речь в зале профсоюзов рабочих автомобильной промышленности во Флинте. И вспоминала о нескольких последних годах — весьма плодотворных во многих отношениях.
Очень скоро, думала она, поглаживая свой раздавшийся живот, муж получит еще одного потенциального избирателя в свой округ. Мейсон, конечно, был вне себя от восторга. Возможно, именно перспектива стать отцом и подгоняла его последние месяцы, заставляя работать без устали. Теперь труд дал плоды. Подготовленный им проект реорганизации государственной системы заботы о детях, оставшихся без родителей, вскоре должен был получить силу закона.
Закона Рози, как называл его Мейсон.
И Рози знала, что, пускай и под другим названием, изменения, заложенные в закон, будут приветствоваться молчаливыми и по большей части невидимыми людьми, чья жизнь от него зависела. Но то, что изменения вносятся от ее имени, делало их для Рози еще радостнее.
КОНЕЦ
