Кэрри Томас - Ангел ночи
Три дня назад у них, наконец, состоялся окончательный разговор по поводу Алана. Лора, поняв, что хватит тянуть, придя с работы, усадила мать в гостиной объявила ей о предстоящей свадьбе с Реем.
— О Господи! — воскликнула Энн, всплескивая руками, — Но вы же знакомы от силы недели две! Нет, он, наверное, приличный человек, спохватившись, проговорила она тут же, — хотя э-э-э… несколько неловкий. — и мать украдкой посмотрела туда, где еще совсем недавно висела знаменитая фотография: Рей сдержал свое слово и расколотил-таки семейную реликвию. Нет, ты не думай, он мне даже нравится, но все же… ну… не стоит ли немного подождать со свадьбой?
— Мы уже все решили, — твердо проговорила Лора, готовая к такой реакции. — Мы любим друг друга, и я достаточно о нем знаю, чтобы понять, что лучшего мужа мне не найти.
— Но как же Алан? — последовал сакраментальный вопрос: Энн была верна себе. — Вы ведь три месяца были вместе!
Лора поколебалась и вдруг, поняв со всей очевидностью, что с нее хватит, и пора бы реально посмотреть на вещи, выпалила:
— Мама, мы с ним расстались окончательно и бесповоротно уже больше двух недель назад. Мы друг друга не любили, и любить не могли. Наш роман, если это вообще можно так назвать, был ошибкой с обеих сторон.
— Но он же тоже собирался на тебе жениться! И он такой приятный и обходительный… Не знаю, Лора, по-моему, Алан очень приятный и надежный молодой человек… И он так хорош собой! Может быть, стоит еще подумать?
Лора глубоко вздохнула, чувствуя, что мать будет стоять на своем до конца, даже если ей сказать, что Алан уже собирается жениться на другой. Тогда она будет уговаривать дочь помириться с ним, уверяя, что причина разрыва только в ее холодности. Чем Алан так прельстил ее, оставалось для Лоры глубокой загадкой. Подумав пару минут, она поняла, что у нее осталось последнее средство. Уж если и оно не подействует, то тогда придется выходить за Рея, невзирая на нежелание Энн, хотя она и обидится.
— Мам, я не хотела тебе говорить, но Алан на днях позвонил мне и сказал о себе правду. Узнав ее, я, как ни странно, стала гораздо лучше к нему относиться, потому что, наконец, поняла, почему у нас с ним ничего не складывалось. Я благодарна ему за это признание, и мы с ним теперь просто друзья. Ну, может, и не совсем друзья, но в любом случае зла я на него не держу. Думаю, это будет интересно послушать и тебе, хотя, как я понимаю, он не рассчитывал на широкую огласку, так что ты уж, пожалуйста, не распространяйся. Так вот, он действительно собирался на мне жениться, как теперь собирается жениться на другой девушке, но только ей, в отличие от меня, он сразу признался, что он гей. Она сказала, что ничего не имеет против.
Лора, конечно, предполагала, что мать будет поражена, но такой реакции она никак не ожидала. Энн, до этого без особого интереса ее слушавшая и уже готовившая ответную тираду в своем духе, вдруг окаменела, потом очень медленно подняла голову и уставилась на дочь с открытым ртом. Краски постепенно ушли из ее лица, и оно превратилось в какую-то безжизненную маску. Затем она выронила журнал, который держала в руках, и откинулась на спинку дивана, закатив глаза.
— Мама! — с ужасом вскрикнула Лора, подскакивая к ней, — Мама, очнись! — Она начала хлопать мать по щекам, а потом, видя, что Энн не приходит в себя, в отчаянии схватила вазу, в которой стояли розы, вчера подаренные Реем, вытащила оттуда цветы и плеснула воду в безжизненное лицо. Потом она напряженно уставилась на мать, ожидая хоть каких-нибудь изменений.
Слава Богу, через несколько секунд мать со стоном приоткрыла глаза.
— Мамочка, Господи, как ты меня напугала! — проговорила Лора, гладя ее по голове и пытаясь вытереть платком ее мокрое лицо. — Тебе уж получше? Ты не хочешь полежать?
— Да, — прошептала Энн, — помоги мне. Лора вытащила у нее из-под спины декоративную подушечку, подложила матери под голову и накрыла ее пледом.
— Мам, хочешь чаю? — тихо спросила она, при сев рядом на корточки и со страхом заглядывая матери в лицо, — Давай сделаю тебе горячего.
— Да, пожалуйста, — шепнула Энн, снова закрывая глаза, — И еще чего-нибудь успокоительного.
Лора побежала на кухню, накапала в рюмку успокоительных капель, потом приготовила чай и вернулась. Энн уже немного пришла в себя и полусидела на диване. Выпив капли и приняв из рук дочери чашку, она уставилась невидящим взглядом куда-то в стену.
— Мамочка, ну что с тобой? — Лора села рядом и взяла Энн за плечо. Видимо, придется позвонить Рею, он все-таки врач…
— Прости меня, это я во всем виновата, вдруг прошептала Энн.
— Господи, мама, что ты говоришь? — воскликнула Лора. — Как ты можешь быть виновата? Это абсурд!
— Я давно должна была тебе все рассказать, но мне не хватало мужества… — она запнулась и сжала губы.
— Мама, если тебе тяжело, не надо ничего говорить, — поспешно сказала Лора, забирая у нее чашку и ставя ее на сервировочный столик. К тому же все уже позади. Я люблю Рея и выхожу за него замуж, — прибавила она жизнерадостным тоном.
— Нет, я должна. Это Бог меня наказал.
— Мама! Что ты городишь?!
— Стюарт тоже оказался геем. Поэтому я с ним и разошлась.
Только через несколько секунд Лора поняла, что речь идет об ее отце. Тут пришел ее черед застыть с широко открытым ртом.
А мать сбивчиво продолжала:
— Удивительно, как я сразу не поняла… Ведь он чем-то напомнил мне Стюарта. А я-то все понять не могла, почему же он мне так понравился. Как я хотела, чтобы вы были вместе! Ведь я же была страшно влюблена в твоего отца. А потом узнала… А ведь у нас уже родились вы… Боже, какой же это был кошмар! Но я не колебалась ни минуты! Забрав вас, я ушла! А потом уже не могла верить ни одному мужчине. Мне казалось, что все они одинаковые. Ведь Стюарт так хорошо притворялся влюбленным! А я была красивая, у меня же были поклонники… А один… Он долго-долго меня упрашивал стать его женой, столько лет ждал… Потом, правда, все-таки женился, но неудачно: жена умерла при родах… Может, ты его помнишь? Чарлз Сэвидж. А он мне даже очень нравился. Но я не смогла… — Она замолчала, вздрагивая всем телом.
Лоре показалось, что у матери начался бред.
Не зная, что делать, она крепко прижалась к Энн, мучительно жалея эту еще не старую, но почему-то заживо похоронившую себя женщину. Теперь ей стало понятно почему. Мать тихо заплакала.
Лора подождала, пока Энн немного успокоится, и проговорила бодро:
— Мам, ты прости меня, но тебе еще только сорок семь лет. Ты у меня всегда была красавица и сейчас прекрасно выглядишь. По-моему, тебе нужно выйти замуж.
