Диана Стоун - Остров мечты
Он засмеялся ее энтузиазму и осторожно поставил на песок.
– Ты можешь делать все, что хочешь, милая.
– С тобой я очень многого хочу, – призналась она.
– Я тоже. Наверное, это тот путь, по которому идут все влюбленные.
По его горящему взгляду Даньелл поняла, что сегодня ночью произойдет нечто особенное. Это будет неповторимая, необыкновенная ночь.
Дэвид ходил вокруг костра, подбрасывая в огонь сушняк, который тут же ярко вспыхивал. Даньелл последовала его примеру. Усевшись на корточки возле костра, она вытаскивала ветки из кучи, собранной Дэвидом, и подкладывала их в костер, при этом приговаривая:
– Гори, гори ясно, чтобы не погасло! – Поймав взгляд Дэвида, поинтересовалась: – Трудно было выбить искру?
– Да нет, не слишком.
– Ну-ну, не скромничай. Ты настоящий волшебник, Дэви, и не делай вид, будто ничего особенного не случилось.
Ее похвала была приятна Дэвиду, и в то же время его мучила совесть за обман. Добыть огонь, как он и предполагал, оказалось совсем несложно. На берегу он нашел кусок стальной обшивки, а среди камней кремень. Все остальное было делом техники.
– Я покажу тебе кое-что еще, Дани. – Он подошел к задней стенке палатки и вытащил оттуда тонкую длинную палку с заостренным концом. – Вот, смотри!
– Что это? А, шест для флага? Но не слишком ли он тонкий?
Дэвид улыбнулся.
– Это не шест, а гарпун, и с его помощью я попытаюсь наловить рыбы. – Его улыбка стала шире. – Правда, я не уверен в успехе, но попробовать стоит.
Даньелл с сомнением посмотрела на океан, потом перевела взгляд на Дэвида.
– Полагаешь, рыба только и ждет, когда ты придешь и проткнешь ее этим гарпуном? – пошутила она.
Он засмеялся.
– Может, и нет, но у меня хватит терпения дождаться и поймать хотя бы одну. Пожалуй, пойду прямо сейчас.
– Прекрасно. А я останусь здесь и буду поддерживать огонь. Мы не дадим ему погаснуть. – Даньелл взяла еще одну подготовленную Дэвидом охапку сушняка и подбросила ее в костер. – Боже, как я люблю огонь. Я даже не представляла, как я его люблю.
А я люблю тебя, мысленно добавил Дэвид. Глядя на нее, замотанную в обрывок ткани, с покрытыми золотистым загаром руками и плечами, он испытал такой прилив небывалой нежности, который удивил его самого. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного ни к одной женщине. С ней у него все было как будто в первый раз.
Он бросил самодельный гарпун и обнял ее. Руки Даньелл обвили его шею, а их губы слились в нежном поцелуе, который тут же превратился в пылкий. Во взгляде Дэвида она прочла желание и подивилась, как могла жить все это время без его любви. Их отношения казались прочными на том уровне существования, на котором они находились здесь, на острове, другого опыта у них не было. Ее поразила мысль, что у него нет прошлого, на которое он мог бы опереться, а потому он устремлен в будущее без привычных для других людей страхов и опасений. Она стала для него всем – и прошлым, и настоящим, и будущим. Ему не с кем ее сравнить, и потому-то он и не представляет себе жизни без нее. Единственное лицо, которое хранится в его памяти, это ее лицо. Простую эмоциональную привязанность он принимает за любовь.
Но если с ним все ясно, то как быть с ней?
Даньелл погладила его по волосам очень нежно, почти по-матерински.
– Ах, Дэви, мне так хочется… – Она осеклась. Хочется ли ей, чтобы он выздоровел? Ведь если бы не потеря памяти, то, возможно, ничего этого между ними н
– Чего? – спросил он мягко. – Чего тебе хочется, милая? Только скажи, и это у тебя будет. Я сделаю для тебя все, что в моих силах.
Даньелл подумала, что так бывает только в сказках, и сердце ее болезненно сжалось. Дэвид – настоящий сказочный принц, о котором грезит каждая девушка.
Она улыбнулась, пальцем погладив его нижнюю губу.
– Рыбы. Мне хочется рыбы. Ты же обещал поймать.
– Да, верно, – засмеялся он.
– А еще мы откроем ту банку, которую нашли на берегу. Я просто уверена, там обязательно что-нибудь вкусное!
Когда Дэвид, взяв гарпун, ушел, Даньелл села у костра и, скользя взглядом по океанской глади, задумалась о том, далеко ли будет видно пламя костра, когда стемнеет.
10
Даньелл облизала кончики пальцев. Рыба на вкус была просто божественная. А в вожделенной банке оказались консервированные ананасы. Открыв ее, они так и покатились со смеху. Снова десерт!
Огонь костра плясал, отбрасывая золотистые блики на лицо Дэвида. Вскрикивали ночные птицы, стрекотали цикады, шумел прибой. Даньелл удовлетворенно вздохнула.
– Ты такая красивая в свете костра, – проговорил Дэвид. – Такая волшебная.
– И ты тоже.
Он привлек ее к себе, закрыл глаза и прижался щекой к ее волосам.
– Дани, если бы ты знала, как я тебя хочу. – Он прикоснулся губами к ее лицу, разжигая в ней страсть.
Больше всего на свете ей хотелось, чтобы Дэвид любил ее. Она растворялась в его объятиях, наслаждалась, ощущая на коже мягкое касание его языка, дрожала, когда он гладил ее спину и плечи. Она с восторгом отдавалась его пылким ласкам.
Дэвид опрокинул ее на спину, поцеловал в шею и развязал узел «сари». Его прикосновения были нежными, но уверенными. Глаза его пылали от возбуждения, когда он любовался ею.
– Ты необыкновенная, – прошептал он и поцеловал ее губы. – Я так хочу, чтобы тебе было хорошо.
– Мне и так хорошо, милый, – отозвалась она, чувствуя, что ее кости плавятся от желания. Ночной воздух словно шелк мягко обволакивал тело. Даньелл чувствовала жар костра, но еще больший пожар разгорался внутри ее тела.
Каждое место на ее обнаженной коже, которого он касался губами или пальцами, вспыхивало под накалом страсти. Она выгнулась, прижимаясь к нему. Обхватив его руками, ласкала широкие плечи и мускулистую спину. Его язык проник в ложбинку между грудей, пощекотал нежную кожу под каждой из них. Зачем коснулся сосков, которые давно напряглись в ожидании. Ее тело сладостно содрогнулось, из губ вырвался тихий стон. Согнув ноги, она начала гладить ступнями его икры. Рот его стал настойчивее, она почти не могла дышать. Он знал, куда прикоснуться слегка и куда более требовательно, чтобы возвести ее к вершинам наслаждения.
Даньелл чувствовала, что погружается в забытье. В мире ничего не осталось, кроме Дэвида, его умелых рук и губ и неправдоподобных ощущений, которые они в ней вызывали. Без малейших сомнений она отдавалась ему целиком и без остатка – так сильно она любила его, так сильно хотела принадлежать ему – навсегда.
Дэвид гладил нежный изгиб ее бедра и почувствовал, как затрепетало ее тело, когда рука его скользнула между ног. Негромкие стоны наслаждения усиливали накал, и желание сжигало их, как солнце в палящей пустыне.
